Несколько постов тому назад я писала о том, как в прошлом оформлялись разводы на Северном Кавказе, как относилось к разводам общество, с кем оставались дети и т.д. В сегодняшнем посте – о разводах на современном Северном Кавказе.

 Чтобы картинка охватывала по возможности весь регион с запада на восток, а также был в равной степени соблюден гендерный баланс, я задала одни и те же вопросы о разводах двум молодым замужним женщинам, черкешенке и чеченке, и двум молодым людям, у которых еще нет семьи,  - ингушу и осетину.

Все мои респонденты единодушны в том, что сейчас разводы перестали быть редкостью. Некоторые считают, что сам институт брака потерял былую святость и перестал играть роль священной коровы.

Журналист Ваха Белхарой, который тоже участвовал в моем опросе, подчеркнул, что многочисленные КТО, кроме всего прочего, создают психологическое ощущение, что ты живешь в тылу во время войны, и это тоже  разрушает традиционные основы семьи: «Я могу сказать только об ингушском обществе, из своих личных наблюдений, что за последние 12 лет с началом всяких КТО в Ингушетии все перевернулось вверх дном. И эта волна не обошла и семейную жизнь тоже. Что касается разводов в ингушском обществе, то в последнее время они стали нормой жизни и частым явлением;  если раньше очень сложно было найти женщину в разводе, которую называют "жеро" (вдова, а часто просто женщина легкого поведения),то сегодня таких найти не составляет особого труда».

Джамбулат, мой собеседник из Северной Осетии, даже привел удручающую статистику: «Разводы в нашей республике не редкость. По статистике, приведённой в газете "Северная Осетия", в марте или апреле из 4500 зарегистрированных браков в 2011 году развелись 1800 или 1900 пар».

 Чеченка Мадина видит в качестве одной из причин увеличения разводов тот факт, что общественное мнение сегодня не значит так много, как еще 10-15 лет назад: «Раньше придавали большое значение тому "что скажут люди", сейчас влиянию общественного мнения подвержены немногие. Свой собственный комфорт и интересы превалирует над общественным мнением».

 Ваха говорит и о том,  что материальная необеспеченность молодого супруга тоже влияет на нестабильность брака и в конечном счете ведет к его краху. «Причины развода могут быть разные, но в большинстве случаев, как правило, это неудовлетворенность в материальном плане одного из супругов, чаще девушки».

 Как и сто лет назад, супругов на грани развода стараются примирить родственники с той и другой стороны при участии самых авторитетных в роду мужа людей.

 На восточном Кавказе, чтобы помирить супругов, привлекаются старики со стороны парня и, как правило, местный имам. Они отправляются к семье девушки, чтобы устранить  конфликт, поскольку  родственники с обеих сторон сами не могут справиться с этой задачей.  

На западном Кавказе тема примирения не существует уже в виде обычая. Мой собеседник из Владикавказа, Джамбулат, говорит, что «есть отдельные случаи, когда привлекаются родные, двоюродные братья и сёстры с обеих сторон, ну и друзья, но чтобы считать это правилом или обычаем, такого сейчас нет».

Реакция на развод родственников сторон более важна для восточного Кавказа, чем для западного.

 «Для родственников девушки, которой дали развод, это является своего рода плевком, это понимается таким образом, что "вы не дали вашей дочери достойного воспитания" и это очень влияет», - продолжаю разговор с Вахой.

 В этом случае брат женщины, которой «дали развод», может стать инициатором того, чтобы поговорить с мужем и расставить все точки над и.  «Например, с моей точки зрения, должна быть очень веская причина, чтобы дать развод. И, если кто-то даст моей сестре развод, не дай Аллахъ, конечно, я обязательно разберусь досконально, почему так случилось. И, если развод необоснованный, каждый ответит по заслугам. Но, опять же, я понимаю что это личное дело каждого мужчины, давать развод своей жене или не давать, но, что касается моих родных, я в стороне никогда не останусь», - говорит Ваха.

 Сегодня и женщины, и мужчины выступают инициаторами расторжения брака в равной степени. Ваха вспоминает: «На моей памяти есть два случая, когда двое моих знакомых женились, и по прошествии нескольких месяцев жены уезжали домой к родителям как бы в гости, а возвращались не молодые жены, а уже представители от стариков с новостью о том, что их женщина больше не хочет с вами жить, пардон».

 На Восточном Кавказе имущество между супругами, как правило, не делится, по той простой причине, что жена приходит в дом мужа. Уходя, с собой она может забрать личные вещи. Если же возникают спорные вопросы, то раздел имущества может быть осуществлен по шариату. На Западном Кавказе в этом случае апеллируют к светскому суду. 

В Чечне и Ингушетии дети всегда остаются с отцом. Если ребенок маленький, его до определенного времени воспитывает мать, а потом, с 6-7 лет, он уже воспитывается  в доме отца. Вопросы замужества дочери и женитьбы сына  решаются отцом и родней с его стороны. Есть много распавшихся семей, где дети живут на два дома, с родными отца и матери. 

Шумные споры между Русланом Байсаровым и Кристиной Орбакайте по поводу того,  с кем будет жить их сын Дени – самая яркая иллюстрация конфликта между пониманием вопроса в восточнокавказской, даже шариатской, традиции, и в традиции светской, секулярной. 

Мадина поясняет: «В чеченских семьях, каким бы отец ни был, к нему дети обязаны относится с уважением. Как бы не складывались личные взаимоотношения, прилюдно сын к отцу никогда не демонстрирует неприязнь или неуважение. Также на уважении должны складываться отношения и к родным отца. Также чеченские адаты требуют особого почтения и уважения к родным по материнской линии».

На западе региона дети остаются с матерью, обычно бабушки-дедушки становятся посредниками во взаимоотношениях треугольника «мама-папа-дети». Детей стараются привозить в дом к отцу на выходные или раз в месяц.