Абреки – самые загадочные персонажи кавказской традиции, «особый любопытный тип людей», по выражению знаменитого историка Кавказской войны В.Потто. Об абреках в русских источниках особенно активно писали русские офицеры, служившие на Кавказе в середине XIX века.

Кавказская война называется современными исследователями «золотым веком абречества».  Кто такие абреки  – обычные разбойники и изгои, лишившиеся покровительства своего рода и ушедшие  в горы, люди, для которых воровать или жить – одно и тоже? Заступники, помогавшие бедным и обездоленным, как знаменитый чеченский абрек Зелимхан? А, возможно, абреки – вообще носители высокой идеологии и культуры наездничества? Здесь не может быть прямых и однозначных ответов.

Современный кавказовед Владимир Бобровников в своей статье «Абреки и государство: культура насилия на Кавказе» пишет о том, что само абречество тоже изменялось с течением времени. Человек, ставший абреком, всегда порывал с родственниками – он мог быть изгнан своей общиной за какой-то проступок – предательство, трусость на поле битвы, убийство кровного родственника.

Изгоняться из общины могли и просто неординарные люди, чье присутствие провоцировало конфликт и соперничество внутри общины. «Ты юношей дразнишь отвагою властной/Ты в волчьи сердца их вселяешь страх/…Покинь же страну, что тебя не взлюбила,/           

 Пускай в ней царят наши право и сила», - поется в одном из чеченских илли. Человек мог и сам выйти из общины, опасаясь кровной мести.

В очерке осетинского публициста и политика начала ХХ века Ахмеда Цаликова «В абреки» табунщик, убивший в ссоре своего напарника на пастбище, размышляет о том, что, даже если бы он продал все имущество всех своих родственников, то и тогда у него не хватило бы средств заплатить за кровь. «Только один выход оставался для спасения от беспощадной мести - подлежащий кровному мщению мог покинуть свою деревню и объявить себя абреком».

 Часто уход в абреки был ответом на угрозу потери  Имени (Имени не как наименования лица, а как символа достоинства) и внутренней свободы. Абрек, исключенный из круга родственных связей, всегда маргинален, одинок и предельно самодостаточен.

Выход из общины, отсутствие защиты со стороны семьи создавали для него дополнительные угрозы и вынуждали быть особенно мобильным. Для абрека основная задача – выживание и месть своим врагам. Кто был объектом мести – не столь важно, это могла быть община, которую абрек покидал добровольно, или община, изгнавшая своего соплеменника.

Абрек, пишет самый известный исследователь этой темы Ю. Ботяков, «был носителем престижной в народе идеологии борьбы за идею, личного героизма». В народном сознании всегда существовал и культивировался идеальный образ абрека, который далеко не всегда совпадал с реальным образом. Но образ, в свою очередь, влиял и на поведение абрека, «дотягивая» его до высокой планки.

В фольклоре народов Северного Кавказа существует  аналогичный абреку образ Черного всадника («Когда черная ночь свой опустит покров… На коне выезжает из черных темнин») - образ, одновременно притягательный и отталкивающий. Люди никогда не желали встретиться с Черным всадником, но одновременно испытывали к нему чувство уважения. Символическое пространство пребывания абрека – Лес и Горы, а время его действия – время ночи.

Лес в культуре народов Кавказа считался опасным пространством, неосвоенным человеком. Жертвоприношения в лесу, например, на Западном Кавказе встречались вплоть до начала ХХ века. 

Тюбу де Мариньи, 1823. Черкесы совершают жертвоприношение в священном лесу.28 июля 1818 г.  Иллюстрация из книги Б. Едыджа "Черкесы адыги в рисунках европейских художников XVII -XIX веков". Майкоп,2009

В начале XXI века уход в абреки по «классическим правилам» – явление практически невозможное, но все же образ абрека присутствует в нашей жизни и сегодня?