Скачки - завершающая часть практически каждого кавказского игрища, самая яркая и самая трудная для участников этого действа. «Игрище без скачек не вполне завершенное, даже не вполне полноценное торжество», - пишет современный этнолог-кавказовед Барасби Бгажноков.
Скачки начинались обычно у площади у мечети и проводились по дороге из аула и назад, к месту старта; протяженность пути составляла 5-7 км. Иногда всадники начинали забег за пределами аула, а зрители ждали их в центре села на финише. Скачки могли проводиться по кругу - на окраине села заранее чертили круг длиной около 6 км, который всадники должны были преодолеть трижды.
Скачки - это еще и зрелище; нарядные всадники, девушки в фаэтонах, наблюдающие за перипетиями, скакуны, покрытые специальными нарядными попонами, «рубашками». Последние имели не только утилитарное назначение: попоной укрывали лошадь, которая только что пришла к финишу, чтобы впитался пот и лошадь не простудилась. У попон было и мистическое назначение - они считались оберегами от дурного глаза.
Как писал автор 19 века Н. Дубровин, перу которого принадлежит солидное описание черкесской этнографии, «лошадь, выигравшую первый приз, немедленно уводили в конюшню, чтоб ее не сглазили…».
Для занявших первые три-четыре места учреждались призы - обычно это часы, в том числе и золотые, кинжалы, черкески, сафьяновые ноговицы, бурки, наборные пояса и т.д. При этом нередки были такие сцены, когда всадник без колебаний расставался со своим призом - он передавал его хозяину лошади или преподносил одной из признанных красавиц - за скачками наблюдали самые умные, красивые девушки из лучших семей и отказаться от приза ради благосклонности красавицы считалось поступком, достойным мужчины.
Скачки в интерпретации того же Барасбия Бгажнокова были не только эффективным способом отработки умений воина-наездника, но и символическим действием, они демонстрировали силу и возможности мужской группы, были символической гарантией движения социума вперед, подтверждением его успешности.
Скачки были практически безболезненно адаптированы новой советской культурой в 1920-е годы, именно в это время во многих аулах скачки организовывались стихийно , и их нужно было держать под контролем - поэтому в 1920-е их организацией стали заниматься сельсоветы и местные ячейки ВКПб, их проведение строго расписывалось заранее и регламентировалось. Как правило, скачки включались в новую советскую обрядность. Естественно, что площадь у мечети как символическое место, от которого стартовали всадники, заменялась площадью перед зданием сельсовета.
В 1926 году В Адыгее было устроена грандиозная встреча Шапсугского старинного знамени. Знамя было захвачено еще во время Кавказской войны и торжественно доставлено из Краснодара в шапсугские аулы Адыгеи. Празднество завершали скачки.

Скачки стали тем символическим языком, с использованием которого новая власть пыталась наладить диалог с населением.
В отличие от сельскохозяйственных карнавалов, отторгаемых в регионах с развитыми традициями ислама, от показательных сжиганий чучел служителей культа и эксплуататоров, так же, предполагаю, воспринимавшихся простыми горцами на уровне театра абсурда, скачки были едва ли не единственной возможностью, способной в рамках игрового сознания вписать кавказского горца в новую советскую систему.