Прямую текстовую трансляцию происходящего вы можете читать на русском по ссылке. Но событийная линия хорошо известна в целом и с учетом прямой трансляции ее можно отслеживать почти на том же уровне, что и на месте. Сейчас же я хочу проанализировать форму и суть нынешних протестов как социо-политическое явление. Это пока предварительные штрихи, в ходе событий.

Начнем с того, что этот протест со стороны его лидера Никола Пашиняна очень хорошо информационно оформлен. Это совсем не тот случай, когда беззвестный оппозиционер собирается с кучкой сторонников на городских задворках, а об этом никто не знает. Пашинян проделал пеший поход из Гюмри в Ереван. Поход длился две недели. В это время он проводил митинги в разных городах и селах, демонстрировал всем, что он не сибарит, а скорее даже аскет, активно общался с разными интернет-СМИ. В общем, готовил общественное мнение к акции протеста 13 апреля. Кроме того, он мог рассчитывать на поддержку оппозиционных СМИ, «Радио Свобода», а также нейтральное отношение вещательных СМИ, которые в последние годы работают достаточно нейтрально и уделяют время оппозиции и критике власти. Из того, что на поверхности: телеканал «Шант» и сайт «Панорама» достаточно активно освещают происходящее.

Протест организован также очень грамотно. Во-первых, его принципом является отказ от любых насильственных методов и в то же время он оказывает давление на власть и государство в целом. То есть, это такой компромисс между революционной и соглашательской деятельностью, которые все время представлялись обществу как единственные альтернативы. Пашинян и его советники оказались в состоянии извлечь уроки из прошлого и понять, что насилие контрпродуктивно. В то же время, Пашинян, как и вся его партия, не занимаются конспирологией, ссылаются на документы и звучат гораздо более обоснованно, чем это бывало в Армении в прошлом. Тактика перекрытия критической инфраструктуры, которую применяют ныне демонстранты, как говорит мой друг Армен Казарян, заимствована из сербского движения «Отпор», причем не случайно, а сознательно.

Никол Пашинян очень сильный оратор. Из действующих сегодня политиков он не только самый сильный оратор, но и просто единственный. Я не слышал Ашота Манучаряна и Вазгена Манукяна на площадях, но Левона Тер-Петросяна образца 2008-9 гг. Никол Пашинян переигрывает, впрочем, и в событиях 2008 года Пашинян принял самое прямое участие. Весь протест он вытягивает на себе лично – очевидно он человек революционного склада и у него много энергии, что необходимо для постоянной организации митингов. Личность лидера важна еще и потому, что это политик сравнительно нового поколения. По крайней мере, он не стоял у истоков независимости Армении, как все политики первого эшелона, которые до сих пор на самом верху. Кстати говоря, в 2007 году я видел акции блока «Импичмент», которые организовывал Никол Пашинян. Эти акции просто невероятно похожи на нынешние. Пашиняну удалось войти в ту же реку во второй раз.

Демографический состав протестующих интересен: среди них есть люди разных возрастов, но очень много студенчества. Это не совсем студенческий протест, но протест, к которому смогли привлечь студенчество. Как сто лет назад в русских революциях протестующие шли по заводам, где собрано много людей, рабочих, которых можно привлечь к своим акциям, так сегодня протестующие шли от универа к колледжу и институту и пытались привлечь студенчество, полагая, что именно оно на сегодня может являться революционным классом.

Повестка митинга – выраженно политическая. Эта повестка так или иначе унаследована от протестов еще 1988 года. С тех пор многие лозунги по форме (но уже не по содержанию) остаются теми же. Многие кричат «миацум», но сейчас это означает объединение оппозиционных сил и народа, многие кричат «свободна, независимость», но теперь это про студенчество, а не про независимость Армении от Москвы. Количество лозунгов очень ограниченно, поскольку очень мало общего у людей, собравшихся на этих акциях. Единственное, что их всех надежно объединяет – это то, что все они против Сержа Саргсяна, точнее говоря против его выдвижения на «третий срок». В то же время, Пашинян не противопоставляет себя никому, - ни полиции, ни карабахцам, ни лоялистам, ни даже активу РПА. И это важно, поскольку делает протест менее уязвимым.

Политическая повестка, унаследованная с 1988 года постепенно умирала. В 1996 году основным конкурентом власти был лидер карабахского движения Вазген Манукян. В 2008 году протесты возглавил другой лидер, бывший президент Левон Тер-Петросян. И парадигма, в которой они существовали, в которой они воспринимали политику оставалась все той же. Им было сложно оторваться от учреждающего современную Армению и ее политику события в виде карабахского движения. Никол Пашинян, по его словам, общался с лидерами карабахского движения и многому у них научился, таким образом некая преемственность оппозиционности обеспечивается. В последние 6-7 лет было немало общественных движений, которые имели определенный политический компонент, но были скорее общественными, тот же «Электрик Ереван».

Но нынешние митинги – вновь политические, по большому счету это первое серьезное политическое движение с 2008 года (хотя акций было много разных). И эта повестка в конечном счете устарела. Именно потому, хотя Никол Пашинян очень старается, он никак не может собрать большое количество людей на свои акции протеста. В 2013 году Раффи Ованнисян все делал неправильно, но люди на акции приходили, а сейчас приходит столько же или меньше, хотя идет очень активная организационная работа.

Говоря о политической повестке, надо обязательно сказать о том, что она исключительно внутриполитическая. Внешнеполитический компонент отсутствует в принципе. Пожалуй в такой степени отсутствие внешнеполитического компонента мы видим впервые. Ни разу я не видел, чтобы не только с трибун, но даже и среди демонстрантов внешняя политика не обсуждалась. Это связано с личностью Никола Пашиняна, это человек экшна, организатор. Также, этот вопрос способен расколоть пришедших, поэтому его обходят стороной.

Важно понимать, что люди не хотят революции. Никол Пашинян это отлично понимает, поэтому нынешние акции протеста идут за то, чтобы сказать свое «фэ», а не действительно свергнуть власть. Возможно, если бы акции были более массовыми, лидеры поменяли бы свое поведение, но пока что это не происходит. Среди главных причин нежелания революции – то, что во-первых люди не верят в ее реалистичность и помня опыт 2008 года опасаются насильственного сценария. Во-вторых, если в 2004 и 2008 году ролевой моделью революции был грузинский опыт, который многие считали успешным, то сейчас ролевым сценарием является 2008 год в Армении и 2014 в Украине, что нельзя считать успешным ни в каком изводе. При этом, распространенные в Армении российские телеканалы активно транслируют, кстати, разумную, точку зрения о многочисленных рисках любой революции и это тоже влияет на готовность участвовать в протестах.

Обращусь также к позиции государственных служащих. В самом широком смысле людей, занятых в государственном/бюджетном секторе в Армении порядка 300 тысяч человек, что составляет существенную часть занятости. В отличие от 2008 года, я не вижу среди власти и среди управляющих высшего и среднего звена сочувствия требованиям оппозиции или сторонников оппозиции. Однако, разумеется, на низовом и самом массовом уровне это присутствует и заметно.

Число участников акции 13-16 апреля в среднем в отдельный момент времени составляло от 3 до 8 тысяч человек, но 17 апреля достигло 15 тысяч человек. Стоит учитывать, что то, что митинги круглосуточные, делает этот подсчет бессмысленным. Кроме того, сейчас идут постоянные онлайн трансляции и людям нет необходимости прийти на площадь, чтобы что-то узнать. Египетский пример показал, что выключение интернета скорее приводило к увеличению числа демонстрантов, чем к снижению (ссылка 2). Однако еще важнее то, что люди действительно не хотят революционных потрясений – ни поддержка масс-медиа, ни отсутствие давления полиции, ни в целом оппозиционное настроение общества не меняет этого факта. В то же время, сама власть крепка и консолидирована, ее не может поколебать нынешнее оппозиционное движение.

Таким образом, эти акции не приведут к смене власти. Однако они обязательно приведут – точнее уже привели к переформатированию оппозиции. Сейчас оппозиция – это те, кто на площадях и на улицах с Николом Пашиняном, а он – безоговорочный лидер оппозиции. Что касается АНК, ОРО и прочих – то это уже прошлое после этой недели. Как Никол Пашинян может это капитализировать – не знаю. Подозреваю, что никак: выборов в ближайшие 4 года не будет. Но тем не менее, его рейтинг вырастет, а остальных упадет. Еще одно. В последние годы усилиями и власти, и оппозиции, сформировалась ситуация, когда слово «оппозиция» вообще перестало означать что-то конкретное. Старых оппозиционеров не осталось – они выпали из политики. Новых (Елк) те считают спойлерами. А блок Гагика Царукяна, занимающего большую часть оппозиционной квоты сам себя не называет оппозиционным. Сейчас известно кто такие представители оппозиции – это блок «Елк», в первую очередь та его часть, которая проводила акции протеста.

В заключение я бы хотел сказать о столкновении парадигм статус-кво и ревизионизма. Именно на этом столкновении и родились нынешние акции протеста. В частности, Никол Пашинян просто не мог не провести эти акции протеста. Больше никого не нашлось, кто бы выступил против, а без протеста в Армении с ее культурой протеста такое пройти не могло. Учитывая, что оппозиция считает, что власть меняет ситуацию, оппозиция же считает, что защищает статус-кво. Власть же в этой конструкции является ревизионистом и по сути меняет правила игры, созданные ею же (конституционная реформа не приведет к продлению власти Саргсяна). Однако с другой стороны и власть считает, что защищает статус-кво, поскольку статус-кво – это РПА и Серж Саргсян у власти, стабильность и сохранение нынешней конструкции в их понимании. Именно поэтому можно уверенно говорить, что нынешнее движение не является революционным, поскольку оно не ставит целью изменить порядок, напротив, скорее сохранить какой-то другой порядок и оно в любом случае довольно спонтанное.