23:59 / 29.04.2012Светлана Ганнушкина: о ситуации на Северном Кавказе и борьбе с терроризмом. Из выступления на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

28 апреля 2012 года в резиденции Горки (Московская область) состоялось заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ с участием президента России Дмитрия Медведева.

"Кавказский узел" публикует выступление председателя Комитета "Гражданское содействие", члена Совета при президенте России по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Светланы Ганнушкиной, а также ответное слово президента России Дмитрия Медведева на ее выступление.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Моя тема сегодня – это ситуация на Северном Кавказе и борьба с терроризмом. Это тема, по которой мы представили доклад от имени Совета, подготовленный многими общественными организациями, на прошлой встрече с Вами в июле прошлого года.

5 июля 2011 года в Нальчике состоялась встреча членов совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека с президентом Дмитрием Медведевым. "Кавказский узел" опубликовал выступление С.А. Ганнушкиной на этой встрече.

19 мая 2010 года прошла встреча лидеров правозащитных организаций Северного Кавказа с президентом России Дмитрием Медведевым и его полномочным представителем в Северо-Кавказском федеральном округе Александром Хлопониным. "Кавказский узел" опубликовал полный стенографический отчет этой встречи, а также выступления некоторых ее участников, в том числе текст выступления С.А. Ганнушкиной, а также выступление Дмитрия Медведева.

Материалы этого доклада, насколько я понимаю, в первую очередь были направлены в прокуратуру, которая подготовила по этому поводу ответ. Некоторые наши рекомендации прокуратура приняла и согласилась с ними. В первую очередь это касалось предложения обеспечения реабилитацией сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, создание межведомственной комиссии по установлению судьбы и возможного местонахождения лиц, без вести пропавших, за все годы проведения контртеррористических операций – тоже было принято. Хотя, насколько я понимаю, такая комиссия до сих пор не создана. Была также принята согласием возможность создания специальной комиссии по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, покинувшим незаконные вооружённые формирования. Это предложение, собственно говоря, уже действует. Одним из его руководителей и инициаторов стал бывший первый вице-премьер Дагестана Ризван Даниялович Курбанов, который сейчас стал депутатом Государственной Думы. Мы с ним уже договорились о встрече. Он, к сожалению, заболел, но мы с ним встретимся и будем продолжать эту работу совместно. То есть мы очень надеемся на то, что последнее из принятых предложений (это расширение института взаимодействия гражданского общества и государства) тоже найдёт своё воплощение.

Однако я должна сказать, что не все наши предложения были восприняты достаточно серьёзно. Одним из очень важных пунктов наших предложений и нашей обеспокоенности были похищения, насильственные исчезновения и бессудные казни, которые происходили на Северном Кавказе и продолжают происходить на сегодняшний день. Они не прекратились. Однако прокуратура в очень спокойном тоне отвечает нам, что на местах и прокуратурой Чеченской Республики, и других республик заслушиваются ход и результаты расследований уголовных дел, вырабатываются рекомендации о проведении конкретных мер и принимаются меры к устранению имеющихся проблем. То есть всё в порядке. Все материалы, по которым приняты решения об отказе в возбуждении уголовных дел, приостановлено производство, прекращённые уголовные дела в установленные сроки проверяются надзирающими прокурорами, и в случае выявления нарушений принимаются соответствующие меры прокурорского реагирования. Далее говорится, что по всем приведённым нами примерам (это похищения, применение насилия в отношении адвокатов, фальсификация документов, превышение должностных полномочий сотрудниками правоохранительных органов) возбуждены и расследуются уголовные дела. То есть Генеральная прокуратура осуществляет контроль, принимает меры прокурорского реагирования. Надо понимать так, что всё в порядке.

Действительно, по некоторым делам, особенно связанным с насилием над адвокатами (применение насилия к адвокатам), некоторые меры применяются. Меры эти состоят в том, что привлечённые к ответственности за как бы насильственные действия адвокаты освобождены от этой ответственности, дела закрыты. Но точно так же закрыты и дела против сотрудников правоохранительных органов, которые на самом деле совершали это насилие. Так что считать, что это удовлетворительно происходит, я думаю, не следует.

Кроме того, у нас есть партнёр, наш коллега, это Комитет против пыток, который с 2009 года организовал работу выездной мобильной группы в Чеченской Республике. Его руководитель в феврале предложил нам справку, в которой излагаются проблемы, связанные с расследованием дел о похищениях, насильственных исчезновениях, к которым причастны сотрудники правоохранительных органов. И там приведены неопровержимые факты того, что отдельные подразделения органов внутренних дел Чеченской Республики находятся вне правового поля Российской Федерации, абсолютно не контролируются уполномоченными на то государственными органами, как-то: прокуратурой и Следственным комитетом. Жалобы на незаконные действия сотрудников этих подразделений фактически не расследуются, не взирая на их очевидную причастность к совершенным преступлениям. Более того, требования и указания высокопоставленных следователей и прокуроров игнорируются сотрудниками силовых структур, порой рядовыми милиционерами, эта ситуация просто немыслима в любом правовом и демократическом государстве.

Как пишет наш коллега несколько высоким «штилем», подобная ситуация (я думаю, это совершенно справедливо) подрывает основу конституционного строя нашей страны, демонстрируя населению Чеченской Республики и других российских регионов откровенную неспособность федеральных органов власти обеспечить соблюдение Конституции на территории Чеченской Республики.

Я думаю, что совершенно необходимо принимать срочные меры к возвращению в конституционное поле и в поле федерального права всех структур, частных лиц, которые нарушают наше законодательство и в некоторых случаях целые регионы.

Можно сказать, что против сотрудников милиции, насколько мне известно, ведётся только одно уголовное преследование – это дело Читигова в Ингушской Республике, которое взято под контроль лично главой Республики Ингушетия, но идёт с удивительным трудом и скрипом. К сожалению, отношение к привлекаемым к ответственности сотрудникам милиции (или полиции теперь) совершенно не то, которое применяется к обычным гражданам, потому что эти люди, свидетелями по делу которых, конечно, являются их бывшие подчинённые, находятся на свободе, и все предложения ограничить их влияние, которое очевидно… Я просто бываю на слушаниях по этому делу и вижу, как запугивание происходит у нас на глазах – и свидетелей, и представителей потерпевшего, и самих потерпевших. Тем не менее они остаются на свободе, и чем это дело кончится для нас – ещё большой вопрос.

Вторая тема, которую мы поднимали в нашем докладе, очень важная – это о жилищном обустройстве внутриперемещённых лиц. Нам отвечают, что в части доводов о нарушении жилищных прав лиц, проживающих в общежитии в Грозном и других населённых пунктах Чеченской Республики, и об их принудительном выселении из занимаемых помещений информация не подтвердилась. Удалось добиться того, что владельцы общежитий подают в суд о выселении внутриперемещённых лиц. Суды с большой лёгкостью принимают решения о выселении, хотя людям переселиться некуда. У меня до сих пор лежат вопиющие жалобы, и никого это особенно не интересует. Нам говорят, что всё в порядке, а мы продолжаем получать жалобы от семей, которые отказываются покинуть жилые помещения в связи с тем, что им некуда деться.

Прокуратура утверждает, что отсутствуют объективные данные, подтверждающие массовый характер нарушений прав женщин, насилия в отношении них или дискриминации по признаку пола. Что это значит? Что отсутствуют объективные данные. По всей вероятности, это значит, что женщины не жалуются. Но в этом нет ничего удивительного, потому что именно в результате дискриминации они оказываются не в состоянии обратиться за правовой помощью, в частности, в органы прокуратуры.

На самом деле положение женщин характеризуется, например, в Чеченской Республике одной маленькой цитатой из главы республики: женщина – собственность, мужчина – собственник. На самом деле это положении реализуется. Вообще, какой может быть при этом разговор о соблюдении части третьей статьи 19 Конституции Российской Федерации о том, что мужчины и женщины имеют равные права?

Насильственные браки, временные браки, когда фактически это принуждение к сожительству молодых девочек. Девочки боятся участвовать в массовых мероприятиях, скажем, собственно в университетах, потому что боятся, что чей-то взгляд на них падёт, они будут выбраны и не смогут отказаться от сожительства с людьми, которые им неприятны, несимпатичны. Унижающий дресс-код и, наконец, убийство чести. Понятно, что убитые женщины не жалуются в прокуратуру.

Более того, я должна сказать, что они не жалуются и нам. Родственники боятся расправ, потому что очень часто к этому причастны люди, которые занимают высокое положение и в органах администрации, и в правоохранительных органах. В декабре 2012 года произошло похищение и убийство студентки, мы знаем об этом хорошо. Я хотела бы передать Вам по этому поводу нашу информацию, но, к сожалению, в отличие от Дагестана, например, в котором это тоже может происходить и происходит, но тогда об этом родственники говорят громко, в Чечне об этом громко не говорит никто.

Я бы хотела обратить Ваше внимание и передам Вам доклад о положении женщин в Чеченской Республике. Хотелось бы, чтобы были приняты меры.

Я хочу сказать ещё несколько слов о тех вопросах, которые я поднимала здесь на предыдущих встречах. В частности, это латвийские инвалиды Великой Отечественной войны, вернувшиеся с войны солдатами. Их несколько сотен, где-то порядка четырёх сотен человек, они не получают пенсии, они так и не получают, несмотря на то что дважды давали указание решить эту проблему. И проблема не решается.

Минрегионразвития до сих пор не разработало документы, обеспечивающие жильём внутриперемещённых лиц из Чеченской Республики, покинувших её безвозвратно. Работа эта идёт. Но похоже, что она будет идти годы и годы.

Правительственная комиссия по миграционной политике – это наш с Вами большой успех, который как-то очень быстро и легко получился у нас, – на самом деле не собирается. И на сегодняшний день все проблемы миграции перенесены в «Стратегию-2020», и фактически очень большая часть общества отстранена от участия в этом. Легализация бывших граждан Советского Союза, длительное время проживающих на территории Российской Федерации, тоже до сих по не получила законодательного определения.

И, простите, последнее, что я хотела бы сказать. Вы говорите о резонансных делах. Наша организация занимается исключительно нерезонансными делами. Я хочу Вам передать некоторые письма от людей, которые к нам обращаются. Одно из первых писем – это, собственно, письмо, обращённое ко мне, а сделала к нему просто справку-приложение, – это дело Станислава Канкия, который находится в тяжёлом состоянии. Он обвиняется по 159-й статье в мошенничестве. У него органическое повреждение мозга, он не может находиться в условиях заключения под стражу и даже, может быть, не может вообще участвовать в судебном процессе. И мы получим новое «дело Магнитского». Я думаю, что никто из нас в этом не заинтересован.

Я хочу сказать, что очень часто у нас уголовные преследования происходят кампаниями. Вот у нас сейчас кампания борьбы с педофилией, которая некоторыми людьми используется нечестно. Я хочу Вам передать письмо отца одного такого преследуемого. Хочу также передать Вам ещё раз документ, который передавал не он, но по тому же поводу, по поводу Ивана Белоусова, с решением Верховного Суда, которое не было принято Московским городским судом. Это тоже молодой человек, который не совершал преступления, что ясно говорит заместитель Председателя Верховного Суда, продолжает находиться под стражей и отбывает наказание за несовершённое преступление.

И ещё письмо от учителя истории, не имеющего жилья, который так жилья и не получил. Это человек героический, у него нет рук, тем не менее он прожил большую трудовую жизнь, выучил многих детей, но, оказывается, не заслужил жилья.

Последнее. Прошу прощения за долгое выступление. Это письмо к Вам от Дзюнсэя Тэрасавы, который с нашей с Вами помощью получил двукратную визу в Россию. Его ученик написал Вам (я не очень этим владею), наверное, на Твиттер, и Вы распорядились дать ему визу. Визу он получил по приглашению нашей организации. Когда он приехал второй раз, его не пустили на территорию России, и визу ему снова аннулировали. Так что давайте ещё раз. Хороший человек, добрый. Всё, что он сделал плохого, он сказал, что нам нужен свой Махатма Ганди. Я думаю, что это небольшая критика в адрес сегодняшнего руководства страны. Махатма Ганди никому бы не помешал.

Спасибо.

28 апреля 2012 года

Автор: