30 ноября в качестве потерпевших и свидетелей на процессе над Радуевым и его сообщниками, в основном, выступали врачи Кизлярской городской больницы.

Сначала был допрошен московский журналист Михаил Маркелов, который в разное время брал интервью у Салмана Радуева.
Как он показал суду, Радуев в ответах на его вопросы делился своими планами, концепцией, по его выражению, национально-освободительной войны против России. В его планы входило и втягивание в нее и другие республики Северного Кавказа.
Говорил Радуев журналисту и о возможных терактах в городах России, в частности, в Воронеже.

- Почему в Воронеже? - спросили у подсудимого.

- Я это сказал наугад, был ответ.

Первый из врачей допрошена была Валентна Дергачева. Вот что она рассказала суду.

- Я была в родильном отделении больницы, когда началась стрельба и ко мне ворвались бандиты. Я выпрыгнула в окно со второго этажа. Когда пришла в себя, хотела выйти, но просвистели пули. Схватили меня. Потом наши оказали мне медицинскую помощь.

Гусейцн Гибулов:

- Было еще темно, когда раздались выстрелы. Автоматная очередь прошлась по потолку. Меня повели в больницу, потом в операционную. Делал операции, оказывал менее значительную медицинскую помощь всем, кто в этом нуждался.

Гасан Махмудов:

- Меня под дулами автоматов подняли на четвертый этаж больницы. Потом, когда узнали, что врач, в операционную. Привели раненого боевика, у него был разрыв печени.

- Если не спасешь, расстреляем, - сказали.

Боевик остался жив.

Хайрудин Гаджиев:

- В это время я дежурил. Смотрю, со всех сторон к больнице бегут вооруженные люди. Ворвались ко мне.

- Вы находитесь под властью армии Дудаева! - заявили они.

Я прооперировал одного раненого боевика - араба. "Если не спасешь, расстреляем заложников!" - пригрозили бандиты.

Любовь Лисицына:

- Взломав дверь, к нам в родильное отделение ворвались вооруженные люди. В палате была роженица, только что разрешившаяся от бремени. Я сказала им, чтобы они вели себя тише. "Нам нужен хирург!" Я сказала, что я акушер-гинеколог. Подошла женщина боевик и повела меня искать хирурга. Потом всех, медперсонал и рожениц с новорожденными, погнали в другой корпус. А улице мы увидели несколько трупов, испугались. Потом мы оказывали помощь раненым. Мужу той роженицы помощь оказать не успели, он умер...

Джарулах Мамедов:

- Меня всей семьей на рассвете погнали в больницу. Слышалась чеченская речь. В больнице по углам расставили взрывчатку. Сказали: "Если будет штурм больницы, взорвем!" Некоторые из них были в состоянии наркотического опьянения, они искали в больнице наркотики. Ни сострадания, ни чувства жалости к больным или же к медперсоналу у этих людей не было. Может быть, даже взрыв атомной бомбы не навредило отношениям двух народов, чем эта бандитская вылазка.

Врачи рассказали суду и о том, как боевики облили спиртом и сожгли милиционера. Обычно хладнокровный председатель суда Багужа Унжохов и тот не выдержал.

- Как же вы могли пойти на такую жестокость, кажется, даже фашисты не были способны на это? - обратился он к подсудимому Салману Радуеву.

- Я такого приказа не давал, и я этого не видел. Более того, я даже хотел расстрелять одного боевика за то, что он у кого-то отобрал бушлат...

Страшная складывается картина. Вроде бы всеми делами в больнице заправлял Радуев, но он ничего не видел, ничего не слышал. Суду предстоит во всем этом разобраться.