В конце мая с.г. грузинская сторона, явно преследуя пропагандистские цели и стремясь мобилизовать максимальное число стран для оказания давления на Россию, запустила в рамках ОБСЕ громоздкий "Механизм для консультаций и сотрудничества в отношении необычной военной деятельности", предусмотренный главой III Венского документа ОБСЕ 1999 года. Поводом для этого выбран инцидент 20 апреля с.г. с уничтожением грузинского беспилотного летательного аппарата (БПЛА) в небе над Абхазией, о мнимой причастности России к которому продолжают утверждать в Тбилиси.

Рассматривая этот малозначимый инцидент как целиком относящийся к сфере отношений между Сухуми и Тбилиси и не имеющий отношения к России, мы в то же время не стали уклоняться от его обсуждения. Российская делегация в ОБСЕ в свою очередь передала встречные запросы, связанные с вопиющими и массовыми нарушениями грузинской стороной своих обязательств по Московскому соглашению 1994 года о прекращении огня и разъединении сил, а также соответствующих резолюций СБ ООН. Эти конкретные нарушения ставят под угрозу безопасность и стабильность в регионе, затрудняют мирное урегулирование.

Действуя в полном соответствии с Венским документом, российская сторона инициировала проведение 11 июня с.г. трех совместных заседаний Постоянного совета и Форума ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности, посвященных ситуации в зоне грузино-абхазского конфликта.

На первом заседании российская делегация подробно изложила историю идущих вразрез с международными договоренностями полетов грузинских разведывательных БПЛА в небе над Абхазией. Было подчеркнуто, что грузинская сторона должна без всяких оговорок подтвердить свой отказ от подобной неправомерной практики.

Внимание участников второго заседания было привлечено к массовым нарушениям грузинской стороной Московского соглашения 1994 года, факты которых нашли свое подтверждение в докладах Генерального секретаря ООН о положении в Абхазии за несколько последних лет. Помимо многочисленных нарушений Грузией воздушного пространства в зоне безопасности, были особо отмечены наращивание сил в верхней части Кодорского ущелья, превышение допустимой численности сил безопасности в Зугдидском районе, создание препятствий для нормальной деятельности Коллективных сил СНГ по поддержанию мира, а также развязанная грузинской стороной пропагандистская кампания против миротворцев и абхазской стороны, на опасность которой был вынужден обратить внимание в своих докладах Генсекретарь ООН.

На третьем совместном заседании была подтверждена принципиальная российская позиция по истории с грузинским "беспилотником". У нас остаются вопросы по поводу достоверности "доказательств", переданных грузинской стороной экспертам Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ). Эти сомнения лишь усугубляются в связи с упорным нежеланием Тбилиси передать нам для соответствующей проверки российскими экспертами все имеющиеся материалы и свидетельства по инциденту 20 апреля с.г. До проведения такого анализа не можем считать расследование объективным и законченным.

Специально прибывшие из Тбилиси грузинские представители в своих выступлениях дали волю эмоциям, вызвав недоумение даже у дипломатов из традиционно поддерживающих Грузию стран. Так, командующий грузинских ВВС в антироссийском запале заявил, что мифический "российский истребитель" атаковал грузинский БПЛА не один, как утверждалось ранее, а целых три раза, прежде чем сумел его уничтожить.

В выступлениях большинства делегаций повторялся вывод МООННГ о том, что полеты грузинских БПЛА осуществлялись в нарушение Московского соглашения 1994 года.

Таким образом, натолкнувшись на аргументированную, наступательную линию российской дипломатии в ОБСЕ, реализация грузинской затеи с использованием механизма Венского документа 1999 года пошла не по заранее подготовленному сценарию. Ознакомившись с неприглядной картиной противоправных действий Тбилиси в зоне грузино-абхазского конфликта, страны-члены ОБСЕ получили возможность оценить ставшую обычной для грузинской стороны манеру уходить от ответственности, прячась за спинами других государств. Рассчитываем, что состоявшиеся в Вене дискуссии способствовали формированию беспристрастного и объективного отношения наших международных партнеров к ситуации в Грузии и вокруг нее.

17 июня 2008 года