Что объединяет сегодня таких столь разных людей, как Борис Березовский и Александр Проханов? Оба они утверждают, что дома в Москве и Волгодонске были взорваны в сентябре 1999 года не чеченскими террористами, а людьми, либо принадлежавшими к российским спецслужбам, либо близкими к этим спецслужбам.

Предприниматель Березовский обещает придать этим заявлениям в ближайшее время (не позднее конца февраля) форму юридически документированных обвинений. Писатель Проханов использует средства художественного воздействия на общество. В изданном массовым тиражом романе-памфлете "Господин Гексоген" он рисует картину заговора в высших эшелонах российской власти летом-осенью 1999 года, направленного на развязывание второй чеченской войны и использование ее как эффективного инструмента избирательной кампании. Цель заговора - привести к власти "наследника", призванного гарантировать безопасность погрязшему в коррупции ельцинскому клану.

Сомнения в официальной версии взрывов домов в сентябре 1999 года выдвигались и раньше. Слишком много вопросов она вызывала и вызывает своими явными нестыковками (особенно после "учений" в Рязани, к которым первой обратилась "Новая газета").

Прошло более двух лет после этого преступления. К судебной ответственности за его совершение были за это время привлечены два человека (не чеченцы по национальности). Состоявшийся осенью прошлого года в Ставрополе суд оправдал их по обвинению в причастности к взрывам в Москве. Суд сделал это не из симпатий к обвиняемым. Они были осуждены по другим серьезным статьям. Просто доказательная база обвинения в подготовке взрывов в Москве оказалась даже по меркам нашего сервильного правосудия скандально фальсифицированной.

Слово "гексоген" прочно вошло в российский политический словарь. Это и неудивительно. Весь сентябрь 1999 года оно вдалбливалось в сознание обывателя всеми средствами массовой информации. Через несколько дней после взрыва уже нашли в Москве какого-то несчастного чеченского рабочего-красильщика, на руках которого были следы гексана, пытали его, угрожали отдать жену и дочь на растерзание родственникам погибших на улице Гурьянова, заставляя сознаться в организации взрывов. Его освободили только через несколько месяцев. Но подавляющее большинство читателей "Господина Гексогена", а может быть, и сам уважаемый автор вряд ли в свое время обратили внимание на то, что согласно отредактированной официальной версии никакого гексогена не было и в помине ни в Москве, ни в Волгодонске, ни тем более в Рязани.

После того как первая проведенная по горячим следам экспертиза в Рязани показала наличие гексогена и органы правопорядка доложили об успешном предотвращении теракта, ее результаты были официально опровергнуты. Но этого показалось мало. И через несколько дней власти в несколько излишнем рвении и вне всякой логики объявили, что не было никакого гексогена не только в Рязани, но и в Москве и Волгодонске, а использовали там террористы аммиачную селитру и алюминиевый порошок. Видимо, предполагалось, что таким способом можно будет окончательно пресечь появление в сознании людей ассоциативной связи между реальными взрывами в Москве и Волгодонске и "учениями" в Рязани.

И когда в декабре в Урус-Мартане обнаружили "лабораторию, в которой готовилась взрывчатка для взрывов в Москве и Волгодонске", то, конечно, в ней нашлись аммиачная селитра и алюминиевый порошок.

Уже сказанного достаточно, чтобы с большим сомнением отнестись к официальной версии событий 1999 года. Однако до последнего времени общество предпочитало не обсуждать сентябрьские взрывы домов в России. Даже не доверяя предложенной ему версии, оно как бы инстинктивно отшатывалось от этой темы. Есть тайны власти, к которым обществу, может быть, лучше не прикасаться. Не возвращаются же американцы к загадке убийства президента Джона Кеннеди. Правда может оказаться слишком чудовищной, а ее последствия для государственности - слишком серьезными.

Но новый роман Александра Проханова и объявленная Борисом Березовским на февраль мировая презентация "разоблачений" не оставляют обществу выбора. Ему придется вернуться к теме сентябрьских взрывов.

Общая канва событий тех дней как в романной версии Проханова, так и в политической реальности России лета-осени 1999 года не вызывает сомнений и общепризнана.

Целью операции "Наследник", или, как назвал ее в одном из своих зарубежных интервью Глеб Павловский, проекта "Манхэттен", было предотвратить казавшийся тогда неизбежным и грозивший "семье" огромными неприятностями приход к власти клана Примакова - Лужкова. Для этого необходимо было в кратчайший срок превратить практически неизвестного обществу человека в национального героя. История не знает других средств для совершения такого чуда, кроме войны.

Но война была уже испробована как патентованное средство повышения рейтинга власти в 1994-1996 годах, причем крайне неудачно. Она оказалась непопулярной и чуть не привела к поражению на выборах 1996 года.

Поэтому обеспечить успех всего этого "Наследника-Манхэттена" можно было, только сделав вторую чеченскую войну популярной. Два события помогли решить эту ключевую для политтехнологов "семьи" проблему: рейд Басаева в Дагестан и взрывы домов в Москве и Волгодонске.

Явились ли эти события для них неожиданным, как это ни кощунственно звучит, "подарком судьбы" или же они были тщательно срежиссированы?

По первому пункту объем прямых обвинений и косвенных улик в адрес Березовского, основного идеолога и движущего мотора операции "Наследник", становится критическим уже в сентябре 1999 года. Это и свидетельства о встречах Березовского, Александра Волошина и Шамиля Басаева в Ницце летом 1999 года, и записи перехваченных разговоров Березовского с тем же Басаевым и Удуговым, подтверждавшие прямое участие Березовского в финансировании боевиков и планировании их похода в Дагестан. Не в силах остановить этот поток обвинений, Березовский идет на отчаянный шаг. В принадлежащей ему "Независимой газете" 12 октября появляется статья главного редактора Виталия Третьякова, в которой черным по белому было написано:

"Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили, дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Ясно - это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху".

Перечитайте внимательно этот текст, бесценный для историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное сознание пациента - "российской политической элиты". В нем автор не выдвигает оригинальной журналистской версии. Никто, кстати, в той атмосфере ура-патриотической эйфории и не подумал опровергать Третьякова. Об операции российских спецслужб по организации похода Басаева в Дагестан он говорит как о бесспорном факте, как об аксиоме, совершенно очевидной для своих хорошо информированных читателей. Версия появилась ниже (ради нее может быть и была написана статья Третьякова) и заключалась в том, что патриотически настроенный олигарх Березовский также внес свой посильный вклад в эту блестящую операцию. Тем самым автоматически дезавуировались все публичные обвинения в адрес хозяина газеты.

Итак, "российской политической элитой" принимается как бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан, повлекший гибель сотен русских солдат и сотен мирных дагестанцев, разрушение десятков деревень, был организован спецслужбами и был "политически санкционирован на самом верху". С единственной целью: дать Москве "законный повод" для развязывания крупномасштабной бойни, в которой так же, как в 1994-1996 годах, погибнут и будут продолжать гибнуть еще сегодня тысячи русских солдат и десятки тысяч мирных жителей.

Но в таком случае чем "санкционировавшие операцию на самом верху", активно в ней участвовавший олигарх и гордо повествующий о ней редактор отличаются от международных террористов - Басаева и Хаттаба?

Впрочем, увлеченный редактор все-таки краешком сознания понимает, что говорит что-то лишнее, и на всякий случай огораживается скобочкой: "(не путать ее со взрывами домов)".

А почему, собственно, не путать? И рейд Басаева в Дагестан, и взрывы в Москве служили закреплению в общественном сознании одной и той же простенькой цепочки условных рефлексов: чеченец - террорист - уничтожить.

Именно взрывы в Москве окончательно закрепили эту триаду. И если ради торжества таких абсолютных ценностей, как "преемственность власти и успех операции "Наследник", "консолидация политической элиты", "величие России", политтехнологи, олигархи и редакторы могли недрогнувшей рукой пожертвовать сотнями жизней в Дагестане, то что остановило бы их от такой же искупительной жертвы в Москве?

Статья, опубликованная 12 октября 1999 года в газете Березовского, - это чистосердечное признание олигарха прокурору республики: да, виновен в организации бандитского рейда Басаева и Хаттаба в Дагестан.

Что касается "санкционировавших операцию на самом верху", то своеобразие политической ситуации России того времени заключалось в том, что "самым верхом" тогда и был штаб операции "Наследник" (Б.Березовский, А.Волошин, В.Юмашев, Т.Дьяченко), действовавший от имени недееспособного президента.

Премьер-министр окончательно стал самостоятельной фигурой, способной принимать решения и нести за них политическую ответственность, лишь 7 мая 2000 года. А драматической осенью 1999 года он еще оставался, как бы это ни было ему неприятно, всего лишь инструментом нескольких посвященных в последнюю русскую тайну ХХ века.

Кстати, именно после 7 мая 2000 года выяснилось, что реальный наследник, хотя и видимо связанный определенными обязательствами, вовсе не намерен был действовать по всем прописям проекта "Наследник". И первым это на себе почувствовал Борис Березовский. И немедленно - уже летом 2000 года - он начал дозированно, сначала глухо, намеками, потом все более явно и жестко обвинять власть в причастности к взрывам домов в Москве и Волгодонске. Чем безнадежнее становились его шансы на возвращение на политическую сцену России, тем громче звучали его обвинения.

Березовский - человек творческий. Он изобрел немало оригинальных способов ограбления нации - от реэкспорта "Жигулей" и фантиков "АВВА" до приватизации президентской семьи. Похоже, он открыл и совершенно новый вид политического бизнеса: шантажировать власть разоблачением своих собственных преступлений.
      
P.S. Что-то заставило меня написать еще в июле 1998 года: "Загнанный народным недовольством и интригами олигархов в угол, Борис Ельцин будет готов, чтобы удержать ускользающую от него власть, бросить Россию в ее последнюю катастрофу ХХ века.

Еще одна громкая провокация - и маневры временной оперативной группировки на Северном Кавказе плавно перерастают по приказу Верховного главнокомандующего во вторую маленькую победоносную войну.

Пара срочно организованных терактов в Москве - и в стране вводится чрезвычайное положение. Кто помешал нашим доблестным полководцам и мудрому главнокомандующему выиграть первую маленькую победоносную? Конечно, предатели на телевидении. Второй раз это не повторится" (Moscow Times, 16.7.1998).

Через год с небольшим два дома в Москве взорвались наяву. И потом еще сотни домов в Грозном, Аргуне, Комсомольском. И еще долго эхом тех взрывов будут продолжать взрываться в Чечне дома, бронемашины, солдаты, дети.

Эта проклятая война никогда не закончится. Во всяком случае, пока мы не исторгнем из себя тайну ее зачатия - тайну сентябрьских взрывов 1999 года.