2 июня 2002 года исполнилась 40-я годовщина расстрела армией мирной демонстрации новочеркасских рабочих.

В 9 часов утра в Новочеркасском соборе была отслужена панихида по невинно убиенным, а затем на Дворцовой площади - там, где развернулись главные события того страшного июньского дня - прошел траурный митинг, были открыты памятная доска и музей жертв новочеркасской трагедии.

Здесь же собрались и бывшие рабочие - участники демонстрации протеста.

Открывший митинг мэр Новочеркасска генерал Анатолий Волков предложил всем почтить память погибших минутой молчания.

"Подобные события никогда, ни при каких условиях не должны повториться, - сказал выступивший следом вице-спикер Государственной Думы Владимир Аверченко, для которого Новчеркасск - малая родина. - Если народ вышел на улицы - власть должна слушать, а не стрелять".

Как это было

Эпоха 60-х началась XXII съездом КПСС.

"Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме," - произнес с трибуны Никита Сергеевич Хрущев.

Подарком съезду было испытание на атомном полигоне на Новой Земле самой мощной в мире водородной бомбы - ее тротиловый эквивалент составил 58 миллионов тонн!

Полеты в космос и плащи "болонья", бардовская песня и арест Бродского, кинофильм "Человек-амфибия" и разгон выставки художников в Манеже, создающих "такие картины, что не поймешь, нарисованы ли они рукой человека или намалеваны хвостом осла".

Города застраивались панельными пятиэтажками. "Что успел Хрущев? - Соединить ванную и уборные комнаты. - Чего не успел? - Соединить пол с потолком".

Нарушение закона по официальным данным снижается и в 95% случаев происходит на почве пьянства.

С 1 июня 1962 года "в целях повышения заинтересованности колхозов и совхозов в резком увеличении производства и сдачи мяса, молока и птицы" закупочные цены повышались в среднем на 35%. Соответственно возросли и розничные цены: на мясо и мясопродукты - на 30-34%, свинину - 19%, масло животное - 25%. Килограмм мяса стал стоить 2 рубля, 200 граммов сливочного масла - 72 копейки, литр молока - 28 копеек. Средняя зарплата составляла в то время 80 - 100 рублей.

Из записки председателя КГБ В.Е. Семичастного в ЦК КПСС. "Совершенно секретно. Многие советские люди одобрительно отзываются о решении партии и правительства. Эта жертва не так велика. Главное - у нас дешевый хлеб, сахар и мука. Бригадир завода "Красный треугольник" Миронова сказала: "Я полностью понимаю необходимость повышения розничных цен на продукты животноводства. Исходя из бюджета семьи, я буду меньше покупать мяса и масла. С этим можно смириться, лишь бы было все спокойно в мире и не было войны".

Но есть и другие высказывания: "Мы от этого мероприятия не умрем, но стыдно перед заграницей. Хоть бы молчали, что уже обгоняем Америку. Противно слушать. Кормим всех друзей, а себя прокормить не можем. Это - возмутительный факт, продолжение истории с займами. Государство обдирает народ". По всем зафиксированным фактам враждебных проявлений антисоветских и политически нездоровых высказываний КГБ и его органами на местах приняты необходимые меры."

Видимо, в донской казачьей столице Новочеркасске принятые меры результатов не принесли.

Еще с 1-го января 1961 г. на крупнейшем Новочеркасском электровозостроительном заводе в очередной раз начала проводиться кампания снижения расценок оплаты труда во всех цехах завода. Расценки снижались до 30-35 процентов. Последним цехом завода, где были снижены расценки в мае 1962 года, был сталелитейный. К этому времени рабочие других производств уже как-то попривыкли к очередному ущемлению их интересов. Для сталелитейщиков же снижение расценок еще оставалось болезненным.

В то утро по дороге на работу и у станков все обсуждали неприятную новость - переданное по радио сообщение о "временном" повышении цен на продукты питания.

В стальцехе рабочие собирались группами, обсуждали не только выросшие цены, но и недавно проведенные снижения расценок оплаты труда. Цех лихорадило, но никто не помышлял о протестах, о выступлении, о забастовке. Вероятно, о недовольстве рабочих стало известно партийному комитету завода и директору Курочкину, который и пришел в сталелитейный с секретарем парткома.

Директор и секретарь парткома разговор с рабочими повели не по-деловому, а высокомерно, по-барски. В момент разговора к группе рабочих, окружавших начальство, подошла женщина с пирожками в руках. Увидев ее, Курочкин решил проявить остроумие и произнес: "Не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером".

Рабочие возмутились хамством директора и с возгласами: "Да они еще, сволочи, издеваются над нами!" разделились на группы. Одна из групп пошла к компрессорной завода и включила заводской гудок. Другая группа отправилась по цехам завода с призывом прекращать работу и объявить забастовку. Необходимо подчеркнуть, что ни на начальном этапе возникновения забастовки, ни на протяжении всех дальнейших событий 1-3 июня не создавалось и не было никаких групп или органов, которые взяли бы на себя ответственность за организацию и проведение выступлений рабочих.

Все события происходили именно стихийно, спонтанно. Инициатива кипела и проявлялась снизу, в массе трудящихся.

Рабочие не выдвигали никаких политических требований, только экономические.

К событиям не имел отношения кто-либо со стороны. К ним абсолютно не были причастны и какие-либо "радиоголоса".

Масса забастовщиков росла. В ту пору на заводе работало примерно около 14 тысяч человек. Рабочие вышли на территорию завода, заполнили площадь возле заводоуправления. Площадь не вмещала всех бастующих.

Группа рабочих сняла звено штакетника, огораживающего скверик, и перегородила им прилегающий к заводу железнодорожный путь Северо-Кавказской железной дороги, повесив на прутья красные тряпки. Этим был остановлен пассажирский поезд "Саратов-Ростов".

По инициативе слесаря завода В.И. Черных его товарищ, цеховой художник В.Д. Коротеев написал плакаты: "Дайте мясо, масло", "Нам нужны квартиры", которые они вынесли из завода и укрепили на одной из опор электрифицируемой в ту пору железной дороги. На тепловозе пассажирского поезда кто-то написал: "Хрущева на мясо". Последний лозунг появился и в других местах.

Дополнительно к заводскому гудку тревожные сигналы стали подавать и с тепловоза. К заводу стали стекаться рабочие второй и третьей смен, жители рабочих поселков. Первые попытки к пресечению забастовки были предприняты силами дружинников из инженерно-технического персонала, которые пытались пропустить пассажирский поезд и этим открыть движение на железной дороге. Но они оказались бессильны и были вынуждены ретироваться, сняв повязки дружинников.

Примерно в полдень в массе забастовщиков пронеслось: "Милиция приехала!".

Метров на 350-400 на полотно железной дороги выкатилась волна плотной людской массы, а в метрах 200-250 по другую сторону железной дороги в это время выстраивались в две шеренги более сотни милиционеров. Доставившие их машины разворачивались на пустыре. Увидев бастующих, милицейские шеренги моментально рассыпались, кинулись вдогонку за разворачивающимися машинами, на ходу беспорядочно забираясь в кузова. Как позже стало известно, милицию переодели в гражданское платье и направили в массу забастовщиков. Туда же были направлены и кагебешники, которые были снабжены микрофотоаппаратами, вмонтированными в зажигалки, портсигары и прочие предметы. Съемки осуществлялись и с пожарной наблюдательной вышки.

К концу рабочего дня на площадь около заводоуправления прибыли первые отряды воинских подразделений Новочеркасского гарнизона. Они были без оружия. Приблизившись к массе людей, солдатские колонны моментально поглощались массой.

Офицерам с трудом удавалось извлекать солдат из толпы людей и уводить их от забастовщиков. Через некоторое время с балкона строящегося крыла заводоуправления пытался выступить первый секретарь Ростовского обкома КПСС Басов, окруженный чиновниками. Но с забастовщиками явно никто не хотел говорить на равных.

К площади возле заводоуправления стали прибывать бронетранспортеры с офицерами. Власти убедились, что солдаты Новочеркасского гарнизона оказались ненадежными, поэтому вперед выслали офицеров. Их бронемашины раскачивались рабочими с поразительной легкостью из стороны в сторону. Растерянность и страх на лицах майоров и полковников свидетельствовали, что им не под силу пресечь гнев рабочих. Бронетранспортеры уехали.

Возбуждение забастовщиков не только не утихало, но и возрастало под воздействием попыток подавить их выступление. Возник стихийный митинг.

Трибуной служил козырек пешеходного тоннеля. На митинге раздались призывы послать делегатов-рабочих в другие города, на другие предприятия, к захвату в городе почты, телеграфа с целью отправки во все города воззвания о поддержке забастовки электровозостроителей.

Лозунги к захвату в городе власти, к насилию не прошли. Решено было на следующее утро идти в город демонстрацией.

Тогда же прозвучали первые сообщения, что дороги к городу перекрыты, блокированы милицией и войсками.

С одной стороны баррикад

Вспоминает Петр Петрович Сиуда.

Родился в 1937 году. В 1938 году умер в тюрьме от пыток его отец, член социал-демокpатического революционного движения с 1902 года. С 1943 по 1950 (пока мать отбывала срок в лагере) воспитывался в детском доме. Закончил горнопромышленную школу, работал в шахте, на стройке в Казахстане, служил в армии, потом заочно учился в техникуме и работал на Новочеркасском электровозостроительном заводе. В 1962 году принял участие в забастовке рабочих на заводе. Был осужден к 12 годам лишения свободы "за активное участие в массовых беспорядках". Расстрела избежал только потому, что его мать лично смогла пробиться к Микояну, которого знала ранее.

Освобожден досрочно в 1966 году. После освобождения стал заниматься политической деятельностью: писал письма, протесты в "Правду", "Литературную газету".

Открыто осудил ввод советских войск в Афганистан. Добился полной реабилитации своего отца. Неоднократно подвергался преследованиям и провокациям со стороны КГБ. Последние годы активно занимался расследованием обстоятельств новочеpкасской трагедии. В 1989 г. вступил в только что созданную Конфедерацию анархо-синдикалистов. Убит при невыясненных обстоятельствах в 1990 году. За несколько дней до гибели нашел свидетеля, который знал место захоронения расстрелянных при подавлении забастовки новочеpкассцев.

Материал предоставлен вдовой Петра Петровича Э.Сиудой.

"Утром на завод пришли рабочие не только первой смены, но и других смен. Завод был заполнен солдатами. Возле всех ворот стояли танки. В цехах были солдаты, посторонние гражданские, явно кагебешники. Требование не собираться группами рабочие игнорировали. Этот процесс уже никто не мог остановить.

Большие группы рабочих стали стекаться к центральной проходной завода.

Внутризаводская площадь уже не вмещала всех рабочих. Многотысячная масса народа направилась в город. Некоторые группы рабочих направились на другие заводы с призывами поддержать электровозостроителей. С готовностью откликнулись строители, рабочие заводов Электродного, "Нефтемаш", других мелких предприятий. Отовсюду шли колонны в город. В них появились красные знамена, портреты Ленина. Демонстранты пели революционные песни. Все были возбуждены, охвачены верой в свои силы, в справедливость своих требований. Колонна демонстрантов все более возрастала.

Подходя к реке Тузлов, демонстранты увидели на мосту кордон из двух танков и вооруженных солдат.

Раздались возгласы: "Дорогу рабочему классу!". Солдаты и танкисты не стали препятствовать колонне, помогли перелезать через танки...

Демонстрация вступила на центральную городскую улицу Московская. На площади возле  памятника Ленину стоял танк. Его облепили демонстранты, детвора. Машину полностью ослепили. Видно, это вывело из терпения танкистов. Они грохнули холостым выстрелом. Стекла в ближайших домах высыпались.

Перед горкомом партии бурлила масса демонстрантов. В горкоме полно было солдат. Через двери демонстранты переругивались с солдатами. Один кавказец не выдержал, прикладом автомата выбил стекло в двери и через образовавшийся проем ударил автоматом женщину. Под напором возмущенных демонстрантов двери горкома распахнулись. Ворвавшаяся масса людей разметала своим движением солдат. Ударивший женщину солдат оказался под лестничным маршем. По рассказам некоторых, его там избили. Это единственный известный случай, когда был избит представитель вооруженных сил, оккупировавших город. Горком был полностью захвачен демонстрантами...

Начался митинг. На митинге выступила Е.П. Левченко. Она сообщила, что ночью и утром производились аресты забастовщиков, что арестованных избивали. Но вряд ли она могла знать, что многих арестованных уже не было в городе. Все настойчивей звучали требования освобождения арестованных.

Часть митинговавших направилась к горотделу милиции. Там тоже было полно солдат кавказских национальностей. Демонстранты стали пробиваться в горотдел. Двери распахнулись. В здание хлынули демонстранты. В это время один из солдат замахнулся автоматом на рабочего в синем  комбинезоне. Рабочий схватился за автоматный рожок. Солдатам была дана команда открыть огонь. Рабочий был убит наповал. Навряд ли хоть одна пуля пропала даром. Слишком плотной была масса народа. А в здании  горотдела была паника. Ворвавшиеся демонстранты искали укрытий от пуль.

Один из позже осужденных участников этих событий, раненный срикошеченной пулей в лопатку, в лагере рассказывал, что их заставляли складировать трупы погибших в подвале рядом находящегося госбанка. Трупы складывали штабелями, а они еще агонизировали. Кто знает, быть может, среди них были и такие, которых можно было спасти.

Не один свидетель рассказывал, что офицер, получивший команду открыть огонь, отказался передавать эту команду своим солдатам и перед строем  застрелился. Но кинжальный огонь все-таки был открыт. Вначале вверх, поверх голов.

(А реально - по деревьям, на которые забралась любопытная детвора. Среди мальчишек, которые оказались под случайными пулями, был и Александр Лебедь, ставший потом генералом. О том, какой шок он тогда испытал, можно прочесть в его мемуарах. - Прим. автора)

Посыпались убитые, раненные, перепуганные. Затем огонь был перенесен на массу. Рассказывали. Бежит пожилой мужчина мимо бетонной цветочной  вазы на тумбе. Пуля попала в голову, его мозги моментально разляпались по вазе. Мать в магазине носит грудного убитого ребенка. Убита парикмахерша  на рабочем месте. Лежит девчушка в луже крови. Ошалелый майор встал в эту лужу. Ему говорят: "Смотри, сволочь, где ты стоишь!" Майор здесь же пускает пулю себе в голову. Многое рассказывали.

Подгоняли грузовые бортовые машины, автобусы. Туда спешили вбрасывать, впихивать трупы жертв. Ни одного погибшего не отдали для захоронения близким. Больницы были забиты раненными. Никто не знает, куда они делись. Кровь смывали пожарными машинами. Но еще долго на мостовой оставались бурые следы.

Нет, волнения этим не были подавлены. Площадь продолжала бурлить...

Пришло сообщение, что в городе члены политбюро и правительства. Среди них А.И.Микоян, Ф.Р.Козлов... Микоян потребовал, чтобы с площади выпустили танки, обещая после этого выступить. Демонстранты ответили четко: "Нет! Пусть смотрят на дело рук своих!" ... Микоян выступил по городскому радио.

В газетах, даже городской, о событиях ни слова. Объявили комендантский час. Стали поговаривать о возможной высылке всех жителей города. Начались аресты. Ночью были случаи, когда в солдат бросали из-за углов камни. 3-го июня в воскресенье волнения стали утихать. Микоян с Козловым после ходили по цехам электровозостроительного завода. Снабжение города  продуктами питания улучшилось. Увеличилось строительство жилья. Расценки не были восстановлены. Но на этом трагедия не завершилась. Наступил период судебных расправ.

Наиболее демонстративно жестоким был судебный процесс над 14-ю участниками забастовки и демонстрации в воинском гарнизоне. 7 человек из 14 Верховным Судом РСФСР под председательством Л.Н. Смирнова с участием прокурора А.А. Круглова были приговорены к расстрелу. Они  обвинялись в бандитизме по ст. 77 и массовых беспорядках по ст. 79 УК РСФСР.

Уже в тюремных камерах, после всех судебных процессов, мы пытались подсчитать число осужденных. Перечисляли пофамильно. Получалось не менее 105 человек. На сроки суды не скупились, наиболее частыми были от 10 до 15 лет лишения свободы..."

Вспоминает кандидат психологических наук Виктор Васильевич Кондрашев.

"Весной 1962 года мне исполнилось 12 лет. 2 июня была суббота. Мать послала меня в центр города за маргарином. Перед площадью Революции автобус остановился: по проспекту Ленина, тогдашней улице Московской, шла демонстрация с красными знаменами и  транспарантами... Я выскочил из автобуса. В сквере перед горкомом партии стояла толпа людей... Двери горкома были распахнуты. Мне стало очень интересно... Я никогда не был в этом здании и поэтому тут же пошел туда.

Около дверей на первом этаже стояли четыре солдата и никого не пускали... Я все-таки проскользнул, поднялся на второй этаж - огромный зал с паркетным полом. По залу ходили люди... Вышел на балкон. Услышал крики: "Как дальше жить? И так жрать нечего!", но меня эти крики не удивили, так как подобные разговоры я слышал каждый день с утра до вечера...

Никакого погрома в здании я не заметил. Только в зале на полу валялось несколько листов бумаги. Люди открывали двери пустых кабинетов, так как (но это я уже узнал значительно позже) все его работники сбежали.

В здании я пробыл недолго. Я увидел, как с боковой улицы подъехал танк, и солдаты построились в каре, оттеснив толпу от здания горкома партии. Мне, конечно, стало интересно, и я побежал вниз. Протиснулся сквозь строй и встал сбоку от них. Все солдаты были с автоматами. На балкон вышел офицер в шлемофоне и за ним солдат с рацией за спиной. Офицер что-то крикнул, перегнувшись через балкон, потом повернулся к солдату и  что-то сказал. Мне все еще было интересно: толпа, флаги, солдаты, автоматы. Солдат произнес что-то в микрофон, и тут же раздался залп.

Потом второй. Люди шарахнулись. Площадь быстро опустела. Я увидел людей, оставшихся лежать на площади. Потом женщину в слезах. Потом мужчину, который бежал, неся на руках женщину с окровавленной головой. Я медленно пошел от площади и увидел, что по улице Ленина курсируют танки. Во дворе перед аптекой лежали раненые. На следующий день утром нам объявили в школе: "Вчера враги народа, шпионы, пытались устроить провокацию".

С другой стороны баррикад

Вспоминает 78-летний полковник запаса Владимир Евгеньевич Пик.

"В Новочеркасске я тогда оказался случайно. Дело в том, что во время войны я был адъютантом генерала Хаджи Мамсурова. И в послевоенные годы мы с ним поддерживали дружеские отношения. В 1962 году я служил в группе советских войск в Германии. Отправляясь в отпуск в Сочи, я проезжал через Москву, и Хаджи Джиорович попросил меня передать в Ростове небольшой чемоданчик с подарками своему земляку Иссе Александровичу Плиеву. Я выполнил поручение. Плиев принял меня тепло, но как раз в это время начались новочеркасские события. 1 июня Плиев попросил меня как бывшего фронтового офицера и адъютанта его друга выехать вместе с ним в Новочеркасск и помочь разобраться, что к чему. Я согласился. Так я стал кем-то вроде порученца генерала, поддерживал его связь с членом Политбюро Козловым. И лично присутствовал во время разговора Козлова по секретной линии  с Никитой Хрущевым, отдавшим приказ "в случае необходимости стрелять на поражение". Козлов отлично понимал, что Плиев, боевой генерал, дважды Герой Советского Союза, ни за что не станет выполнять такое указание. Исса Александрович несколько раз в разговоре с Козловым ясно давал это понять. Поэтому приказ был отдан майору - командиру спецгруппы МВД, прибывшей из Краснодара. Я не знаю его фамилии. Но могу поклясться, что Плиев такого приказа не отдавал и отдать никогда бы не смог! Это - та правда, которую мы обязаны сказать. Танкисты произвели всего один выстрел - и тот холостой".

Вспоминает генерал Матвей Шапошников (из книги Ю.Щекочихина "Рабы ГБ").

"В середине мая 1962 года первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант Матвей Кузьмич Шапошников проводил на Кубани сборы командирского состава округа. В двадцатых числах командующий СКВО И. А. Плиев получил шифровку, в которой было сказано: поднять войска по боевой тревоге и сосредоточить их в районе Новочеркасска.

- В конце мая, то есть еще до первого июня?

- Да. Шифровка, как я понял, шла от Хрущева через Малиновского, бывшего в те годы министром обороны СССР. Для меня, военного человека, когда говорят, что надо поднять войска по боевой тревоге, то есть с оружием и боеприпасами, стало ясно - это не для борьбы со стихийными бедствиями. Значит, там что-то случилось. Плиев уехал раньше, а я, завершив сборы, поехал в Новочеркасск. В городе было все спокойно, только я обратил внимание на военные патрули. Плиев сообщил: необходимо выехать в район электровозостроительного завода и принять командование над прибывающими туда частями. Перед тем как ехать на завод, командующий приказал мне доложиться Козлову и Микояну.

- То есть, два члена Президиума ЦК находились в Новочеркасске еще до первого июня?

- Да. Я их нашел в медпункте танковой дивизии, где им отвели резиденцию. Когда я вошел на территорию военного городка, обратил внимание, что он внутри по всему периметру окружен танками и автоматчиками, и не мог не удивиться - от кого так охраняют высоких гостей из Москвы? Представившись Козлову и Микояну, я тут же выразил опасение: войска вышли с боеприпасами, причем не только стрелки, но и танкисты. Может произойти великая беда. Микоян промолчал, а Козлов грубо оборвал меня: "Командующий Плиев получил все необходимые указания! Выполняйте приказ!". Я был убежден, что совершается ошибка, и потому предложил Плиеву и члену Военного Совета округа Иващенко всем нам вместе написать шифровку на имя Хрущева с просьбой, чтобы у войск, сосредоточенных в районе Новочеркасска, изъять хотя бы боеприпасы. Генерал Плиев вверх указательный палец: "Над нами члены Президиума ЦК КПСС". Тогда я прибыл к заводу, вокруг которого уже сосредотачивались войска, и своей властью приказал: "Автоматы и карабины разрядить, боеприпасы сдать под ответственность командиров рот". То же самое относилось и к танковым боеприпасам.

- Что Вы тогда увидели на заводе?

- Рабочие бурлили по цехам, но митингов еще не было. Разговоры шли только о снижении расценок, постановление о повышении цен еще не было опубликовано.

- Приезжали ли местные руководители поговорить с рабочими?

- Они вели себя как трусливые зайцы... Двое приехали, но когда рабочие рванулись к ним, чтобы высказать свои претензии, они удрали через чердаки... Для того, чтобы обратить на себя внимание, рабочие остановили движение на железной дороге.

- Для того, чтобы Москва знала обо всем, что происходит здесь?

- Да... Не подозревая о том, что два члена Президиума ЦК находятся от них всего в нескольких километрах под охраной танков и автоматчиков. Первого числа рабочие вышли из цехов и заполнили заводскую площадь. Они хотели встретиться с заводским начальством, но двери заводоуправления были забаррикадированы. Митинг продолжался целый день...

А потом наступило второе июня.

Около одиннадцати часов утра распахнулись заводские ворота, и толпа в восемь тысяч человек с красными знаменами направилась в сторону Новочеркасска. Я подошел к рабочим и спросил: "Куда вы идете?". Один из них ответил: "Товарищ генерал, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе". По рации я доложил генералу Плиеву о том, что рабочие идут в центр города. "Задержать, не допускать!" - услышал голос Плиева. "У меня не хватит сил задержать семь-восемь тысяч человек!" - ответил я. "Я высылаю в ваше распоряжение танки. Атакуйте!" - последовала команда Плиева. Я ответил: "Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками". Плиев раздраженно бросил микрофон. Предчувствуя недоброе, я попытался на своем "газике" перегнать колонну. Навстречу мне попался генерал Пароваткин, которого я посылал раньше за устными указаниями Плиева.

"Командующий приказал применить оружие", - сказал он мне. "Не может быть!" - воскликнул я. Тогда Пароваткин протянул мне блокнот, развернул его, и я увидел: "Применить оружие". Мы с Пароваткиным быстро вскочили в "газик", чтобы успеть обогнать толпу и не допустить кровавой акции. Но, не доехав метров четыреста до площади перед горкомом партии, услышали массированный огонь из автоматов.

- Матвей Кузьмич, сколько людей, по вашему мнению, было убито?

- Двадцать четыре человека, из них один школьник, тридцать было ранено. Я, помню, сказал генералу Пароваткину: "Знаешь что, давай сейчас поедем к Козлову и Микояну и потребуем как очевидцы, чтобы на площади судили всех тех, кто применил оружие".

"Опомнитесь, Матвей Кузьмич, - ответил Пароваткин, - там же нас не поймут".

Когда генерал Матвей Шапошников ехал на завод, то в его "газик" полетел булыжник. Попал в плечо, сорвал левый погон. Генерал высунулся из машины и крикнул кидавшему: "Дурак ты!" И поехал дальше...

Вечером член Военного Совета округа Иващенко сообщил ему, что, по приказу областного начальства, трупы собрали, увезли и свалили в какую-то заброшенную шахту.

Когда я узнал, что собирается городской партийный актив, то решил на нем выступить и сообщил об этом члену Военного Совета.

Я хотел сказать, что мы не должны были этого делать. Я хотел напомнить всем, что даже в Программе нашей партии написано: для внутренних нужд СССР в армии не нуждается. Доказать всем, что это беззаконие и нарушение всех человеческих норм. Спросить руководителей КГБ и МВД, почему, если мы были в военной форме, то они переодели своих людей в грязные комбинезоны? Я хотел сказать о многом, но на актив меня не  пригласили".

Кукловоды

Партийный архив Ростовского обкома партии, протокол собрания городского партийного актива, от 4 июня 1962 года:

"О фактах беспорядков и нарушений нормальной жизни города и задачах партийной организации по мобилизации трудящихся города на успешное выполнение планов коммунистического строительства".

"... Присутствуют члены Президиума ЦК КПСС тов. Козлов Ф. Р., тов. Микоян А. И., тов. Полянский Д. С.. секретарь ЦК ВЛКСМ тов. Павлов С. П." 

Повестка дня. Доклад Козлова.

Что он сказал - неизвестно. Текста в папке нет. Дальше:

"Вьюненко, секретарь цеховой партийной организации электродного завода: "Мы никогда так хорошо не жили в таких условиях, как сейчас. Позорное явление - это типичные хулиганские выходки, и очень обидно, что эти оголтелые хулиганы воздействовали на молодых рабочих... Рабочие электродного завода требуют к таким лицам - я не знаю их фамилии - такие меры: выслать в тунеядский край, чтобы они работали." (Смех в зале).

Поводов, профессор инженерно-мелиоративного института: "Я выражу такое пожелание, чтобы те операции, которые подготовлены и о которых говорил Фрол Романович Козлов в своем докладе по отношению к провокаторам, были бы выполнены и возможно в быстрейший срок". (Аплодисменты).

Ядринцев, член бригады коммунистического труда завода синтетических продуктов: "Позорная кучка бунтовщиков элетровозостроительного завода...".

Предложение с места: "Партийным организациям города усилить шефскую работу с частями подразделений Советской Армии, находящимися в гарнизоне, ибо часть товарищей не совсем правильно поняла поведение армейских подразделений".

Козлов: "Это записать постановлением". Председательствующий: "Разрешите собрание городского партийного актива объявить закрытым". (Бурные аплодисменты).

Тов. Козлов: "Желаем вам успехов, товарищи".(Бурные аплодисменты).

Эпилог

Только после ухода Хрущева с политической арены, в Москве начали пересматривать дела новочеркассцев. Их начали выпускать.

А в народе пели частушку:

"Товарищ, верь, придет она - на водку старая цена,
И на закуску будет скидка - ушел на пенсию Никитка."