Осенью 1992 г. территория Пригородного района Северной Осетии и г. Владикавказа стала ареной пятидневной войны между осетинскими и ингушскими вооруженными формированиями. В результате сотни домов осетин и ингушей было разграблено и сожжено. Около 800 человек были убиты или пропали без вести. По разным оценкам, от 30 до 60 тыс. ингушей и около 5 тыс. осетин оказались в положении вынужденных переселенцев. Чересполосное проживание осетин и ингушей было практически ликвидировано и с тех пор до сего дня в основном сохраняется сегрегация по этническому признаку.

В основе конфликта, лежит территориальный спор между Ингушетией и Северной Осетией по поводу принадлежности части Пригородного района и г. Владикавказа Северной Осетии. Ввиду того, что ингуши понесли большие территориальные потери их позиция по совместному проживанию много мягче, чем у осетинской части населения. Если осетины говорят о нежелательности и даже невозможности совместного проживания, то ингуши согласны и требуют возвращения к своим "родным пепелищам".

Свое отрицательное отношение к возвращению беженцев-ингушей осетины мотивируют, помимо материальных и человеческих потерь, понесенных во время боевых действий, "вероломностью ингушской агрессии 1992 г.", свое поведение тогда и теперь ингуши объясняют притеснениями своих соплеменников в Северной Осетии и вынужденностью самозащиты и необходимостью возврата своих "исконных земель".

Возвращение беженцев

Федеральное правительство вкладывает в ликвидацию последствий осетино-ингушского конфликта значительные средства. Сумма ежегодных вложений составляет примерно 6,5 млн. долларов США в год. Эти средства распределяются через спецпредставителя президента России в регионе конфликта. Они расходуются на восстановление инфраструктуры пострадавших населенных пунктов, жилья, выплат компенсаций пострадавшим и пр.

На сегодняшний день уже можно сказать, что большинство лиц потерявших жилье в результате событий 1992 г., построили новое, получили денежную компенсацию за сожженное либо их дела находятся в процессе рассмотрения.

Решение такой основополагающей для вынужденных переселенцев проблемы как жилищная, вне всякого сомнения, способствует снижению постконфликтного напряжения и смягчению отношений между конфликтующими сторонами. В результате большой строительной программы, дома для ингушей и осетин зачастую возводятся по соседству, часть же предпочитает брать денежные компенсации и селиться вне пределов спорных территорий. Тем не менее, несмотря на то, что осетины и ингуши проживают совместно в одних и тех же населенных пунктах, как правило, они занимают разные его части и их общение сводится к минимуму или вообще отсутствует. Возможность найти работу в Северной Осетии для ингушей близка к нулю, поэтому их основная масса ездит на работу в Ингушетию.

Вместе с тем, следует признать, что уровень межнационального общения и в доконфликтный период также не отличался особой высотой и, конечно, трудно ожидать, что он так скоро восстановится после открытого насилия.

Препятствия к установлению прочного мира

1-й уровень: социальный

История натянутых отношений между осетинами и ингушами насчитывает не менее ста лет. Частые перекройки границ между двумя народами во многом способствовали возникновению и накоплению взаимных обид и недоверия. Свою роль в противоречиях между двумя народами играла разность религиозных воззрений, менталитета, общественного уклада. В частности, если ингуши исповедуют  ислам, то осетины в основной своей массе - христиане; в то время как большую роль в ингушском обществе играют фамильные кланы, советы старейшин, то в осетинском обществе эти институты, в основном носят чисто декоративный характер.

Складывавшиеся годами противоречия привели и к появлению целого ряда негативных стереотипов по обе стороны конфликта. Скажем, даже количество межнациональных браков между осетинами и ингушами всегда оставалось относительно небольшим.

Фактическая сегодняшняя сегрегация по национальному признаку усугубила все эти факторы. Молодое поколение просто не имеет опыта межнационального общения и не стремится к его приобретению.

2-й уровень: влияние вынужденных переселенцев

На сегодняшний день и Северная Осетия и, в особенности, Ингушетия испытывают немалое давление со стороны значительного контингента беженцев, проживающих на их территории.

Основную массу 42 тыс. зарегистрированных беженцев и вынужденных переселенцев в Северной Осетии составляют беженцы из Грузии и Южной Осетии. Причем власти, как правило, поощряют их поселение на спорных территориях Пригородного района, что естественно не может не приводить к усилению чувства опасности у ингушской части населения. Правда, следует упомянуть, что существует как минимум два вполне объективных фактора привлекательности Пригородного района для поселения беженцев из Грузии и Южной Осетии:

1) близость района к г. Владикавказу и, следовательно, к источникам заработка;

2) наличие в районе определенного количества родственников беженцев, так как именно здесь селились беженцы из Грузии и Южной Осетии первой волны в 1920-е гг.

Тем не менее, можно с уверенностью констатировать, что объективно расселение беженцев на спорных территориях, несомненно, приводит к появлению дополнительных наслоений на имеющиеся проблемы.

В Ингушетии ситуация с беженцами стоит еще острее. По официальным данным, цифры колеблются около 150 тыс., из них около 30-40 тыс. составляют ингуши, жившие в Чеченской республике и, по всей видимости, покинувшие ее навсегда, остальные - собственно чеченцы, обустройство которых на постоянной основе на территории Ингушетии не предусматривается и вряд ли вообще возможно.  Вдобавок к этим 30-40 тыс. вынужденных переселенцев из Чечни, которых Ингушетия вынуждена обустраивать у себя, на территории республики находятся еще примерно 15 тыс. вынужденных переселенцев из Пригородного района Северной Осетии. Неоднократно фиксировалось давление со стороны властей и ингушских средств массовой информации на эту группу вынужденных переселенцев с тем, чтобы принудить их к переселению назад на "земли предков".

Нетрудно предположить, что настоящий наплыв беженцев в обеих республиках создает дополнительную нехватку ресурсов и протестный потенциал.

В то же время беженцев нередко используют как флаг, которым размахивают для раскручивания ситуации, выбивания средств из федерального бюджета и запугивания противной стороны. 

3-й уровень: конституционный

Хотя официально территориальную проблему нередко затушевывают, тем не менее, обе стороны достаточно осведомлены о тех или иных шагах друг друга в этом поле противоборства. В конституции Республики Ингушетии закреплено стремление вернуть "исконные ингушские земли" в Пригородном районе Северной Осетии. Напротив, в Северной Осетии относятся резко отрицательно к каким-либо территориальным уступкам соседней республике. Ингуши обосновывают свои права на спорную землю тем, что до их депортации в 1944 г. она принадлежала им. Осетины отвечают, что после Октябрьской революции ингуши сами выселили с этих земель казаков, так что они не имеют на них больше прав и т.д.

Республика Ингушетия была провозглашена самостоятельным субъектом Российской Федерации десять лет назад, однако, ее границы не определены законодательно ни с Северной Осетией, ни с Чечней. Российский закон о реабилитации репрессированных народов предполагает также и их территориальную реабилитацию, при этом недостаточно продумана защита прав тех народов, интересы которых могут быть затронуты в ходе новой перекройки границ.

Исходя из запутанности спора, опасности территориальных переделов и чувствительности вопроса для обеих сторон, посредник в осетино-ингушских переговорах - федеральное правительство, предложил сторонам отложить территориальные споры до "лучших времен", в частности, предлагается мораторий на 20 лет на территориальные переделы, и заняться, прежде всего, возвращением и обустройством беженцев в местах прежнего проживания.

Казалось бы трудно придумать что-либо более разумное, чем это решение. Однако, возможно из-за того, что решение принималось собственно не сторонами конфликта, а было навязано посредником, ни одна из сторон не чувствует себя вполне удовлетворенной.

Это проявляется в постоянных требованиях ингушской стороны ввести на спорных территориях федеральное правление, так как по ее мнению, руководство Северной Осетии не в состоянии обеспечить соблюдение прав человека в отношении ингушей на своей территории. И действительно, осетинское население зачастую вовсе не торопится выполнять те договоренности, которые заключаются руководством без его, то есть населения, участия. Сама идея о введении федерального правления на спорных территориях неизменно вызывает протест в Осетии, так как воспринимается как способ отчуждения тех же территорий.

Со своей стороны, осетинская сторона нередко чинит всевозможные препятствия для возвращения ингушских беженцев, давая тем самым повод для обвинений в неспособности контролировать ситуацию на своей территории и введения внешнего управления на территории республики. Так как речь идет о территориальном споре, осетины небезосновательно полагают, что путем заселения на спорные территории беженцев-ингушей, ингушская сторона пытается просто медленно эти территории отторгнуть. Тем более что на сегодняшний день уже есть такой прецедент - это поселок Майский расположенный на границе Северной Осетии. Юридически он находится на территории Северной Осетии, фактически же власти республики не в состоянии его контролировать - благодаря исходу осетинского и русскоязычного населения из поселка, он практически отошел к соседней Ингушетии.

Естественно, что переговоры и соглашения о возвращении беженцев на места прежнего проживания на фоне подспудной борьбы за территории, страдают низкой эффективностью. 

Роль федерального центра

Еще в 1992 г., сразу после окончания конфликта, широко циркулировали слухи о том, что Москва инспирировала осетино-ингушский конфликт для того, чтобы вызвать вооруженное вмешательство тогдашней Ичкерии на стороне родственных ингушей и, таким образом, приобрести хороший повод для вторжения в Чечню. Чеченцы, тем не менее, не стали вмешиваться в конфликт соседей и Москва не получила повода к вторжению в Чечню. Возможно, эти слухи не лишены некоторого основания, так как широко известны факты снабжения оружием Москвой тогдашней чеченской оппозиции и провоцирования там гражданской войны.

Другой весомый довод в пользу утверждения о заинтересованности Москвы в осетино-ингушском конфликте это наличие сильной в то время северокавказской организации Конфедерация Народов Кавказа, претендовавшей на политическое объединение Северного Кавказа и как логическое завершение подобного объединения - выход из состава Российской Федерации. Осетино-ингушский конфликт 1992 г. явился фактически первым сильным ударом по идее северокавказского единства.

В то же время, именно благодаря миротворческим усилиям России, фаза открытого вооруженного противостояния продлилась всего 5 дней. Все соглашения по урегулированию осетино-ингушских отношений приняты при посредничестве и, как правило, под давлением России. Как уже говорилось выше, значительные финансовые вливания из российского бюджета в решение проблем беженцев в регионе, позволили во многом снять остроту проблемы обустройства беженцев в регионе.

Время, когда ослабленный федеральный центр для удержания своей власти на местах, и в частности, на Северном Кавказе, вынужден был прибегать к тактике "разделяй и властвуй" ушло. Для осетино-ингушских отношений это имеет ряд положительных последствий и, прежде всего, привнесение действительной заинтересованности Москвы в создании здесь системы стабильности. Разумеется, такая заинтересованность находится в прямой зависимости от силы федеральной власти и степени ее контроля над регионами. 

В то же время, наличие третьей авторитетной и мощной стороны в переговорах между Северной Осетией и Ингушетией, под нажимом которой заключаются и выполняются соглашения, несомненно, играет и негативную роль. Во-первых, собственно участники конфликта несколько утрачивают чувство ответственности за свои действия, так как посредник добровольно берет на себя очень много функций; во-вторых, снижается ценность и выполняемость достигнутых соглашений, так как эти соглашения не совсем принадлежат конфликтующим сторонам, а скорее посреднику, в-третьих, в результате этих факторов, достигнутый мир остается довольно непрочным и, самое главное, находится в прямой зависимости от доброй воли посредника и его силы, стоит ли добавлять, что оба эти фактора могут быть весьма переменчивы.

Преодолеть эти негативные факторы можно только через повышение ответственности за свое будущее, увеличение доли участия широких кругов общественности в миротворческом процессе и расширение прямых контактов.

Роль гражданских организаций

Общественный сектор в Ингушетии и Северной Осетии пока не получил значительного развития, что же касается неправительственных местных организаций ориентированных на миротворческую деятельность, то их количество и влияние на ситуацию чрезвычайно невелико. Среди причин такого положения: сравнительно низкая структурированность общества, кланово-фамильная организация, высокая концентрация власти в одних руках, практическое отсутствие бизнеса независимого от государственного вмешательства.

Тем не менее, определенная работа в этом направлении ведется. С помощью НПО были осуществлены проекты по организации постоянно действующего совета ученных Северной Осетии и Ингушетии, встречи молодых журналистов, учителей. Время от времени проводятся круглые столы при поддержке правительства. Безусловно, эти акции полезны и если бы они имели более регулярный характер, то были бы еще эффективней  (примечание "Кавказского узла": текст изменен согласно требованию ст. 15.3 Федерального закона № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (ред. от 25.11.2017) и п. 3 ст. 3.1 Федерального закона № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации» (ред. от 28.03.2017).

Традиции народной дипломатии, в частности встречи старейшин, играют относительно небольшую роль в налаживании диалога сторон. Если ингушские старейшины и духовенство - это люди, к которым прислушиваются их соплеменники, то осетинские старейшины, как правило, выступают фактически выразителями своего собственного мнения, поэтому даже если две стороны и приходят к какому-либо соглашению (хотя это редко случается), то у осетинской стороны просто не оказывается достаточно полномочий для его принятия/одобрения.

Несмотря на существующие трудности, долгий период относительного спокойствия в регионе сам по себе способствовал налаживанию в какой-то мере отношений между людьми. Осетино-ингушский конфликт, это практически единственный пример на пространстве всего СНГ, где беженцы в основной своей массе уже вернулись на места прежнего проживания. При нынешней ситуации, когда миротворческой работе благоприятствуют и обстановка и определенное содействие властей, становится ясным, что миротворческий потенциал общественных организаций пока не был задействован в значительной степени и его задействование, вероятно, должно стать следующим шагом в деле постконфликтного строительства в зоне осетино-ингушского конфликта.

Грузия, г. Тбилиси, 3-5 марта 2002 г.