ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Суд в Нальчике сегодня допросил троих свидетелей по делу завотделением родильного отделения больницы Нальчика Арины Хакуловой, обвиняемой в гибели младенца. Одна из допрошенных заявила, что у погибшего малыша в первые дни после рождения не было признаков болезни, ставшей причиной его смерти. Врач отделения реанимации новорожденных сообщил о недостатке аппаратов искусственного дыхания.

Как писал "Кавказский узел", рассмотрение дела началось в Нальчикском горсуде 26 декабря 2014 года. На первом заседании прокурор огласил позицию обвинения, согласно которой Хакулова ненадлежащим образом исполнила свои обязанности, не диагностировав полностью тяжелое состояние здоровья новорожденного сына Марьяны Озовой и допустив по неосторожности смерть ребенка. Хакулова себя виновной не признала. Ее адвокат пояснила, что те обследования, которые, как утверждает обвинение, врач не провела, до сих пор в роддоме не проводятся, так как он не располагает соответствующими возможностями.

У погибшего малыша в первые дни после рождения не было признаков болезни, ставшей причиной его смерти, заявила свидетель Макоева

Допрошенная сегодня в качестве свидетеля врач реаниматолог-анестезиолог отделения реанимации перинатального центра Юлия Макоева рассказала суду о состоянии ребенка Озова при рождении. По ее словам, ребенок родился недоношенным на сроке 34 недели с диагнозом "респираторно-депрессивный синдром".

Первые два дня он был на аппарате искусственной вентиляции легких. Каждое утро младенца осматривали заведующая отделением Хакулова и дежурный реаниматолог. Изменения в его лечение вносились коллегиально в зависимости от состояния ребенка, рассказала свидетель.

По ее словам, состояние малыша было тяжелым, но стабильным. Через трое суток после рождения он был отключен от аппарата искусственного дыхания. В дальнейшем он был переведен в республиканскую детскую больницу на второй этап выхаживания.

На вопрос адвоката подсудимой Лизы Шак, известна ли свидетелю причина смерти ребенка, Макоева ответила, что это "ранний неонатальный сепсис". Однако, по словам свидетеля, у малыша в первые дни после рождения не было признаков неонатального сепсиса. Свидетель убеждена, что ребенку при его нахождении в реанимации родильного отделения клинической больницы был выставлен правильный диагноз и проводилось правильное лечение.

Макоева рассказала, что малыши с диагнозом "ранний неонатальный сепсис", как правило, не могут самостоятельно ни дышать, ни сосать, они труднее поддаются лечению.

"Ранний неонатальный сепсис идет в первые трое суток. Не заметить это невозможно - в патологический процесс вовлекаются все жизненно важные органы. Ребенок Озов был в тяжелом, но стабильном состоянии. Лечение заключалось в поддержке основных функций организма", - отметила свидетель.

Далее Макоева подробно рассказала о признаках "раннего неонатального сепсиса", чем он отличается от "позднего", какое лечение требуется и т. д.

На вопрос потерпевшей Озовой, мог ли ее ребенок заразиться сепсисом в перинатальном центре детской больницы, где врачи ходили без масок, Макоева ответила, что мог.

В отделении реанимации новорожденных не хватало аппаратов искусственного дыхания, заявил свидетель Кондратьев

Врач реаниматолог-анестезиолог отделения реанимации новорожденных РДКБ Максим Кондратьев, которого суд также допросил в качестве свидетеля, рассказал, что ребенка при переводе в больницу принимал он.

Свидетель сообщил, что ребенок поступил с самостоятельным дыханием, но по тяжести состояния был переведен на искусственную вентиляцию легких. Ему было назначено стандартное лечение – антибактериальная терапия, искусственная вентиляция легких, поддержка иммунной системы.

На вопрос защиты о том, достаточно ли было в отделении аппаратов искусственного дыхания, были ли они в порядке, Кондратьев ответил, что, насколько он помнит, этих аппаратов не хватало. Не хватало и кувезов, часть из которых были в нерабочем состоянии, отметил врач. По его словам, оборудование выходило из строя, его ремонт не проводился, новое оборудование не закупалось. Кроме того, в те дни имело место несколько отключений электричества, а часть аппаратов были снабжены аккумуляторными батарейками, а другая часть – нет.

"Не помню, какой аппарат был у Озова, но, если не было батареек, кислород подавался из мешков вручную, а грели малышей, обложив их грелками", - рассказал Кондратьев.

На вопрос потерпевшей Озовой, можно ли новорожденного греть грелкой, свидетель ответил, что "нельзя". "Почему вы взяли моего ребенка из родильного отделения? Вы обрекли его на смерть", - заявила потерпевшая. Кондратьев ответил, что не он решал вопрос перевода новорожденного из роддома в больницу.

У свидетеля также выяснялось, как диагностируется "ранний неонатальный сепсис", какие требуются анализы.

Также в суде была допрошена заведующая клинико-диагностической лабораторией РДКБ Лиля Долова. На момент смерти младенцев лаборатория, по ее словам, не выполняла ряд анализов. В частности, анализ крови на с-реактивный белок, прокальцитониновый тест, лактат.

Свидетель отметила, что реактивы заказываются и закупаются по заявкам врачей. Без заявки дорогостоящие реактивы не закупаются.

Следующее заседание суда запланировано на 2 февраля.