Который год продолжается война на чеченской земле, которую Россия называет своей, огнем и мечом наводя порядок. Эту землю чеченские боевики считают независимой Ичкерией, а себя - защитниками от российских агрессоров. Залитая кровью многострадальная чеченская земля? Территория горя и отчаяния, слез и страданий. Для России Чечня потеряна хотя бы потому, что силой заставить полюбить себя чеченцев она уже никогда не сможет. Потеряна она и для сотен тысяч чеченцев, военной волной выброшенных в дальнее и ближнее зарубежье. Потеряна для всех лишившихся крова и родни, зябнущих в палаточных городках для беженцев, стоящих в очередях за скудным гуманитарным пайком, тайком вытирающих слезу от страха за своих детей. Для тех, кто не верит, что эта война когда-нибудь кончится.

Война абсурда

Ровно шесть лет назад, 5 августа 1996 года, на рассвете боевики беспрепятственно заняли Грозный. Ошеломленные неожиданным появлением противника, российские войска, буквально наводнившие столицу Чечни, так и не смогли оказать сопротивление. Грозный пал. Его взяли боевики, о которых генералы рапортовали в далекую Москву, что сепаратисты сломлены и почти уничтожены, а их остатки загнаны далеко в горы и надежно блокированы. Так появился на свет еще один парадокс чеченской войны.

Высокие военные чины разводили руками: как такое могло произойти? Рядовые и офицеры со злостью говорили о предательстве. Шокированная таким поворотом дела Москва срочно откомандировала в Грозный генерала Лебедя, который подвел итоги первой чеченской войны заключением Хасав-Юртовского соглашения, окончательно развеявшего миф о непобедимости российской армии.

Вероятно, время даст исчерпывающие ответы на вопросы первой чеченской войны, однако вторая, названная "антитеррористической операцией" и продолжающаяся уже три года, их только умножила. Российская многотысячная военная армада, вооруженная современной техникой и оружием, так и не смогла добиться своей цели - запугать, раздавить, уничтожить малочисленного врага. Выводы для российского генералитета и правительства просто удручающие. Ведь для второй чеченской кампании, заранее спланированной в недрах спецслужб и министерства обороны, отводился максимум год с учетом того, что военными были учтены ошибки прошлого, а подготовка на этот раз была порядком выше.

Причин всплывших в ходе чеченской войны болячек некогда одной из самых сильных армий в мире, много, но главная видна невооруженным глазом. Армия, как и все российское общество, безнадежно больна. Война только разбудила дремавший недуг и обострила его.

Война, начатая для расправы с бандитами, сама родила новых, но уже в армейской форме. Потому ее еще и называют коммерческой. Дух стяжательства прочно опутал всю российскую военную группировку в Чечне, главной задачей которой является наведение конституционного порядка. Но охранять закон, попирая права других, просто невозможно. Разношерстная и плохо поддающаяся управлению масса в военной форме, подчиняющаяся различным ведомствам и не и имеющая общего строгого командования, чувствуя свою полную безнаказанность, убивает мирное население и занимается мародерством. Военные едут в Чечню не только наводить порядок, но и зарабатывать деньги. Деньги, пахнущие кровью.

Бизнес есть бизнес

Военный бизнес начинается с блокпостов. Каждый проезжающий это доходное место должен платить дань в размере 10-20 рублей. Проезд груженого транспорта обходится дороже, в 100-200 рублей. За приличные деньги можно перегнать за пределы республики даже цистерну с самопальным бензином да еще в сопровождении охраны. Все это стало нормой.

Но не все измеряется деньгами. Бедолаги-срочники многого не просят. Им нужен хлеб, например, или сигареты. Один из проверяющих, остановивший нашу машину на посту на улице Жуковского в Грозном, попросил купить ему на обратной дороге?кочан капусты.

Но одним из самых доходных промыслов является торговля живыми людьми. Любая из многочисленных зачисток не обходится без задержанных и подозреваемых. Таких предварительно для покладистости "обрабатывают", а с их родственниками ведут "переговоры", от длительности которых зависит величина выкупа. Здесь тоже возможны варианты. Можно откупиться и оружием, зато потом оно будет фигурировать в военных документах как отобранное у непокорного населения в ходе удачной спецоперации.

Подрабатывают военные и продажей оружия и боеприпасов. То, что оно может оказаться в руках боевиков и повернуто против них же, мало кого волнует. Бизнес есть бизнес. Зато появляются байки о караванах с оружием и долларовых потоках, плывущих из-за кордона в Чечню. Кстати, охраняемом пограничниками.

Каждый шаг военных в мятежной республике при удаче сулит большие барыши. В первую чеченскую войну "конфискованное" из оставленных беженцами домов переправляли в Россию вагонами. Теперь, правда, улов не тот. Но все равно кое-что перепадает. У Мусы Мурадова, главного редактора газеты "Грозненский рабочий", во время очередной зачистки его родного села Алхан-Кала из дома "увели" редакционный компьютер и видеотехнику.

Тем временем в Грозном, где сосредоточена самая крупная группировка войск, средь бела дня происходят теракты, обстрелы военнослужащих. 29 сентября прошлого года семь крупных сел Шалинского и Курчалойского районов почти на сутки были заняты боевиками. В августе этого года отряды сепаратистов проникли в несколько сел Урус-Мартановского района и благополучно покинули их, предварительно расстреляв несколько чеченских милиционеров. Федералы же, стоявшие поблизости на блокпосту, появились в этих селах только через час после того, как боевики ушли в горы.

Законы на чеченской территории, тем более суды, не действуют давно. Да и о каких законах может идти речь, если сама война является высшим беззаконием. Попытки представить заигрывание с полковником Будановым, убившим чеченскую девочку, что-то напоминающее суд, лишнее тому подтверждение. Прокуратура Чечни, особенно в сельских местностях, отказываются принимать обращения граждан по фактам произвола военных.

Видимо, недееспособность и неэффективность такой армии, пожирающей огромные государственные суммы и послужили поводом для вывода такой оравы из Чечни до конца этого года, оставив взамен бригаду внутренних войск и дивизию Минобороны. Поддержку им составит все набирающая силы местная милиция, уже насчитывающие в своих рядах около 10 тысяч человек. Но она пока слаба, плохо обучена и вооружена, да и доверия особого к ней со стороны военных нет, потому что чеченская милиция сейчас больше занята не столько боевиками, сколько охраной мирного населения от федералов.

Идея решить чеченскую проблему руками самих чеченцев не нова: еще в первую войну на нее делалась ставка. Но, родившись в далеких кремлевских кабинетах, она страдает одним существенным изъяном. В Чечне, где главенствуют тейповые и родовые законы, в том числе и кровной мести, ничто не забывается, лишь только откладывается на время. Поэтому нужно помнить, что чеченская милиция будет воевать со всеми бандитами, будь то доморощенные или пришлые.

Обреченные на выживание

Война, принесенная на древнюю вайнахскую землю, породила еще один парадокс. Монолитное чеченское общество, закаленное многовековыми невзгодами и ссылками, оказалось расколотым. Часть населения, не принимая все чуждое, верит в боевиков как в единственную силу, способную спасти их от агрессии. Другая, не менее малочисленная, все еще надеется, что Россия принесет в Чечню мир и демократию, что ум и логика нынешних ее руководителей возобладают, и они станут гарантами законности на многострадальной земле, помогут в будущем построить обновленное, цивилизованное чеченское общество. Еще часть людей, уставшая от длительного противостояния и разочаровавшаяся в лживости политиков, покидает свои дома и уезжает, куда глаза глядят. Однако все они едины в одном - война прекратится не скоро.

А пока мир на чеченской земле кажется весьма далекой перспективой, население республики, вернее, то, что от него осталось, попросту выживает.

Чем кормится чеченец? Главная помощь исходит от земли, она кормит всех. Спасает от голода живность. Корова в семье при всех сложностях ее содержания в военных условиях для многих стала единственной кормилицей. Помогают тесные родственные отношения, когда малоимущий соплеменник всегда найдет поддержку у однотейповца или члена семьи.

Даже под страхом смерти не угасла у людей жилка предпринимательства. В каждом городе, селе, на проезжих дорогах действуют рынки, ларьки, кафе и закусочные, киоски и магазины. Торгуют всем, что продается и покупается, включая бензин-сырец, вырабатываемый на подпольных минизаводах, и заканчивая женскими колготками. Предприимчивые люди вопреки всем опасностям и препятствиям, чинимым федералами на блокпостах, ездят за товаром в Хасав-Юрт и Назрань, Москву и Пятигорск. В самом центре Грозного на фоне разрушенных зданий расположился центральный рынок города, на котором дешево можно купить почти что все. И если двое чеченцев встречаются где-то вдалеке от родины, то первым делом задают вопрос: стоит ли рынок на старом месте? Рынок, спасавший людей в самые страшные времена, стал символом жизнестойкости чеченцев.

Но не каждый может себе позволить заниматься коммерцией, приносящей небольшой, но стабильный достаток. В большинстве люди нищенствуют, мечутся в поисках любого заработка. Крохи гуманитарной помощи, доходящие с трудом до Чечни, погоды не делают.

Пенсии, а также детские пособия в размере 70 рублей выплачиваются регулярно, их хватает на приобретение самого необходимого. Но что проку от детских пособий, говорят чеченцы, если малыши вздрагивают от каждого выстрела, грохота канонады.

Боль Чечни - ее дети. Война взрослых обернулась кошмаром для детворы. Почти в каждой семье есть малолетние инвалиды. Много беспризорников, попрошаек, особенно в Грозном и Гудермесе. Детские болезни и смертность стали настоящим бедствием для республики. Восстановленных больниц и поликлиник явно не хватает для всех больных, так же как и медикаментов, лекарств.

Люди в который раз за войну пытаются отстроить разрушенное жилье. Но стройматериалы, обещанные властями на восстановление домов и квартир, поступают нерегулярно. О выплате компенсаций по потере жилья и говорить не приходится.

Нефтяная промышленность, самая доходная статья республики, в весьма плачевном состоянии. Объединение "Грознефть", некогда одно из крупнейших в стране и около года назад начавшее функционировать, пытается наладить добычу нефти. Около десятка скважин уже действуют. Добываемая сырая нефть ежедневно уходит в Новороссийск, а республика много теряет от отсутствия нефтеперерабатывающей базы. Но она разрушена, а на ремонт и ее обновление денег нет. Администрация Кадырова пытается договориться с Москвой о целевом направлении вырученных за грозненскую нефть денег на восстановление республики помимо централизованных бюджетных средств, но пока безрезультатно. Произойдет ли это вообще, неизвестно, ведь очень уж лакомый это кусок, грозненская нефть. Собственно, из-за нее сегодня и льется кровь в Чечне.

Промышленность республики с трудом, но пытается стать на ноги. Уже начали действовать Аргунский сахарный завод, хлебокомбинат, небольшие предприятия в Грозном и Гудермесе. Но и от них мало толку, потому что не хватает сырья на переработку, а завозить издалека очень накладно. Чтобы кардинально изменить ситуацию в экономике, средств катастрофически не хватает. Те же, что попадают в Чечню, еще в Москве изрядно ощипываются. Такая фильтрация чеченских денег тоже стала нормой. Чечня уже давно стала той черной дырой, где исчезают миллиарды рублей. Война все списывает. Потому она и длится почти десять лет.

Выдворение домой

Еще один парадокс чеченской войны - возвращение беженцев домой. С подачи Москвы Ахмад Кадыров и президент Ингушетии Мурат Зязиков договорились, что еще до наступления зимних холодов около 200 тысяч беженцев вернутся домой. Политики даже не поинтересовавшись, хотят ли того люди, ударили по рукам. Жителей Чечни, бежавших от войны, постановили снова в нее ввергнуть. Такой поворот устраивает всех, кроме переселенцев. Он подходит главе администрации Кадырову, мечтающему создать себе имя спасителя обездоленного народа и одновременно жаждущему взять под свой контроль поток гуманитарной помощи, пока проходящий мимо Чечни; Москве, мыслящей по простой схеме "нет беженцев - нет войны, идет обыкновенная спецоперация против бандитов"; Ингушетии, протянувшей руку помощи чеченцам в тяжелую минуту и порядком уставшей от подзадержавшихся "гостей", да еще и обвиняемой федеральным центром в злоупотреблении с "гуманитаркой". Но все упирается, как это ни кажется странным сговорившимся, в самих беженцев.

Жизнь в изгнании, даже в соседней Ингушетии, для беженца далеко не сахар. С начала второй войны тысячи жителей Чечни ринулись туда, надеясь найти временное пристанище. Кому-то с жильем повезло больше, кому-то меньше, особенно тем, кто смог устроиться только на пустующих животноводческих фермах или в кошарах. Простаивания в очередях за "гуманитаркой", выбивание продуктов, болезни и отсутствие элементарных условий для проживания ? таковы каждодневные реалии.

Но ни обещания Кадырова создать дома все условия, ни угрозы ингушской милиции снести палаточные городки не действуют на строптивых переселенцев. Они попросту отказываются возвращаться туда, где стреляют и убивают, и ничто не гарантирует безопасность. Переселенцам из Чечни надоели лживые заверения о том, что о них позаботятся, лишь бы они вернулись. Власти Чечни действительно отремонтировали несколько общежитий для беженцев, куда въехало несколько сот семей. Их встретили голые стены и отсутствие внимания со стороны тех, кто их заверял в обратном.

Возврат, не выдворение, беженцев домой ? процесс неизбежный, это понимают даже они сами. Речь идет только о сроках окончания боевых действий и внимании к нуждам мирного населения без превращения возвращения в политический фарс.

Тени прошлого и новые лица

Война выдвинула на политический небосклон личности, в той или иной степени повлиявших и продолжающих играть свои роли в трагической истории чеченского народа новейшего времени. Каждая из них оставила свой след, свой отпечаток на тернистом пути вайнахов к независимости. Этот путь не обрывается на сегодняшних событиях, война только обострила вопрос о будущем чеченцев.

Джохар Дудаев, первый президент Чечни или так называемой Чеченской Республики Ичкерия, генерал от авиации, ставший лидером на волне горбачевской демократии, с самого начала сделал ставку на силовое решение проблемы. Горы оружия, захваченные населением после поспешного вывода советских войск, безапелляционные заявления тогдашнего президента в адрес Москвы только ускорили начало боевых действий. Но рассчитанная Россией операция на 24 часа затянулась надолго и унесла десятки тысяч жизней. Ликвидация Дудаева в надежде прекратить бойню ничем не увенчалось. Набравший обороты милитаристический маховик стал неуправляем.

Для многих Дудаев, человек волевой, но категоричный, так и остался первым президентом, указавшим путь к свободе. Но этот его романтизм обошелся народу очень дорого.

Возглавлявшие республику в 1995 году Саламбек Хаджиев и Докку Завгаев были просто ставленниками Москвы. Последний даже придумал некую теорию о внутричеченском конфликте, по которой российские войска пришли в республику только, чтобы уладить этот междусобойчик. Изобретение лопнуло как мыльный пузырь, когда в августе 1996 года боевики захватили Грозный.

Заключение Хасав-Юртовского договора выдвинуло на передний план другого кадрового военного, полковника артиллерии Аслана Масхадова. Сдержанность и логика в поведении и речах на фоне всеобщей эйфории 1996 года, трезвые рассуждения о необходимости наладить отношения с Россией и избежать новой конфронтации позволили ему выиграть президентскую гонку в борьбе с Шамилем Басаевым и Мовлади Удуговым. Выборы, прошедшие под наблюдением представителей ОБСЕ, принесли Масхадову безоговорочную победу.

Результаты выборов обострили еще ранее наметившиеся трения между вчерашними боевыми соратниками и окончательно рассорили их между собой. Примирения и сплоченности, столь необходимых полевым командирам, претендующим на лидерство, особенно после подписания Договора о мире между Ичкерией и Россией в Москве с отложенным на 5 лет вопросом о статусе республики, не произошло. При зыбкости и неопределенности ситуации сложилась парадоксальная ситуация: законно избранный президент Масхадов при всей данной ему полнотой власти не имел реальной силы. В конечном итоге его неспособность подчинить себе всех боевых командиров, мягкотелость и нерешительность в действиях привели к нападению отряда Басаева на Дагестан, а затем и ко второй чеченской войне.

Поводом для похода на Дагестан послужило решение Шуры, верховного мусульманского совета, возглавляемого Басаевым, помочь братьям-единоверцам в их священной войне против России. Этому способствовало и укрепившееся к тому времени в Чечне ваххабитское течение, привнесенное, кстати, из того же Дагестана. Приложили свою руку к провоцированию нападения и российские спецслужбы.

Еще за год до этого, когда правая рука Масхадова муфтий Кадыров почувствовал угрозу со стороны ваххабитов своему положению главного мусульманского идеолога, и уже начались прямые столкновения между сторонниками президента и Хаттаба, была возможность раз и навсегда покончить с расколом. Многие полевые командиры стали на сторону Масхадова и требовали выпроводить иностранных эмиссаров. Но Масхадов снова промедлил, испугавшись гражданской войны. Это было фиаско Масхадова как лидера и политика.

Неожиданное появление в разгар второй войны в Москве Ахмада Кадырова никого не удивило. Всегда стремившийся к власти и хорошо знающий среду боевиков услужливый Кадыров как нельзя лучше устраивал Кремль. Расталкивая своих конкурентов на пост главы администрации республики, и, по некоторым сведениям, сам устраняя их, как произошло с так называемым халифом Адамом Дениевым, задумавшим созвать общенациональный съезд и провозгласить себя новым лидером Чечни, Кадыров таки добился кресла.

Нынешний глава республики не одинок в потугах услужить Москве. До него были Хаджиев и Завгаев. Участь этих политических призраков известна. Но Кадыров к тому же гораздо более слабый политик и тем более хозяйственник. Но ему это и не нужно. Как "большой специалист по боевикам" он собирается на этом капитале выторговать у Москвы долгое и безмятежное руководство республикой. Не имея реальной власти и поддержки в Чечне, Кадыров намерен провести референдум по Конституции республики, результаты которого заранее известны. Но он всего лишь пешка в просчитанной игре Кремля, где, кстати, не особо благоволят к перебежчикам из стана врага.

Все дороги ведут к миру?

Ситуация с Чечней для России напоминает охотника, поймавшего медведя за хвост. И дать свободу опасно, и держать страшно.

Увязнув в чеченской войне, Россия понимает, что дороги назад нет. Любой исход кампании, будь то вывод войск или продолжение бойни, грозит обернуться катастрофическими последствиями. Заявляя, что больше Хасав-Юрта не будет, Кремль выбирает второй вариант. А это чревато милитаризацией государства под видом модернизации вооруженных сил. Почти все они прошли "обкатку" войной в Чечне, а из лучших формируется завтрашняя военная элита. Значительно увеличивается финансирование Министерства обороны страны. Заявления о возрождении былой славы и могущества России строятся на чеченской крови. Зреет культ личности в руководстве государства и крепнет диктат.

Боевикам тоже отступать некуда. Но, имея перед собой конкретные цели, они имеют и моральное превосходство перед противником. И если учесть, что в тяжкую ситуацию разрозненные отряды боевиков могут преодолеть внутренние распри и стать единым целым, то не трудно предугадать, что война завтра не закончится.

Выходит, тупик? Мир на чеченской земле так и не наступит?

Он просто необходим России, мирному населению, принявшему на себя все тяготы военных действий. Но для этого нужны два важных условия: действительное понимание руководством России пагубности войны и консолидация всего чеченского общества. И того, и другого пока нет.

Известный политолог Абдурахман Авторханов в своих трудах признавал, что подлинную свободу чеченцы получат только тогда, когда Россия станет подлинно демократическим государством.

Но еще один неутешительный парадокс нынешней войны: будущее России и Чечни, мирное будущее, решается сегодня на чеченской земле с помощью пушек. Тем способом, который ведет в никуда.

Август 2002 года