ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
Показания допрошенных 12 декабря сотрудников ФСБ не соответствуют действительности, заявили подсудимые по делу "орджоникидзевского джамаата" в Ингушетии.
Как писал "Кавказский узел", Северо-Кавказский окружной военный суд с 15 августа рассматривает дело девяти жителей Ингушетии, которым инкриминируется участие в незаконном вооруженном формировании "орджоникидзевский джамаат". 11 декабря четверо подсудимых рассказали суду о пытках после задержания.
Обвиняемыми по делу об "орджоникидзевском джамаате" проходят Лечи Гадамаури, Асхаб Албаков, Зелимхан Амриев, Акроман Бузуртанов, Багаудин Опиев, Тимур Матиев, Илез Торчхоев, Джохар Цечоев и Илез Цечоев. По версии следствия, Гадамаури руководил созданием группировки и всем "сунженским сектором", а другие восемь подсудимых присоединились к "орджоникидзевскому джамаату" с 1 марта 2014 года по 31 декабря 2015 года. Обвинение полагает, что в зависимости от своей роли подсудимые получали задания приобретать и хранить оружие, заниматься оборудованием схронов, оказывать другие виды пособничества членам формирования. Вину частично признали только Гадамаури, Албаков и Амриев, остальные полностью отвергают обвинения.
12 декабря гособвинитель попросил суд допросить по видеосвязи двух свидетелей, которые проводили осмотр помещения и исследование по этому делу, однако защитники Лечи Гадамаури - Асхаба Албакова и Багаудина Опиева - заявили свои "категорические возражения", посчитав просьбу необоснованной, передал корреспондент "Кавказского узла", присутствовавший за заседании.
Судьи согласились с просьбой прокурора, после чего была установлена видеосвязь с Владикавказским гарнизонным военным судом, где находился свидетель Алексей Балаев, участвовавший в осмотре магазина, который арендовали семьи Гадамаури и Албаковых. Мужчина пояснил, что он является оперуполномоченным УФСБ по Ингушетии и "помнит фамилию Албакова".
Согласно зачитанному ранее протоколу осмотра магазина на улице Свердлова в городе Сунжа, там были изъяты "кофемолка, аммиачная селитра, вещество серебристого цвета, дверной звонок "Эра", кнопка беспроводного звонка, две батарейки Duracell, две упаковки спичек, системный блок компьютера и граната-"хаттабка".
"Была получена оперативная информация, что в магазине имеются средства для изготовления самодельного взрывного устройства. 9 июня [2016 года] около 8 утра я совместно с сотрудниками ЦПЭ выехал в город Сунжа, у нас находилось постановление на обследование. Мы подъехали к магазину, он был закрыт. Сотрудники ЦПЭ позвонили Албакову, участковый пошёл за понятыми, где он взял понятых - я не знаю. Албакову было предъявлено постановление, понятым были разъяснены права и обязанности, далее мы приступили к осмотру помещения", - рассказал оперативник.
Асхаб Албаков не признал свою подпись в протоколе осмотра магазина
По словам сотрудника ФСБ, в помещение магазина, помимо него, зашли только сам Албаков и двое понятых, а сотрудники ЦПЭ "остались на улице обеспечивать безопасность".
"Были обнаружены пакеты селитры, кофемолка, звонок, спички... Потом мы зашли в санузел, где был обнаружен предмет цилиндрической формы, так называемая "хаттабка". Албаков мне сказал, что магазин принадлежит ему, а предметы - нет", - сообщил суду свидетель. Он добавил, что уже к 10 часам мероприятие было завершено, и "за всем происходящим следили понятые".
Отвечая на вопросы адвокатов, Балаев сказал, что информация о причастности Албакова к магазину была получена от Лечи Гадамаури, документов права собственности на магазин он не видел. Национальность и образование понятых не выяснялись, понятыми были мужчины 30-40 лет, рассказал свидетель.
Силовики при обыске магазина в Сунже пронесли туда сумки и пригласили понятых лишь спустя полтора часа, рассказал на заседании 20 октября дядя обвиняемого Асхаба Албакова. Допрошенный на заседании 30 октября понятой Александр Кульбаченко заявил, что он вместе с другом отдал документы участковому, через полчаса ему их вернули, а сам он "ничего не знает, не помнит и вообще неграмотный".
Адвокат Лечи Гадамаури Солс Мусостов отметил, что опрос Гадамаури в ЦПЭ, согласно материалам дела, начался только в 9 утра 9 июня 2016 года, поэтому свидетель не мог от него узнать какие-либо сведения.
Велась ли фотосъёмка при осмотре магазина, свидетель вспомнить затруднился. При этом адвокаты указали на имеющуюся в деле фототаблицу.
"А почему на фото только один предмет, похожий на СВУ, где другие? И почему страница с фото под номером 4?" - обратилась к Балаеву защитник Ольга Братерская. Оперативник объяснил, что "может быть, не снимал другие предметы, так как они не изъяты из оборота", а отсутствие листов по порядку назвал "ошибкой в нумерации".
Адвокаты также обратили внимание на различие в подписях самого Алексея Балаева и Асхаба Албакова на разных листах протокола. "Я по разному расписываюсь!" - возразил свидетель, в то время как Албаков заявил, что обе подписи ему не принадлежат.
После ответов свидетеля на вопросы об интерьере помещения и других магазинах подсудимые Албаков и Гадамаури заявили, что слова свидетеля не соответствуют действительности. "Я не знаю, куда четыре человека там вообще поместились, и деревянной двери там нет", - сказал Гадамаури. Албаков добавил, что при осмотре были только люди в масках и "этого человека там не было". Алексей Балаев, тем не менее, настоял на своих показаниях.
После допроса адвокат Багаудина Опиева Инна Зыкова сделала заявление о преступлении по признакам ст.286 УК РФ (превышение должностных полномочий). Она объяснила это тем, что как минимум один понятой "был безграмотным" и заявил в суде, что его там не было, и отметила также разницу в подписях и неправильную нумерацию в фототаблице. Суд занес заявление в протокол.
Адвокат раскритиковала показания эксперта ФСБ
После этого по видеосвязи с Сочинским гарнизонным военным судом был допрошен эксперт УФСБ по Ингушетии Андрей Ралич. Он рассказал, что "в общих чертах помнит, что по данному делу брались смывы с ладоней где-то после обеда по распоряжению следователя".
Где именно производились смывы с рук, дату и фамилию человека (им был подсудимый Опиев. – Прим. "Кавказского узла") свидетель не вспомнил, но сказал, что "это было на квартире, примерно с двух до трёх часов дня". Однако после того, как прокурор зачитал протокол, свидетель согласился с тем, что смывы проводились в Магасе, а не на квартире.
Военнослужащий Лом-Али Мудаев, выступавший понятым, ранее в суде не вспомнил факта поездки в Магас после обыска в доме Опиева.
Андрей Ралич также заявил, что вес и цвет наркотического средства "во время хранения может изменяться от транспортировки, упаковки и условий хранения". "Это вполне объяснимые вещи", - сказал эксперт, пояснив, что в героин "могло быть подмешано другое вещество, которое могло впитать в себя влажность воздуха" и увеличить вес упаковки.
Иллюстрации и спектрограммы к своему исследованию Ралич, по его словам, не приобщал, не посчитав это нужным.
Следующее заседание по делу назначено на 14.00 мск 18 декабря.
После заседания Инна Зыкова поделилась с корреспондентом "Кавказского узла" сомнением в том, что вес упаковки с героином мог измениться из-за примесей. "За 17 лет моей бытности сначала помощником адвоката, потом адвокатом героин никогда не менял свой вес и цвет, не разбухал. При отбирании образцов вес уменьшался - так как вещество бралось на исследование по 0,5 миллиграмма, соответственно, общий вес должен был уменьшаться. У нашего эксперта, вопреки всем законам логики и физики, героин менялся цветом от белого, бежевого до зеленого", - сказала она.
Экспертные исследования и проведение химической экспертизы проводятся по одним и тем же методикам в соответствии с законом об экспертной деятельности, подчеркнула адвокат.
"Отличаться они могут лишь отбиранием подписки у эксперта, больше ничем. Поэтому всё, что говорил свидетель-эксперт, не соответствует действительности, и все его экспертные заключения полностью противоречат закону об экспертной деятельности, так как он должен был иллюстрировать любые свои проведенные исследования масс-спектрограммами библиотечного аналога, то есть, образца героина с тем веществом, которое он исследовал. Исходя из двух графиков, можно понять, насколько данное вещество сходно с героином, и может ли он называться героином. Его исследование ни логикой, ни математикой, ни законами физики объяснить невозможно", - сказала Инна Зыкова.
"Понятой в суде однозначно сказал, что он безграмотный и его там не было. Во-вторых, сделанные от одного и того же лица подписи абсолютно разнятся, в-третьих, неправильно идет нумерация. Визуально видно, что протокол составлен разными людьми. И кто исполнил подпись за безграмотных понятых - нужно выяснять", - прокомментировала адвокат Багаудина Опиева.
Автор:Константин Волгин
