ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Студенты и ученые Высшей школы экономики отправились в Адыгею для изучения условий жизни сирийских черкесов, которые решили вернуться на историческую родину. И в Адыгее, и в Карачаево-Черкесии у сирийских беженцев одинаковые проблемы - оформление документов и трудности с устройством на работу, отметили участники экспедиции. При этом, по их словам, жизнь репатриантов в Адыгее намного легче, чем в Карачаево-Черкесии.

"Кавказский узел" писал, что в связи с активными боевыми действиями в Сирии в регионы Северного и Южного Кавказа стали приезжать сирийские черкесы. Активную поддержку репатриантам оказывают жители Адыгеи, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, так как помощь нуждающимся - часть культуры адыгов, отметили опрошенные "Кавказским узлом" ученые, общественные деятели и журналисты. Ранее сирийские черкесы жаловались на сложности с получением российского гражданства.

Экспедиция в Адыгею осуществляется в рамках проекта "Открываем Россию заново", сообщила корреспонденту "Кавказского узла" одна из руководителей экспедиции, кандидат политических наук Алиса Шишкина.

"Вот уже несколько лет идет проект "Открываем Россию заново", в рамках которого студенты отправляются в регионы России для изучения политических, экономических  и культурных сфер жизни. А в Высшей школе экономики у нас есть научно-учебная лаборатория мониторинга рисков социально-политической дестабилизации, и мы в основном изучаем Ближний Восток, так как этот регион отличается максимальной нестабильностью. В рамках этого мы изучаем и сирийских переселенцев. Это в основном репатрианты, которые были переселены после Кавказской войны в Сирию, Иорданию, Турцию и другие страны. Они возвращаются после сирийского кризиса на территории, которые когда-то покидали их предки. То есть это не совсем беженцы, а именно репатрианты", - рассказала Шишкина.

По ее словам, в рамках экспедиции они изучают проблемы и трудности, с которыми сталкиваются переселенцы.

"При исследовании черкесов Адыгеи перед экспедицией поставлены задачи изучения состояния репатриантов, условий их проживания и адаптации и проблем, с которыми они сталкиваются в ходе переселения. У нас здесь представлено два кампуса – московский, в основном состоящий из политологов и студентов отделения международных отношений, и петербургский, в котором представлены востоковеды. Всего 21 человек: 15 студентов и шесть руководителей. Такую экспедицию мы проводим второй раз. В прошлом году мы были в КЧР", - сообщила Шишкина.

По ее словам, студентов специально готовили к поездке.

"Мы делились со студентами результатами той нашей поездки, знакомили их с материалами о Кавказе, объясняли, как проводить интервью, как опрашивать людей. Специально набирали студентов, знающих арабский, чтобы они могли общаться с переселенцами в случае, если они не владеют адыгейским", - сообщила политолог.

Шишкина рассказала, что они уже побывали в аулах Мафэхабль, Эфипсип и Панахес, но собираются повторно посетить проживающих там переселенцев.

"Мы уже были в (аулах) Мафэхабле, Эфипсип и Панахес, еще планируем съездить в Эфипсип и Панахес повторно. Нам в экспедиции помогают Комитет республики Адыгея по делам национальностей, связям с соотечественниками и средствам массовой информации и организация "Адыгэ Хасэ". В основном все происходит через них. Они для нас организовывают поездки в те аулы, где живут репатрианты", - рассказала она.

Условия жизни переселенцев в Адыгее и Карачаево-Черкесии сильно отличаются

Шишкина отметила, что условия жизни переселенцев в Адыгее и Карачаево-Черкесии сильно отличаются.

"В прошлом году мы совершили экспедицию в КЧР и провели опросы в основном в Черкесске, Хабезе, Эрсаконе, Бавуко и Зеюко. В КЧР мало переселенцев, в том числе и из-за того, что в руководстве КЧР много карачаевцев. Это, скорее, один из главных факторов того, что туда мало переселенцев приезжает. То есть власти опасаются, что усилится черкесский элемент, и они стараются этого не допускать. В целом на лицо разница между условиями адаптации сирийских черкесов в Адыгее и КЧР. Переселенцы в Адыгее в большинстве своем знают адыгейский язык, и им намного проще было интегрироваться в общество. Многие отмечают, что в Сирии они поддерживали морально-этический кодекс адыгэ хабзэ (адыгская (черкесская) этико-философская доктрина, свод неписаных правил и законов, - прим. "Кавказского узла"), и для них практически не было культурного барьера. В целом в Адыгее больше черкесов из Сирии, чем в КЧР. Мафэхабль вообще был построен сначала для косовских адыгов, а теперь и для сирийских. В КЧР они проживают не так компактно, как в Адыгее, и в том числе поэтому их адаптация сложнее. В целом в Адыгее их жизнь проще, чем в КЧР", - поделилась своими впечатлениями политолог.

При этом Шишкина подчеркнула, что у переселенцев практически одинаковые проблемы как в Адыгее, так и в КЧР.

"Проблемы у репатриантов одинаковы везде. Это документы и проблема устроиться на работу. У переселенцев в КЧР больше бытовых проблем, потому что они в меньшей степени владеют черкесским языком. Сложности возникают еще в том, что нет документальной поддержки - им не предоставляют статуса беженцев. Только один человек смог получить статус беженца. Возникают сложности также при получении разрешения на работу, получении гражданства, так как надо сдавать экзамен по русскому языку, а это для них большая сложность. Это как в КЧР, так и в Адыгее. Молодым и в КЧР, и в Адыгее легче учить новый язык, найти работу и так далее, а представителям старшего поколения все это дается с большим трудом. Сложности возникают с работой из-за того, что многие в Сирии имели очень хорошую работу, а здесь приходится работать, скажем, в автосервисе. Это для них не по статусу, и поэтому они часто отказываются от такой работы", - рассказала Шишкина.

По ее словам, в Адыгее многие отмечают, что война в Сирии стала не причиной, а поводом вернуться на родину.

"То есть они не сбежали оттуда, а просто решили переехать. По результатам этой поездки мы планируем публиковать материалы аналитического характера на основе нашей базы данных, которую нам удастся собрать", - сообщила она.

Шишкина также отметила, что в России существуют ограничения для притока сирийских черкесов, и это связано с опасением руководства импортировать радикальные силы в регион.

"Речь о том, что ограничения притока сирийцев в Россию вызваны опасением руководства, что в кавказский регион могут приехать люди, которые подвержены влиянию всяких движений. Именно поэтомуим не предоставляют статус беженцев, создаются документальные проблемы. Но факт остается фактом, что переехавшие на родину сирийские черкесы не примыкали ни к одной из группировок в Сирии и были нейтральны", - подчеркнула она.

Россия игнорирует проблему сирийских беженцев

Одна из целей экспедиции – изучение феномена небольшого числа сирийских беженцев в России, притом что она самым непосредственным образом участвует в сирийском конфликте, сказал корреспонденту "Кавказского узла" соруководитель экспедиции, кандидат исторических наук, заместитель заведующего научно-учебной лабораторией мониторинга рисков социально-политической дестабилизации ВШЭ Леонид Исаев.

"Мы, когда организовывали экспедиции - и эту в Адыгею, и прошлогоднюю в Карачаево-Черкесию, не ставили вопрос, чтобы изучать именно черкесов, которые сюда приезжают. Нам интересны были именно сирийцы, которые в ходе войны в Сирии приезжают в Россию. Почему в Россию? Потому что это страна, которая самым непосредственным образом участвует в сирийском конфликте. Из всех стран, которые принимают прямое или косвенное участие в сирийском конфликте, мы более всех игнорируем проблему беженцев. Такого ничтожно маленького количества сирийских беженцев, какое есть у России, нет нигде в мире. Мы этот феномен пытаемся изучить. Почему так получается, что мы, в том числе и военные, прикладываем немало усилий, чтобы сирийский кризис разрешить, но беженцев принимать не хотим. Другая сторона экспедиции – это понять, как местное население относится к ним, как оно принимает и воспринимает их", - сказал Исаев.  

Он отметил, что в России нет централизованных программ по поддержке переселенцев.

"Здесь у каждого своя судьба, и в общем-то во многом успех или неуспех переезда беженцев и их адаптации зависит от конкретного человека. Каких-то централизованных программ по их поддержке нет и на региональном, и на государственном уровне. Есть какие-то инициативы частные, ситуативные, кратковременные, которые помогают каким-то людям. Но в целом им не просто по многим вопросам. Во-первых, это дороговизна. Вопрос переезда – это вопрос серьезный в финансовом плане. Во-вторых, люди приезжают с детьми, им нужно трудоустраиваться, многие из них не знают русский язык, нужно отдавать детей в школу. С финансовой точки зрения это дело очень затратное. Что касается трудоустройства: да, тот, кто хочет, он работу найдет. Работу найти можно, может быть, не очень престижную, не соответствующую квалификации. Может быть, человек с высшим образованием, а ему приходится работать на стройке день и ночь в тяжелых условиях. Но можно. Те люди, с которыми мы говорили, в большинстве своем говорят о том, что в принципе, если хотеть работать, то работу найти можно, и зарабатывать какие-то деньги на то, чтобы здесь жить и помогать семье. Но это адский труд", - рассказал Исаев.

По его мнению, России нужна централизованная программа по адаптации репатриантов

"Здесь проблема, прежде всего финансовая, потому что у регионов денег нет. Мы говорим про регионы, в которых живут черкесы. Они далеко не благополучны в финансовом плане, зависят от дотаций из федерального бюджета, поэтому возможностей для того, чтобы дополнительно решать проблемы беженцев, у них нет. Тут многие социальные проблемы своих граждан не решены. И уровень жизни не очень высокий. Это дополнительная нагрузка на бюджет, если мы говорим о каком-то более массовом притоке переселенцев сюда. Здесь, конечно, нужна централизованная программа по адаптации репатриантов в России, но это, как мне кажется, прежде всего, вопрос финансовый. Нужно в федеральном бюджете искать на это деньги. Но количество беженцев измеряется миллионами сейчас. Существуют страхи относительно того, что этот переезд может оказаться массовым. По моим оценкам, массовым он, конечно, не будет. Но, тем не менее, чиновники этого опасаются. Ситуация финансово-экономическая не очень благоприятная в стране, поэтому лишних трат денег на сирийских беженцев никто не хочет. Поэтому это главная проблема, которая здесь существует. Все остальное имеет значение гораздо меньше", - отметил он.  

Он также добавил, что участники экспедиции пытаются систематизировать ту совокупность проблем, с которыми сталкиваются сирийские беженцы, и как-то сформулировать на экспертно-академическом уровне рекомендации о том, что можно было бы сделать в этой ситуации, и как можно было бы ее улучшить.

Местные адыги помогают переселенцам

Младший научный сотрудник научно-учебной лаборатория мониторинга рисков социально-политической дестабилизации ВШЭ Евгений Иванов отметил, что важную роль в жизни переселенцев играют местные адыги.

"Местные адыги играют очень важную роль в деле облегчения переселения сирийских черкесов в Адыгею. Они сильно помогают, самоорганизуются, и при наличии ограниченных ресурсов они делают реально очень многое для комфортной жизни переселенцев”, - сказал Иванов корреспонденту “Кавказского узла”.  

По его мнению, жизнь переселенцев стала бы еще более комфортной, если бы законы не создавали трудностей для них.

"Российское законодательство создает трудности для оформления документов. Например, переселенцы отмечают закон о соотечественниках, который учитывает только русскоговорящих соотечественников, выбрасывая людей со знанием других языков. Даже тех, кто владеет языком, признанным на региональном уровне в РФ, например, адыгейским. Таких людей закон отсеивает. Если бы закон о соотечественниках учитывал все языки, которые в России признаны национальными, это бы намного упростило получение для переселенцев вида на жительство, гражданства и других документов", - рассказал Иванов.

Он также отмечает, что глобально у всех переселенцев и в Адыгее, и в Карачаево-Черкесии одна проблема – получение документов.

"Интересна следующая разница. В Адыгее все репатрианты старались найти своих дальних родственников по базам данных, по родословной, то есть люди в основном возвращались по родовой линии, и их принимали. А в КЧР этого нет, так как отсюда мало черкесов уехало после Кавказской войны. Репатриантам в КЧР трудно найти какие-то родственные связи. Еще одно отличие в том, что в Адыгее обычным людям легче "добраться" до главы республики, поднимать какие-то вопросы и получать помощь на уровне региональных властей", - отметил младший научный сотрудник.

По его словам, в целом в Карачаево-Черкесии заведомо меньше ресурсов для переселения сирийских черкесов, чем в Адыгее.

"Если мы говорим о балансе между карачаевцами и черкесами в КЧР, то я думаю, карачаевцы, которые являются доминирующим этносом в республике, не боятся, что с приходом сирийских черкесов они перестанут быть доминирующим этносом. Здесь, скорее, проблема в социальной нагрузке, возникающей с приходом сирийских черкесов. Они боятся, что сирийские черкесы станут обузой для местного бюджета", - резюмировал Иванов.

Материалы о положении черкесских репатриантов в регионах Юга России "Кавказский узел" публикует на странице "Черкесский вопрос".