ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Главврач, который обвиняется в причастности к смерти Дмитрия Батырева в элистинской колонии, заявил суду, что принял все возможные меры для спасения заключенного, но было уже поздно. Две медсестры, выступившие в качестве свидетелей защиты, дали показания в пользу подсудимого, однако сестра Батырева не поверила им.

Как писал "Кавказский узел", в Элисте идет процесс по делу бывшего главного врача больницы ИК-1, обвиняемого в халатности, повлекшей смерть осужденного Дмитрия Батырева в ноябре 2015 года. Главврач свою вину не признает. Смерть брата наступила в результате бездействия главврача, считает сестра Батырева Надежда Санджиева.

Главврач настаивает, что Батыреву стало хуже в кабинете оперативника

Заседание в Элистинском горсуде 30 августа началось с допроса подсудимого, передает корреспондент «Кавказского узла», присутствовавший в зале суда.  

Главврач ИК-1 (начальник туберкулезной больницы ИК-1) рассказал, что в день смерти Батырева постоянно находился в больнице с начала рабочего дня – примерно до 13.15. Все это время, по его словам, он был на виду у двух медсестер, поскольку в одном из кабинетов заключенные собирали шкафы, а «женскому персоналу находиться один на один с осужденными строго запрещено».

«Около 13.00 ко мне зашел врач-терапевт Убушаев (осужден по делу о смерти Батырева), сказал, что пойдет встречать этап, - продолжил подсудимый. - Минут через 15 он вернулся и сообщил, что при досмотре Батырева сотрудники ИК-1 применили физическую силу и спецсредства. В связи с чем – не пояснил. Я спросил у Убушаева, нуждается ли Батырев в медицинской помощи. Он ответил, что не нуждается – состояние у осужденного удовлетворительное. И сказал, что будет составлять соответствующие рапорт и акт медицинского освидетельствования».

Согласно показаниям главврача, Дмитрия Батырева он впервые увидел в кабинете замначальника колонии Дорджиева (осужден по делу о смерти Батырева), куда Батырева привели заключенные Волков и Горбанев, которых сопровождал оперуполномоченный Насунов (также осужден по делу о смерти Батырева).

«Горбанев придерживал Батырева за рукав бушлата. Батырев зашел самостоятельно, - подчеркнул главврач. – Я обратил внимание, что у него слева на лице имеется ссадина. Спросил у Батырева, что случилось. Он ответил, что у него болят ноги. Дорджиев спросил у Насунова, подписал ли осужденный бумаги. Насунов замялся, не стал отвечать в моем присутствии. Тогда я сказал Дорджиеву, что зайду по своему вопросу позже – и вышел».

По словам начальника больницы ИК-1, «минут через 15-20» после того, как он ушел из кабинета замначальника, Дорджиев попросил его пригласить врача-нарколога.

«Как он пояснил, оперуполномоченный ему доложил, что осужденный вел себя неадекватно, кидался на сотрудников с лезвием, бился головой о стену», - добавил главврач.

Он рассказал, что привез врача-нарколога в колонию из СИЗО и «примерно в 14.50» они зашли с ней в кабинет Насунова, где, как им сказали, в это время находился Батырев.

«Батырев лежал на полу. Насунов сидел за столом и курил. Рядом стоял доктор Убушаев. Я спросил: «Что случилось?». Насунов сказал, что Батыреву стало плохо. Тут уже начала задавать вопросы [врач-нарколог] Божреева: «Вы что, били его?». Насунов ответил, что осужденный сам упал. Батырев был в сознании, говорил, что у него болит живот», - заявил подсудимый.

Состояние Батырева в кабинете Насунова главврач расценил как «тяжелое, непонятное».

«Состояние Батырева, в котором он был в кабинете у Дорджиева, и состояние в кабинете Насунова – это два разных состояния. Больной был в сознании, но отвечал только «да» или «нет», особо не разговаривал. У него появились дополнительные ссадины и гематомы в области правой половины лица и области подбородка. Когда мы подняли рубашку, чтобы пропальпировать живот, я увидел множественные ссадины и гематомы на животе и груди», - отметил подсудимый.

Он утверждает, что распорядился, чтобы Батырева на носилках перенесли в больницу, после чего ушел с Божреевой к себе в кабинет. «Я стал по городскому телефону вызывать хирурга, врача УЗИ и врача-невролога. Пока я названивал докторам, около 15.00 позвонил дневальный, сообщил, что больному стало плохо. Врачи Убушаев и Алексеев выбежали вперед, а я закрыл Божрееву в ординаторской и побежал следом в кабинет Насунова. Больной был без сознания, пульс нитевидный. Убушаев делал ему искусственную вентиляцию легких. Я сказал Насунову, чтобы он вызвал скорую помощь», - рассказал главврач.

По его словам, врачи отнесли Батырева в больницу и «в течение получаса проводили реанимационные мероприятия», а «в 15.40 констатировали смерть». «В 16.00 прибыла бригада скорой помощи, которая тоже констатировала смерть. Где-то в 16.05 я пошел в кабинет Дорджиева, где находилась практически вся дежурная смена, и доложил, что осужденный Батырев скончался», - подытожил главврач.

Подсудимый заявил, что не был в досмотровой комнате

Отвечая на вопросы своего защитника Ларисы Спириной, подсудимый описал кабинет Дорджиева и уточнил, что там не было «свободной стены», о которую можно было бы опереть спиной Батырева, как это указано в показаниях осужденных Горбанева и Волкова.

Гособвинитель напомнил подсудимому показания свидетелей Волкова и Насунова, согласно которым, «главврач посмотрел зрачки Батырева и сказал, что он симулирует». «Во-первых, осужденные, как только завели Батырева, вышли из кабинета – это видно на видео. Во-вторых, я осматривал не зрачки, а ранку на лице», - ответил начальник больницы.

Подсудимый также опроверг утверждение Насунова, что он и Убушаев говорили главврачу о необходимости госпитализировать Батырева. «Что касается врача Божреевой, то мы вместе с ней приняли решение о госпитализации», - добавил подсудимый.

Когда гособвинитель в очередной раз вернулся к показаниям Волкова и Горбанева, описывая состояние Батырева в кабинете Дорджиева, начальник больницы обратил внимание суда, что «эти осужденные после смерти Батырева резко стали характеризоваться положительно в отчетах администрации». «Они были переведены в колонию-поселение, а потом быстренько освободились по УДО», - отметил подсудимый.

Судья призвал его воздержаться «от оценок решений суда», постановившего досрочно освободить осужденных. «По каким основаниям суд принял решение, он изложил в своих постановлениях. Комментировать законность этих решений не надо», - сказал председательствующий.

В ходе дальнейшего допроса гособвинителя подсудимый также не подтвердил показания Насунова, согласно которым главврач находился в досмотровой комнате и видел там избитого Батырева.

«В досмотровую комнату я не заходил. Это не мои профессиональные обязанности – принимать этап», - заявил начальник больницы ИК-1.

Медсестры подтвердили, что главврач с утра до обеда постоянно находился в своем кабинете

Медсестра туберкулезной больницы ИК-1 Татьяна Слюсарева рассказала суду, что главврач постоянно находился в больнице с 8.30 до 13.15. «Он контролировал осужденных, которые занимались перестановкой шкафов», - уточнила свидетель. Она также пояснила, что кабинет главврача находится «сразу за стенкой» от ее кабинета и «двери в кабинетах положено держать открытыми».

«В 13.15 я ушла на обед в сестринскую. А начальник больницы пошел сопровождать на выход медсестру Диденко, которая в тот день отпросилась по семейным обстоятельствам», - сказала Слюсарева.

Гособвинитель спросил у свидетеля, находился ли подсудимый непосредственно рядом с ней, был ли он в поле ее зрения, проводил ли с ней процедуры, которыми она занималась. На все вопросы Слюсарева ответила отрицательно, но продолжила настаивать, что главврач никуда не отлучался.

«Я слышала его. У нас общий коридор, кабинеты находятся рядом, двери открыты», - пояснила она.

Старшая медсестра туберкулезной больницы ИК-1 Елена Диденко подтвердила показания своей коллеги Слюсаревой о том, что главврач с начала рабочего дня до 13.15 был у себя в кабинете.

«Мой кабинет и кабинет Баклашова разделены стенкой. Я устанавливала шкафы, со мной находились осужденные. Так как мне нельзя оставаться наедине с осужденными, Баклашов контролировал, как мы устанавливали эти шкафы, и постоянно заходил ко мне в кабинет. Двери были открыты, потому что закрывать их нельзя», - заявила Диденко.

Она также добавила, что в 13.15 главврач сопроводил ее «на выход из зоны». 

Эксперт заявила, что на начальных стадиях геморрагический шок определить нельзя

Эксперт республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы Елена Доренко, рассказала суду, что травматический геморрагический шок, от которого скончался Батырев, «на первых этапах определить практически невозможно».

«Внешне это никак нельзя определить, пока не наступит последняя стадия шока – когда все жизненные функции организма угнетаются», - заявила эксперт, уточнив, что «терминальная (последняя) стадия длится 30-40 минут». По ее словам, «повреждения, ссадины, небольшие ранки», зафиксированные на теле Батырева, «сами по себе вреда здоровью не несут».

«К травматическому геморрагическому шоку приводят последствия этих повреждений – разрывы мягких тканей, скопление крови. В случае с Батыревым к развитию шока привели обширность повреждений, их размеры, характер. И только поэтому они расцениваются как причинившие тяжкий вред здоровью», - добавила Доренко.

Судья спросил, можно ли на первоначальном этапе определить, что у человека, «который не стоит на ногах», развивается шок. Эксперт ответила, что «если он ни на что не жалуется, то нельзя». «А если он не может жаловаться, находится в бессознательном состоянии?» - уточнил председательствующий. «Если в бессознательном, то, конечно, человеку плохо», - сказала эксперт.

Суд отклонил ходатайства защиты по свидетелю обвинения

После допроса свидетелей защитник начальника больницы Лариса Спирина в качестве письменного доказательства представила заключение эксперта, который не смог идентифицировать сотрудника «в форменной шапке» на видео из досмотровой (следствие полагает, что это главврач).

«Изображение в видеофайле… непригодно для идентификационного исследования по признакам внешнего облика», - зачитала она вывод эксперта.

Кроме того, Спирина заявила ходатайства о приобщении к материалам дела копий должностной инструкции Убушаева, постановления Элистинского горсуда о досрочном освобождении Горбанева, а также рапорта администрации ИК-1 о том, что в феврале 2016 года Горбанев совершил покушение на кражу.

«В июле 2016 года, согласно постановлению суда, администрация колонии характеризует Горбанева положительно, в то время как в феврале 2016 года его ловят на краже, о чем та же администрация составляет рапорт», - обратила внимание адвокат.

Гособвинитель выступил против приобщения ходатайств, поскольку, по его словам, «ни должностные инструкции, ни характеристика Горбанева никакого отношения к рассматриваемому делу не имеют». Признанная по делу потерпевшей сестра Батырева Надежда Санджиева поддержала прокурора, отметив, что «другие свидетели – Волков и Насунов - дали такие же показания, как и Горбанев». Однако судья согласился с доводами обвинения и отклонил ходатайства защиты.

Надежда Санджиева раскритиковала показания свидетелей защиты и эксперта

В интервью корреспонденту «Кавказского узла» Надежда Санджиева назвала показания свидетелей защиты «несостоятельными». По ее мнению, медсестры Слюсарева и Диденко «пытались убедить суд в том, что главврач не мог находиться в досмотровой комнате».

«Согласно материалам следствия, Дмитрия завели в досмотровую комнату в 10.00, а вынесли оттуда в 13.41, это зафиксировано на видео. С 13.10 до 13.14 там находился главврач, что также подтверждается видео из досмотровой и некоторыми свидетельскими показаниями. То, что свидетели защиты поминутно помнят события 2015 года, и их показания минута в минуту совпадают с показаниями подсудимого, лично у меня вызывает подозрение», - сказала Санджиева.

Свидетель Доренко, по ее словам, «в принципе не может ничего пояснить по существу». «Это эксперт, который осматривала труп. Она не может судить или предполагать, в каком состоянии был Дмитрий, когда его видел начальник больницы», - заявила сестра Батырева.