ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Борьба с радикализацией молодежи на Кавказе сейчас отличается поиском новых форм и контрнарративов. На смену казенной массовости и формализму должны прийти действительно интересные проекты, отмечает старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН Наима Нефляшева в своем материале для "Кавказского узла". Конные переходы "Хасэ всадников" ¹, которые проводятся в память о жертвах Кавказской войны и в другие памятные даты, привлекают молодежь. Нужно продолжать популяризировать такие акции, но избегать ситуаций, подобных той, что произошла в Кенделене.

Проблематика профилактики радикализации молодежи на Северном Кавказе продолжает оставаться актуальной. Несмотря на устойчивую тенденцию снижения количества террористических актов в регионе и числа жертв среди мирного населения и сотрудников силовых структур, ² аналитики и эксперты (Д. Соколов, Е.Сокирянская, В.Хатажуков, А. Ярлыкапов и др.) отмечают, что системный кризис на Кавказе продолжает продуцировать факторы, способствующие радикализации, риски радикализации сохраняются, а насилие трансформируется в новые формы.

Ахмет Ярлыкапов, известный кавказовед и исследователь современного ислама на Кавказе, говорит о появлении феномена "одиноких волков", с которым Россия столкнулась с 2017 года: "Поражения ИГ ³ на Ближнем Востоке привели к тому, что финансирование его сторонников практически прекратилось. Однако самих сторонников имеется в избытке. Они никак не связаны с самим ИГ* ни организационно, ни финансово. Единственное, что их связывает с самой организацией – это идеология. Желая действовать в соответствии с этой идеологией, молодые люди идут на совершение террористических актов с использованием подручных средств. Отсюда известные всем прошлогодние атаки с использованием ножей в Сургуте и Каспийске, а также недавняя чудовищная трагедия в Кизляре, когда террорист расстрелял из охотничьего ружья прихожан православного храма. Эти террористы-одиночки на самом деле намного опаснее тех, кто уехал в Сирию и гипотетически может вернуться на родину". ⁴.

В этих условиях усилия по проведению эффективной профилактической работы с молодежью, предотвращение радикализации молодых людей и вовлечения их в вооруженные конфликты становятся задачей особой важности.

Екатерина Сокирянская, автор аналитического доклада "Можно ли предотвратить новые волны радикализации на Северном Кавказе?" ⁵, отмечает, что за последние годы накоплен большой опыт профилактической работы – на федеральном уровне создана концептуальная и теоретическая база, определяющая круг проблем и систему дефиниций; сложились направления профилактики терроризма и экстремизма – аналитическое, просветительское, методическое; сделаны попытки сформулировать современные по форме альтернативные контрнарративы; появилось такое новое направление работы, как дерадикализация бывших боевиков и реинтеграция членов их семей. Важно, что в профилактическую работу вовлекаются не только государственные структуры, но и НКО, что придает ей мобильность и видовое разнообразие.

Однако практики и респонденты ⁶, представляющие целевую аудиторию профилактической работы, отмечают ее устаревшие формы, формализм, казенную массовость, что нивелирует количество затраченных средств и усилий. Часто спикеры, на которых возлагается ответственность за проведение профилактических мероприятий, не соответствуют своей аудитории ни по уровню образования, но по ощущению динамики современного мира.

В этих условиях в качестве альтернативного контрнарратива можно рассматривать "новые" обрядовые практики. На примере кейса конных переходов, организуемых черкесским "Хасэ всадников", мы покажем, что они обладают серьезным потенциалом, поскольку являются привлекательными для современных молодых людей и имеют основание в традиционной культуре. Более того, успешный опыт не только самих конных переходов, но и абсолютно положительные коннотации, которые получила эта практика среди ее участников и зрителей,  вовлеченных во встречи всадников в черкесских аулах, показывают, что новое прочтение традиции делает ее актуальной и даже модной. В условиях новых контекстов традиция может работать не только как механизм сохранения, воспроизводства и трансляции устойчивых форм культуры, но и задавать новый вектор, в котором важно конструирование лучшего будущего, а не только осмысление легендарного прошлого.

Многие специалисты по профилактике, как и Екатерина Сокирянская в вышеупомянутом докладе, отмечают, что задачи профилактической работы не только в переубеждении человека, находящегося в зоне риска радикализации, не только в воздействии на него словом, но также в выявлении и удовлетворении тех потребностей духовного и психологического свойства, которыми манипулирует террористическая организация, предлагая легкий и простой способ их удовлетворения. Среди таких потребностей - желание самореализоваться, получить социальное признание, быть принятым на "равных" в круг общения, обладающий некоей социальной престижностью, наконец, участие в рискованном предприятии. Для молодых мужчин дух мужского братства и солидарности – один из важных факторов привлекательности парамилитарных структур. Все эти потребности в конструктивном и созидательном ключе может предложить "мужской союз", ярким примером которого является "Хасэ всадников".

В эпоху постмодерна мужская (или отдельно женская) социализация на Северном Кавказе теряет свою актуальность не столь быстро, как в других регионах России. У многих, как мужчин, так и женщин, очевидно, есть потребность в раздельных социальных проектах. За последние годы появилось много успешных женских проектов ⁷, дающих широкие возможности для женской самореализации, тогда как возможностей мужской социализации, эмоционально насыщенной и современной по форме, почти нет.

"Шууей Хасэ", или "Хасэ всадников", был создан в 2017 году; это общественная организация, действующая в Адыгее, Краснодарском крае, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии.  Активное участие в работе "Хасэ всадников" принимает общественная организация "Адыгэ Хасэ" Адыгеи и ДУМ Адыгеи и Краснодарского края. Сначала это была небольшая группа энтузиастов, сегодня число участников конных переходов растет и насчитывает больше 100 человек. Целью "Хасэ" является возрождение кабардинской породы лошадей, актуализация этикета мужчины-всадника и возрождение традиционных ремесел, связанных с коневодством. Среди членов "Хасэ всадников" в основном конезаводчики, а также те, кому интересна тема черкесской наезднической культуры.

Одной из практик "Хасэ всадников" являются конные переходы. Как правило, они проводятся два раза в год. Это многодневные с большим количеством участников переходы, приуроченные к какой-то календарной дате (например, конный переход, посвященный 15-й кавалерийской дивизии Красной армии; конные переходы в честь Дня Победы 2-7 мая 2018 года в Адыгее; Дня черкесского флага; Дня Памяти и Скорби по адыгам – жертвам Кавказской войны 21 мая и др.).

Форма конного перехода проста: всадники проходят от одного населенного пункта к другому, в каждом из которых их торжественно встречают. Однако суть гораздо шире кажущейся простоты формы: конные переходы выполняют все присущие обряду функции – интегрирующую, консолидирующую, воспитательную, функцию трансляции культуры и др.

Почему мы считаем, что конный переход может рассматриваться как практика, имеющая для молодежи профилактический эффект, хотя сами организаторы не маркируют ее таким образом?

Для этого надо ответить на вопросы: почему для современных мужчин, живущих в мире информационных технологий, актуальна тема "коня и всадника"? Что заставляет взрослых людей оставить современные гаджеты на время перехода, сесть на коня и облачиться в черкеску? К чему стремятся вернуться современные участники конных переходов? Какие глубинные пласты сознания и менталитета задевает тема черкесской всаднической культуры?

Исторический аспект

Сами по себе конные переходы – не новое для современности явление. В СССР кавказские всадники, джигиты-участники кавказских танцевальных ансамблей всегда были витриной "Кавказа на экспорт", особенно в больших театральных шоу. Один из масштабных конных переходов в СССР имел место зимой 1935-1936 гг. вокруг Главного Кавказского хребта по очень трудному маршруту от Пятигорска через Клухорский и Сурамский перевалы, затем из Сухума через Тбилиси в Баку и, наконец, в Махачкалу, Грозный, Владикавказ, Нальчик и закончился в Пятигорске.

В 1990-е годы, когда была растабуирована тема Кавказской войны и черкесского изгнания, и впервые в Майкопе и Нальчике прошли международные съезды черкесов, состоялся самый прославленный конный переход постсоветского времени "Дорогами мухаджиров". Переход по маршруту Нальчик – Амман был реализован в 1994 году и приурочен  к 130-летию окончания Кавказской войны. В конном переходе  принял участие иорданский принц Али (известный своим пиететным отношением к черкесской культуре), что само по себе символизировало духовную связь исторической родины и черкесской диаспоры.

В 2017 году Ибрагим Яганов, известный активист и конезаводчик,  вице-президент  Федерации конного спорта и коневладельцев КБР, стал инициатором конного перехода по случаю 460-летия добровольного вхождения Кабардино-Балкарии в состав Российского государства. В переходе принимали участие представители Терского казачьего войска, кабардинские и балкарские наездники из районов республики.

Основания в традиционной культуре

Конь и всадник

Мужские сферы деятельности, статус мужчины-воина, джигита всегда считались на Северном Кавказе престижными. В рамках мужского дискурса тема коня и всадника, друзей и соперников, понимающих друг друга с полуслова, занимает особое место. Она пронизывает черкесский (и шире - кавказский) фольклор, мифологию, сказки.  Этнографы-кавказоведы неслучайно называют коня alterego своего хозяина: они стоят и знают друг друга, а их отношения основаны на абсолютном доверии. В сложном взаимодействии коня и всадника не может быть предательства, фальши, заискиваний, грубости и манипуляций, а каждый участник – самодостаточная единица.

Кони в черкесской традиционной картине мира ассоциируются с динамикой, ритмом, движением, с буйством стихий – бурей, ветром, огнем, штормом. В фольклоре черкесов конь наделен сверхспособностями и человеческими качествами – он понимает человеческую речь, язык деревьев и животных, перелетает через горы, путешествует в разных мирах и дает своему хозяину мудрые советы. В нартском эпосе конь Тхожей – верный друг главного героя Сосруко, а в мифах и сказках грозный Шибле, бог грома и молнии, скачет  по небу на вороном жеребце. Раскаты грома в мифологической картине мира воспринимались как звуки небесной джигитовки могущественного Шибле.

Глубинная психологическая взаимосвязь между конем и всадником проявляется в выражении нартского эпоса – "каков конь, таков и  мужчина". Исторические источники полны свидетельств того, что даже черкесские князья, стоявшие на недосягаемой высоте социальной пирамиды, никогда не снисходившие до физического труда, сами ухаживали за своими конями: кормили, поили, мыли, лечили, берегли их сон и достойно провожали в последний путь.

Адыгский историограф XIX века Хан-Гирей, автор знаменитых "Записок о Черкесии", писал, что в 1833 году во время страшного голода один из князей "кормил любимых своих коней разного рода нежными зернами, тогда как его люди претерпевали страшный недостаток и в насущном хлебе, и об этом обстоятельстве во всех племенах Черкесии рассказывали как о похвальном подвиге. Черкес, какого бы он звания ни был, скорее сам согласится быть голодным, чем лошадь свою допустит до этого. Сами князья собственными руками нередко обчищают копыта своих лошадей и моют их гривы мылом и куриными яйцами, хотя бы их окружала толпа слуг, готовых это исполнить" ⁸.

Важно подчеркнуть, что наличие благородных породистых лошадей было маркером принадлежности к элитарному сословию, а коневодство считалось престижным занятием. Коневодство в Черкесии имело и практическое измерение, формируя целую индустрию – конезаводчиков, ветеринаров, шорников, производителей конских атрибутов. Например, кабардинские мастера в конце XVIII века получали заказы на производство десятков тысяч седел. В начале XIX века в Черкесии успешно действовали 26 черкесских конных заводов, а лошади нарасхват продавались не только в соседние регионы Кавказа, но и в Европу и на Ближний Восток.

Экспортная торговля лошадьми расширяла не только представления о географическом пространстве, раздвигая его границы, но и изменяла сознание людей, формировала новый мобильный тип личности, готовый рисковать и быть открытым для инноваций.

Институт "зекIуэ"

Современные конные переходы актуализируют и воспроизводят дискурсивную тему одинокого героя, "одинокого всадника", личной ответственности и личного ответа на вызов. Эта тема пронизывает и черкесский нартский эпос, и сказания, и традиционные социальные институты. Институт черкесского "зекIуэ", достаточно хорошо описанный современными историками, это не просто военный поход всадника за пределы своей ойкумены. Это средство самоутверждения для мужчины, дававшее ему возможность создать себе Имя и репутацию, проявить свои самые лучшие качества, культивируемые в традиционной культуре. "Военные походы черкесов, - пишет историк А. Марзей, -  не ставили целью захват и удержание новых территорий. ЗекIуэ предполагало всегда возвращение на свою Родину. Время нахождения в зекIуэ, в зависимости от дальности похода, могло быть от нескольких недель до нескольких лет" ⁹.

В таких походах, если их совершали группы всадников, доводилась до совершенства и оттачивалась до мелочей корпоративная черкесская всадническая культура. Уходя в "зекIуэ", всадник не просто перемещался из одного географического пункта в другой, он осуществлял духовную перезагрузку, знакомился с новыми землями, заводил новых друзей и кунаков. Всадники, уходящие за пределы своей территории, наряду с военными отходниками, были чуть ли не единственным мобильным социальным слоем. Осваивая новые пространства, они впервые сталкивались в дороге с другими антропологическими типами, новыми языками и традициями.

Костюм всадника. Черкеска

В современных конных переходах всадники одеты в традиционный костюм – папаху, черкеску, обувь. Традиционный мужской костюм в этом случае приобретает особую смысловую нагрузку, это больше, чем просто удобная одежда. Для современных участников конных переходов, как следует из интервью с ними, надеть традиционный черкесский костюм, обучиться езде на лошади значит не просто имитировать внешние формы, удобные и прагматичные для данного контекста, это значит изменить самоощущение, даже создать его новый формат. Вспомним, что и для русских офицеров, пришедших в XIX веке покорять Северный Кавказ, надеть черкеску – это значит соответствовать мощному природному ландшафту Кавказа, вписаться в мир его крепких корней и устоев, осознать чувство собственного достоинства и внутренней свободы ¹⁰.

"Я сшил черкеску, а я до этого не носил черкеску, я ее надел, и я, как Джим Керри в фильме "Маска", словно перевоплотился и стал творить чудеса. Когда я приобрел весь комплекс вооружения всадника, оделся, осанка уже другая, даже по-другому ходишь, по-другому себя ведешь. Ни разу телефон мы не достали в период конного перехода. Ни разу мы плохого слова не обронили, потому что есть само понимание того, что люди сейчас критиковать нас будут. Потому что такого не подобает человеку в черкеске", - рассказал участник конного перехода, который прошел в Адыгее в 2018 году. "Я когда шел на День флага в Майкопе в черкеске на коне, я видел лица людей, у меня внутри что-то просыпалось. Это гордость, это история. Когда ты это все знаешь, и ты это делаешь, это важно. Я показываю это своему сыну и своим детям", - рассказал участник шествия конников в День черкесского флага в Майкопе 2019 года.

Мужской союз и его функции

Фактически "Хасэ всадников" и организованные им конные переходы воспроизводят традиции мужских союзов как группы, предназначенной для социализации, социальной интеграции, воспитания молодых мужчин, включения их в систему социальных и духовных связей. Институт мужских союзов на Северном Кавказе, блистательно описанный этнографом Ю.Ю. Карповым ¹¹, получает в виде "Хасэ всадников" новую форму и содержание.

Длительные конные переходы обеспечивают межпоколенную трансляцию культурной традиции, дают чувство корпоративного единства и  солидарности, ответственности друг за друга, выполняют функции консолидации людей разных возрастов. "Молодежь сейчас все время в телефоне, но когда ты подходишь к коню, тебе не до телефона, надо ухаживать за конем. Мой сын видит, что всадников в конном шествии много, что есть старшие, что мы общаемся. Его кто-то может послать с поручением, потому что он младший. Мой сын сейчас втянулся, ухаживает за лошадью, я не даю ему болтаться. Он либо на конюшне, либо на занятиях. Само отношение старших к нему важно, он чувствует эту теплоту. Это в любом случае урок", - говорит участник конного перехода.

Важно, что в конных переходах участвуют люди разных социальных статусов (как люди, занимающие заметные посты в системе региональной власти, так и те, чьи позиции не так высоки). В переходах принимают участие и черкесы России, и люди, репатриировавшиеся на родину. С точки зрения религиозной принадлежности конный переход объединяет черкесов-мусульман и черкесов, в идентичности которых преобладает дискурс "Адыгэ Хабзе", то есть ориентация на черкесскую этическую и этикетную систему. "Я всегда говорил, что нельзя отделяться. Будь это ислам, будь это "Хабзе", когда начинаешь отделяться, происходит вакуум. А вакуум начинает разлагаться, а это приносит вред окружающим. Мы в мечети собирали мусульманскую молодежь и говорили, как со взрослыми, стариками надо взаимодействовать, что надо стариков уважать", - говорит один из участников конных переходов, мусульманин. "Я намаз не делаю, я больше на "Адыгэ Хабзе" воспитан, не пью и не курю. Но я уважаю и поддерживаю тех, кто делает намаз. Например, мое присутствие для них имеет значение – если они в дороге намаз делают, я слежу за конями, я их держу, я их прикрываю. Сама религия ислам – чистая, я уважаю. В походах все сплачиваются", - рассказал другой участник.

Поскольку участие в конном переходе консолидирует разных людей, и одна из непосредственных целей "Хасэ всадников" – актуализация рыцарского мужского этикета "уоркъ хабзэ", то, находясь в течение длительного времени в относительной изоляции, всадники не могут строить свое общение ни на чем ином, кроме как на принципах "Адыгэ Хабзэ". Один из ключевых принципов "Хабзэ" подразумевает коммуникацию на основе принципов разумности, рассудительности, здравого смысла, чувства меры, важных в черкесской этической системе ¹². Таким образом, конный переход становится инструментом трансляции коммуникативной культуры, основанной на чувстве меры, разумности, умеренности, "срединном пути": "К конному переходу оказывается привязано очень многое. Это и "Адыгэ Хабзе", "адыгагъэ", и чистота, и порядок. Самые старшие у нас впереди. Какой обычай соблюдаем дома, так и мы, будучи на конях, соблюдаем. Нас встречают в аулах старейшины. Внутри всадников есть старший. До начала похода мы выбираем одного, который отвечает за маршрут. Когда мы в пути, мы слушаем его".

Конный переход имеет и эмоциональный эффект; это инструмент, возвращающий современного черкеса в эпоху легендарных предков и дающий совершенно новую гамму чувств. Значительную часть современной кавказской молодежи увлекают традиции и национальная история, поэтому конные переходы освещались в региональных СМИ и соцсетях, были очень популярны, фото с конными переходами выкладывали люди, встречавшие всадников в аулах: "Когда мы в аулы заходим, у людей глаза горят. Они, когда нас видят, с дворов выбегают, телефоны достают. У старшего поколения слезы наворачиваются. Они не верили, что это увидят".

Во время конного перехода каждый участник переживает особое чувство, когда всадник – часть целого, и в то же время – сам по себе (что соответствует феномену "черкесского индивидуализма", препарированному антропологом Б.Бгажноковым ¹³). Отметим, что организация конных переходов имеет и очевидный финансовый эффект – возросло количество заказов на седла у шорников, увеличилось число заказов на шитье черкесок и так называемых черкесских рубашек.

Сами участники конных переходов, отвечая на вопрос о том, почему для современных мужчин, живущих в мире информационных технологий, актуальна тема "коня и всадника", и что заставляет взрослых людей оставить современные гаджеты на время перехода, сесть на коня и облачиться в черкеску, подчеркивают: "Эти переходы конные, которые мы делаем, заставляют нас не потерять свое, адыгское. Заставляют что-то вспомнить о народе, оживляют память о том, что было. И, конечно, одна из главных причин – это любовь к лошадям, а именно любовь к кабардинской породе лошадей. Популярность коневодства и конных переходов выросла за эти два года, в том числе в селах и аулах. Есть в аулах люди, человек 60-70, которые имеют дома коня и принимают участие в конных переходах".

"Для меня конь – это что-то родное. Это, наверное, заложено в крови. Когда друзья мне коня подарили, я сначала с ним общался, говорил, потом стал ездить на нем потихоньку. Для меня конь, как младший брат стал. Он стал как член семьи, его надо накормить, напоить, выгулять. И мои сын и дочь его полюбили", - поделился участник конного перехода 2018 года.

При всех очевидных достоинствах и перспективах практики конных переходов опыт Кенделена 2018 года показал, что конный переход, потенциально способный стать красивым ритуалом "встречи всадников", сближающим разные народы, может стать объектом политических манипуляций. В ходе самого перехода удалось достичь договоренности между администрацией Баксанского и Эльбрусского районов и старейшинами села Кенделен о встрече кабардинских всадников на обратном пути в Кенделене и совместном праздновании в Баксане на следующий день Дня адыга, однако  траектория событий развивалась по-другому.

Беспорядки в Кенделене были обусловлены отсутствием предварительной работы с населением при подготовке конного перехода, исключением из переговоров большей части членов "Хасэ всадников" КБР на этапе подготовки мероприятия; провокационными сообщениями в соцсетях, сворачиванием диалога между властями и активистами, выбором силовых средств при возможности диалога с молодежью. Все это имело обратный эффект и, тем не менее, не должно дискредитировать саму идею конных переходов.

Как показали события в Кенделене, конный переход по случаю годовщины Канжальской битвы актуализировал другие проблемы системного свойства, существующие в регионе и в республике, среди которых политолог Д. Соколов ¹⁴ выделяет безработицу, отсутствие социальных лифтов для большого количества молодых людей, неразрешенные земельные конфликты, борьбу за бюджетные ресурсы, политический конфликт элитных групп в борьбе за власть, разные исторические версии самой Канжальской битвы.

Главными исследователь считает отсутствие публичной политики, деградацию судебной системы, силовой метод решения проблем, отсутствие реального диалога между сторонами конфликта. При таких вводных любая практика, помещенная в неблагоприятный контекст, может сработать с точностью до наоборот. Последнее как нельзя лучше демонстрирует лезгинка, в течение 20 постсоветских лет превратившаяся из зажигательного танца, во времена СССР восхищавшего зрителей своей энергетикой, в манифестацию протеста, иногда и политического.

Старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН Наима Нефляшева, специально для "Кавказского узла"

1. Статья написана при поддержке Центра анализа и предотвращения конфликтов.
2. См. специальный раздел "Кавказского узла" "Северный Кавказ  – статистика жертв". Код доступа:https://www.kavkaz-uzel.eu/rubric/1103
3. *- организация признана террористической и запрещена в России судом.
4. Террористы-одиночки новая угроза для России — Ахмет Ярлыкапов. Код доступа: http://caucasustimes.com/ru/terroristy-odinochki-novaja-ugroza-dlja-rossii-ahmet-jarlykapov/
5. Сокирянская Е. Можно ли предотвратить новые волны радикализации на Северном Кавказе? https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/mojno_li_predotvratit_novie_radikalisazii/#note_1
6. Автором опрошены респонденты в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Дагестане, Ингушетии, Чечне. Тема поднималась также участниками семинара в Стамбуле, посвященного проблемам профилактики террористической и экстремистской идеологии среди молодежи, проведенном Центром анализа и предотвращения конфликтов 19-20 марта 2019 года
7. В нескольких республиках Северного Кавказа существуют организации и инициативы, направленные на женщин и девочек (например: чеченские организации "Женщины за развитие", "Синтем", программа развития молодых женщин СPCD, выпускаемый в Дагестане женский журнал "Даптар", женская общественная организация "Ираз" в Ингушетии. В Дагестане запущен и успешно развивается видеопроект "Отцы и дочки". Ряд проектных групп создан в социальных сетях, например, можно говорить о женском активизме в группе на "Фейсбуке" "Республика - общее дело" в Кабардино-Балкарии.
8. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978.
9. Марзей А.С. Черкесское наездничество. ЗекIуэ. Из истории военного быта черкесов в XVIII – первой половине XIX века. Нальчик, 2004.
10. Гордин Я.С. Русский человек и Кавказ // Культура и общество. Альманах Фонда им. Д.С. Лихачева. Вып. 2-3. СПб., 2006.
11. Карпов Ю.Ю. Джигит и волк: Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб.: МАЭ РАН, 1996.
12. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999
13. Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик, 1983
14. Соколов Д. Канжал в спину губернатора. https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/325671/