ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Роль семьи в профилактике насильственного экстремизма на Кавказе, где восприимчивая к радикализации молодежь зачастую живет в очень нестабильной среде, недостаточно изучена и оценена. Для этого органам власти и неправительственным организациям следует сосредоточиться на обучении семей, и в особенности - матерей, общению с взрослеющими детьми, базовым навыкам педагогики и семейной психологии, консультировать их при возникающих трудностях , а также оказывать социальную помощь и поддержку, - отмечает исследователь Центра анализа и профилактики конфликтов, докторант университета штата Огайо (США) Виктория Гуревич в своем материале для "Кавказского узла".

***

Хотя так называемое Исламское государство ¹ утратило контроль над территориями на Ближнем Востоке, а масштабы вербовки в террористическую организацию во всем мире заметно снизились, профилактика насильственного экстремизма (ПНЭ) все так же важна. Связанная с ИГИЛ радикализация являлась лишь симптомом более серьезных проблем. Хотя непосредственный источник угрозы якобы исчез, факторы, побуждавшие людей присоединяться к террористической группе, не устранены. В период затишья следует сосредоточиться на переосмыслении и усилении мер профилактики. На наш взгляд, одной из важнейших мер должно стать повышенное внимание к работе с семьями.

Нередко после очередного нападения внимание СМИ и общества переключается на семью террористов. Начинают звучать упреки: «И как они могли не знать, что их сын или дочь радикализировались!» или «Почему они их не остановили!» Семью обвиняют в том, что она недосмотрела, была невнимательна: «Признаки радикализации очевидны, как они могли этого не заметить?!» Подобный подход очень распространен — при этом он не только неверен, но и подрывает возможности семьи успешно вмешиваться в происходящий процесс радикализации. Вполне вероятно, что семьи замечают признаки радикализации, однако это не значит, что они автоматически способны верно на них реагировать; как и любые другие меры по противодействию насильственному экстремизму, такие действия должны быть методически разработанными, а их участники — надлежащим образом подготовлены.

Роль семьи в ПНЭ

Человек может столкнуться с радикализацией в разных социальных условиях: в школе, среди друзей, в спортивном клубе, онлайн и т. д. Традиционные меры ПНЭ рассчитаны на максимально широкий фронт вмешательств. Хотя стимулирующие радикализацию факторы имеют разную природу, признаки этого явления заметнее в домашних условиях, особенно у молодых людей, все еще живущих в родительской семье: радикализация может происходить на виду у родителей, братьев и сестер и других родственников. Однако члены семьи часто не замечают происходящего, пока не становится слишком поздно. Почему люди склонны так долго не видеть беды?

Начнем с того, что изменения в поведении не всегда являются тревожным знаком: перемены — черта подросткового и юношеского возраста. А в случае радикализации родители, напротив, нередко ощущают «спокойствие и облегчение, когда ребенок отворачивается от наркотиков в сторону ислама. С этого момента не будет ни курения, ни алкоголя, ни сна допоздна» ². Такие изменения бурной жизни молодого человека могут обрадовать; однако обращение к экстремистской идеологии зачастую открывается слишком поздно. В то же время, даже если происходящее вызывает подобные опасения, человек склонен инстинктивно предлагать альтернативные объяснения. Никому не хочется думать, что их брат, сестра, сын или дочь радикализируются, поэтому их «странное» поведение можно попытаться объяснить иначе. Одна из матерей, сына которой убили в Сирии, описывала это так: «Он перестал со мной общаться так часто, как раньше. Он перестал видеться с друзьями и все больше времени сидел у себя в комнате». Однако, как и многие другие матери, эта женщина объясняла изменения в поведении сына невинными причинами, такими как ссора с друзьями, меняющиеся интересы или просто тревожность, связанной с переходным периодом.

Многие родители способны распознать тревожные признаки, но не отнестись к ним со всей серьезностью. Любящий родственник склонен не думать о страшном, непонятном, таком, на что он не знает, как реагировать, но потенциально способным разрушить жизнь близкого и всей семьи.

Потенциал и сложности участия семей в ПНЭ

В России традиционный инструментарий ПНЭ концентрируется на общем анализе того, как можно распознать знаки, свидетельствующие о радикализации. Спецслужбы борются с насильственным экстремизмом с помощью жестких стратегий, призванных сдерживать, наказывать и даже убивать. Система образования и молодежной политики нацелена на идеологическое противодействие, которое чаще всего носит характер контрпропаганды. Однако в семье можно реализовать комплексный подход, который позволит совместить воспитательный, психологический и социальные компоненты, и при этом подобрать инструментарий индивидуально.

По нашим наблюдениям, на Северном Кавказе в последние годы в сеть специалистов ПНЭ ³  было включено множество профессиональных институций, однако семья, как потенциально самое важное место применения усилий по профилактике задействована недостаточно. В тренингах по распознаванию признаков радикализации и способах реагирования участвуют учителя, имамы, социальные работники, тренеры и другие специалисты. В то время как региональные власти объединяют «членов Совета тейпов, работников администраций муниципальных образований, воспитателей в детских садах и учителей» ⁴  в единую группу акторов в сфере ПНЭ, семьи туда не включены. На наш взгляд, роль семьи не была изучена и оценена надлежащим образом. В итоге, недостаточная подготовленность в противодействии насильственному экстремизму в семье привела к тому, что семьи часто остаются один на один со своей проблемой, не имея ни ресурсов, ни поддержки и помощи профессионалов.

Удивительно, как мало внимания уделяют семьям, ведь именно по ним сильнее всего ударяют экстремистские действия, совершаемые родными. «Они первые, кто переживает потери и боль после актов террора и испытывают глубокий стыд и вину, когда их близкие радикализируются» ⁵.  Таким образом, потенциал семей для укрепления мира должен быть признан и задействован в полной мере.

На Северном Кавказе вовлечение семей в ПНЭ редко выходит за рамки формата профилактических бесед сотрудников правоохранительных органов с родителями. Однако глубокого взаимодействия с семьями по этому вопросу не возникает. Такое общение в основном носит риторический и декларативный характер и не содержит практических советов и помощи. По сравнению с другими форматами даже такой поверхностной работе с семьями уделяется недостаточно внимания. Так, в Ингушетии отчитались, что за шесть месяцев 2019 года было «ПДН проведено 506 лекций и 1083 бесед, осуществлено 12 выступлений и 26 публикаций в СМИ по профилактике правонарушений несовершеннолетних, проведено 150 лекций и бесед по профилактике экстремизма и терроризма с учащимися образовательных организаций» ⁶. Цифры впечатляют, очевидно, что власти стремятся искоренить насильственный экстремизм. Однако приведенная статистика касается исключительно молодежи; при этом работе с их семьями уделяется куда меньше ресурсов и внимания.

Успех любой профилактической работы зависит не только от масштабов усилий, но и от эффективности методологии. Наряду с лекциями, на которых участники пассивно слушают, важно проводить интерактивные семинары и тренинги, где у участников будет возможность взаимодействовать, сотрудничать и учиться на опыте друг друга. Отметим, что меры по ПНЭ наиболее эффективны, если для противодействия экстремизму применяется сетевой подход, если они нацелены не только на уязвимого человека, но и на усиление позиций и подготовку тех, кто живет и работает с ним.

Работа с семьями должна стать приоритетом в деле предотвращения насильственного экстремизма, источником энергии, любви и активизма. Поскольку насильственная радикализация — феномен глобальный, проблема приобрела международное значение — правительства, эксперты и различные НКО стремятся найти эффективные механизмы и инструменты взаимодействия с семьями для предотвращения радикализации. Центр анализа и предотвращения конфликтов исследует международный опыт, чтобы поделиться им с аудиторией на Северном Кавказе. Хотя своя специфика есть у каждого контекста, обмен лучшими практиками повышает эффективность и способствует инновациям программ по ПНЭ. В следующем разделе мы проанализируем опыт одной из международных организаций, разработавшей инновационный подход для работы с семьями, а также порассуждаем о том, насколько подобная программа может быть полезной в условиях Северного Кавказа.

Модель «Школы матери»

Модель «Школы матери» была разработана неправительственной организацией «Женщины без границ / Сестры против насильственного экстремизма» (Women without Borders/ Sisters Against Violent Extremism, SAVE). В ее основе лежит убеждение, что лучшим путем противодействия насильственному экстремизму является личное участие и понимание потребностей уязвимого человека. В то время как профессиональные институции работают с общими проблемами молодежи, «матери, как группа, обладают ценной информацией о том, что делает отдельных людей более подверженным радикальным влияниям помимо экономических, политических и социоэкономических факторов»h ⁷. Матери обычно поддерживают эмоциональную связь со своими детьми и могут стать крайне важными источниками противодействия деструктивным идеологиям.

В основе модели лежит проспонсированное в 2015 году SAVE исследование под названием «Могут ли матери бросить вызов экстремизму», в котором проанализирован опыт более чем тысячи матерей из Нигерии, Пакистана, Северной Ирландии, Израиля и Палестины. Его целью было не только изучить, как матери воспринимают причины склонения детей к насильственному экстремизму, но и понять, как именно они видят свою роль в противодействии радикализации.

Данные, полученные в ходе исследования, свидетельствуют, что женщины были неплохо осведомлены и чувствительны к тому, что делало их детей уязвимыми по отношению к радикализации. Более того, «большинство матерей выражали уверенность в своих собственных способностях в первую очередь предотвратить вовлечение своих детей в насильственный экстремизм и распознать ранние признаки происходящего. Вдобавок, во многих интервью матери говорили, что ощущают насущную потребность и стремятся сотрудничать с такими же обеспокоенными матерями для борьбы с растущей проблемой экстремистской вербовки» ⁸.

Ориентируясь на выявленные настроения, модель «Школы матери» видит матерей в качестве «союзниц по вопросам безопасности и снабжает их навыками для того, чтобы они заложили действенный фундамент устойчивости сообществ» ⁹. С учетом первоначальной оценки потребностей, для данной модели была разработана десятиступенчатая учебная программа, основывающаяся на убеждении, что родители:

• лучше других способны замечать первые признаки радикализации у своих детей;
• однозначно мотивированы действовать при наличии угрозы;
• будучи эмоционально сопричастными, могут включаться, вкладывая свое время, эмпатию и поддержку, в которых нуждаются уязвимые молодые люди ¹⁰

Помимо обучения матерей тому, как распознавать ранние признаки, указывающие на радикализацию их детей, один из наиболее важных аспектов учебного плана связан с укреплением уверенности и самооценки участвующих мам, а также «углублением знаний… о динамике детско-родительских отношений». Это достигается путем «сопровождения участников в процессе постепенного усиления осведомленности. Его этапы — это движение от себя к семье, сообществу и затем к осмыслению роли конкретного человека в обеспечении безопасности». По замыслу разработчиков, совместно матери могут преодолеть социальные барьеры и открыто говорить о борьбе, в которой участвуют их дети и они сами» ¹¹  Помимо обучения матерей навыкам личного роста, модель «Школы матери» развивает сеть женщин, которые могут выступать в качестве союзниц и предлагать поддержку для сообщества. Отзывы участниц подтверждают, что модель повлияла на них не только в плане получения конкретных знаний о противодействии насильственному экстремизму, но и помогла обрести уверенность в себе:

Модель «Школы матери» привела к позитивным изменениям в жизни нескольких тысяч женщин и их семей. На наш взгляд, специалистам-практикам на Северном Кавказе стоит изучить эту программу и использовать как минимум некоторые ее элементы. Ведь на Северном Кавказе институт семьи имеет огромное значение и оказывает большое влияние на формирование молодежи.

При этом, на наш взгляд, программа может иметь ограниченное влияние на некоторые семьи, в частности, имеющие неисцеленные травмы и семейные проблемы. Для укрепления способности семей успешно противостоять радикализации на Северном Кавказе, Центр анализа и предотвращения конфликтов рекомендует применять комплексный подход.

Комплексный подход

Хотя участие семьи в профилактических мероприятиях имеет решающее значение, только предоставления информации о противодействии насильственному экстремизму может быть недостаточно. На Северном Кавказе восприимчивая к радикализации молодежь зачастую живет в очень нестабильной среде. В семье могут быть глубокие военные травмы, случаи насилия или жестокого обращения, приводящие к различным психологическим последствиям для ее членов. Например, мать ребенка, который встал на путь экстремизма, может сама оказаться жертвой домашнего насилия или вынуждена бороться за выживание, с огромным трудом добывая пропитание детям. Такие факты при всем ее желании будут ограничивать возможности матери противостоять радикализму. Никакой объем лекций и инструктажа по ПНЭ не способен заменить социальную помощь и поддержку в излечении травм или преодолении жизненных проблем, ломающих жизнь семьи. До тех пор, пока такой матери не будет оказана комплексная поддержка, которая может удовлетворить базовые потребности ее семьи, эффективность ПНЭ будет ограниченной, устойчивость не будет достигнута, и уязвимость перед радикализацией не уменьшится.

Поэтому помимо предоставления матерям соответствующей информации и навыков, важно принимать дополнительные меры, нацеленные на работу с женщинами и семьями по работе с семейными проблемами и травмами. В международном опыте, например, используется институт наставников. Особенно следует отметить реализуемую в Дании модель «Аархус», в которой специалисты работают с уязвимыми людьми и семьями для преодоления конкретных проблем, а также оказывая им общую поддержку в очень сложное для них время. Важнее всего в наставничестве, что оно не фокусируется исключительно на одном вопросе или проблеме; менторов отбирают на основании целого ряда факторов, чтобы у них лучше получалось устанавливать контакт с человеком и строить искренние и поддерживающие отношения. На наш взгляд, опыт менторов также мог бы быть опробован и на Северном Кавказе.

Выводы

По своей природе семьи способны воспитывать, защищать и поддерживать своих членов. Однако эти уникальные роли не следует воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Модель «Школы матери» является вдохновляющим примером того, как близких людей можно обучить противодействию насильственному экстремизму. Для того чтобы эффективно «защищать своих родных от радикализации… [семьи] нуждаются в поддержке и возможности общаться с другими людьми в схожих ситуациях, обучении и платформе для обмена своими историями, — для понимания того, какое влияние терроризм и радикализация оказывают на людей» ¹³

Необходимо, чтобы семьи реально, а не номинально, вошли во все растущий перечень акторов, действующих в сфере ПНЭ. Без сомнения, матери, действующие в интересах своих детей, могут стать наиболее активными участниками этих процессов. Семьям надо помочь лучше использовать собственные уникальные межличностные связи, чтобы воспитать успешных, активных членов общества, а также помочь молодежи уверенно противостоять радикальным идеологиям и насильственному экстремизму. Для этого органам власти и неправительственным организациям целесообразно сосредоточиться на обучении семей общению с взрослеющими детьми, базовым навыкам педагогики и семейной психологии, консультировать их при возникающих трудностях в воспитания подростков.

1. Организация признана террористической и запрещена в России.
2. https://giwps.georgetown.edu/wp-content/uploads/2018/04/Pakistan-CVE-Case-Study.pdf, p. 19
3. http://cap-center.org/%D0%BE%D1%82%D1%87%D0%B5%D1%82-%D0%BC%D0%BE%D0%B6%D0%BD%D0%BE-%D0%BB%D0%B8-%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%82%D0%B2%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%8C-%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B5-%D0%B2%D0%BE/
4. http://www.ingushetia.ru/news/yu_evkurov_potreboval_usilit_profilaktiku_pravonarusheniy_sredi_nesovershennoletnikh_v_ri/
5. https://docs.house.gov/meetings/FA/FA18/20180227/106900/HHRG-115-FA18-Wstate-RafiqH-20180227.pdf
6. http://www.ingushetia.ru/news/yu_evkurov_potreboval_usilit_profilaktiku_pravonarusheniy_sredi_nesovershennoletnikh_v_r
7. ttps://www.marshallcenter.org/mcpublicweb/mcdocs/files/College/F_Publications/perConcordiam/pC_V6N4_en.pdf, p19
8. https://www.marshallcenter.org/mcpublicweb/mcdocs/files/College/F_Publications/perConcordiam/pC_V6N4_en.pdf, p23
9. https://www.marshallcenter.org/mcpublicweb/mcdocs/files/College/F_Publications/perConcordiam/pC_V6N4_en.pdf
10. https://j4c2018.org/wp-content/uploads/2018/04/EDIT-SCHLAFFER-WOMEN-WITHOUT-BORDERS-PRESENTATION-29.05.18.pdf.
11. https://www.marshallcenter.org/mcpublicweb/mcdocs/files/College/F_Publications/perConcordiam/pC_V6N4_en.pdf, p24.
12. https://www.marshallcenter.org/mcpublicweb/mcdocs/files/College/F_Publications/perConcordiam/pC_V6N4_en.pdf, p24.
13. https://docs.house.gov/meetings/FA/FA18/20180227/106900/HHRG-115-FA18-Wstate-RafiqH-20180227.pdf.