ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В России врачей районных больниц бросают на передовую эпидемии без внятного плана действий, отмечается в материале Татьяны Юрасовой "Десять масок на троих", подготовленном для "Новой газеты" в рамках журналистского объединения "Синдикат-100". В нем приводятся истории врачей, и в том числе фельдшера из Абинска, которые рассказали о нехватке средств индивидуальной защиты и других серьезных проблемах в своих райбольницах. "Кавказский узел" с сокращениями публикует этот материал.

***

Первые сообщения в проект "Синдиката-100" "Скорая журналистская помощь", созданный для контроля обеспеченности медиков средствами защиты для борьбы с коронавирусом, поступили еще 5 мая от врачей и фельдшеров районных медучреждений. К тому времени прошло уже 40 дней после первого телеобращения к нации президента Путина в связи с пандемией. Фраза главы государства про врачей, которые "сейчас на переднем крае защиты страны", давно стала крылатой.

Еще раньше в свет вышел приказ Минздрава №  198н "О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19". Он обязывал руководителей региональных органов здравоохранения и главврачей медучреждений обеспечить медперсонал средствами индивидуальной защиты. 

Однако медики из разных регионов страны по-прежнему сообщают в "Скорую журналистскую помощь", что у них до сих пор нет масок, респираторов и перчаток. Сигналы поступали не только из "ковидных" отделений больниц, но и из поликлиник, и скорой помощи — а это самый что ни на есть передний край для людей со всеми диагнозами.

Медики оставили свои телефоны для связи. Мы с координатором "Скорой журналистской помощи" Александром Гатилиным поговорили с участковыми врачами-терапевтами из подмосковных Мытищ и Балашихи, а также с фельдшером отделения скорой медицинской помощи Абинской центральной районной больницы в Краснодарском крае. Все они рассказали о нехватке средств индивидуальной защиты (СИЗ) и других серьезных проблемах в своей работе. К нашему удивлению, гораздо больше этих людей возмущали неадекватность решений, хамство и бесстыдное вранье руководителей здравоохранения.

Все трое попросили не называть свои настоящие имена из-за опасения подвергнуться репрессиям со стороны руководства. Надо сказать, для таких опасений у них есть все основания. Когда французская Le Figaro опубликовала рассказ участкового врача из Мытищ о нехватке средств защиты, главный врач Мытищинской горбольницы Андрей Третьяков в интервью местному ТВ назвал таких врачей национальными предателями. А видеобращение сотрудников скорой из Абинской больницы по поводу невыплаты президентских надбавок член оперштаба Краснодарского края и депутат Госдумы Иван Демченко тут же окрестил провокацией и попыткой раскачать политическую ситуацию, одного фельдшера предупредили о недопустимости экстремистской деятельности1.

Поэтому мы изменили имена наших собеседников. Вот что рассказали нам те, кто сейчас работает "на переднем крае защиты страны".

Денег нет, вы не в зоне риска

Сергей Сергеевич, фельдшер отделения скорой медицинской помощи в Абинской центральной районной больнице (подстанция в станице Холмская):

— С момента объявления карантина в крае нам почти не выдают средства защиты. Сначала на сутки выдавали одну-две маски и три-четыре пары перчаток — и то только фельдшерам, водителю машины ничего не давали. В некоторые смены масок вообще не было. Их выдает старший фельдшер, и если смена выпадала на выходной день, то мы оставались без масок и перчаток. Вместо защитных костюмов нам выдали одноразовые хирургические халаты. На вопрос, почему нет масок, старший фельдшер обычно отвечает: "Масок нет, шейте сами и стирайте".

В середине мая у нас состоялось собрание, на котором присутствовал главный врач Абинской больницы. Коллега встал и спросил: "Две маски в сутки — это нормально или нет? Очков нет, перчаток не хватает  — это хорошо или нет?" — "Нет", — ответил главврач. И только после этого старший фельдшер выдал на сутки 10 масок на троих: на двух фельдшеров и водителя. Две маски мы отдали водителям, в отличие от нас, они работают по 12 часов. Соответственно, каждому из нас досталось по четыре маски на сутки. Маски эти не являются медицинскими, пошиты кустарным способом, возможно, несертифицированные.

Фельдшерам также выдали по паре очков. Еще перчатки дали — количество я не считал, но на смену нам хватило. Правда, без запаса для следующей смены. По правилам, мы должны им тоже СИЗ передать на тот случай, если сразу вызов поступит — чтобы они не пустыми ехали. За запасом надо ехать на Центральную станцию скорой помощи, а до того могут поступить несколько вызовов.

Нам все время говорят, что "маски отсутствуют", и предлагают писать требование на имя главного врача. Про очки даже разговора не было, а что такое респираторы — мы даже не знаем. Нас никогда не снабжали респираторами, никогда!

Подстанция наша находится в здании Холмской больницы. Ее закрыли на карантин, так как по ней целый день ходил больной с подтвержденным диагнозом COVID-19. Врачей отправили на самоизоляцию, а мы продолжаем работать, находясь в том же помещении. Нам сказали, что введен "масочный режим": если кого-то увидят без маски, то грозит дисциплинарное взыскание. А где взять эту маску, если их не выдают? Шить я не умею и не обязан, как быть?

Все возмущаются, но вслух сказать что-то боятся. Если пытаешься возмущаться, начинаются репрессии. У нас работала семейная пара. Они пытались выбить новый автомобиль для скорой, нормальную оплату труда. На них начались гонения. У них были приемные дети, так их замучили жалобами в органы опеки.

Надбавку в размере 25 тысяч, обещанную президентом РФ, нам не дали. На собрании экономист нам объяснила, что мы всё не так поняли, что ничего нам не положено, так как мы не находимся в зоне риска, так как не работаем с COVID-19. А когда мы едем на вызов к пациенту с температурой и кашлем без средств защиты — это зона риска или нет? При этом только 16 мая нас протестировали на коронавирус — первый и последний раз.

Мы решили записать видеобращение к президенту о невыплатах. Из-за пересменки даже не успели что-то сделать, как уже узнала прокуратура. Нас начали обвинять, что мы разваливаем скорую помощь. После того как мы записали видеобращение, наших ребят вызвали в прокуратуру и Следственный комитет. А потом к одному из них приехали домой и вручили официальное предупреждение о недопустимости "осуществления экстремистской деятельности" во время проведения массовых мероприятий. А сам он почему-то назван  их организатором2.

Надеюсь, после последнего выступления президента ситуация исправится. За апрель нам уже выдали зарплату — почти 23 тысячи рублей. Работаем за копейки и рискуем заразиться смертельным заболеванием.

"Все можно было сделать по-человечески"

Ольга Александровна, участковый врач-терапевт, Мытищи, Московская область:3

— По доплатам обещания сдержали: 13–15 мая нам выплатили деньги за март и апрель. Видимо, сработал щелчок от Путина. Что касается средств индивидуальной защиты, то все это время они где-то на полпути от нас заканчивались. Видимо, никто просто не подумал, что в эту поликлинику надо забросить маски, перчатки, костюмы и все прочее. Был один показательный случай. В один из дней я пришла на прием, проработала три часа, а потом заведующая направила меня на вызовы. "Неотложная помощь (эта служба существует на базе  районной поликлиники. — Т. Ю.) не справляется, надо ей помочь, сейчас тебе пришлют водителя с машиной", — сказала она.

Я позвонила в городскую больницу за инструкциями по госпитализации.

"У вас есть защитный костюм?" — спросила меня врач, занимающаяся службой неотложной помощи. И узнав, что нет, предложила заехать к ним и взять комплект, хотя мне надо было уже выезжать на вызовы. Если у них есть костюмы, то почему не выслали мне с водителем? Получается, что руководство даже не догадывалось, что у нас их нет? Даже если бы она выслала мне костюм, и я бы его надела, то обезопасила бы только себя. По правилам СанПиН, защитный костюм надо менять после каждого больного. Значит, на 25 вызовов мне должны были дать 25 защитных костюмов. А посещая больных в одном, я бы переносила инфекцию из дома в дом [...].

"Замучен тяжелой неволей" — это про нас с медсестрой"

Ирина Петровна, участковый терапевт, городской округ Балашиха:4

— Я все же заболела, сижу сейчас на больничном. Все кругом болеют. Наш участковый милиционер звонил, говорит: "Не чувствую запахов". Не чувствуешь, говорю, значит, у тебя этот вирус. Он очень коварный: вроде уже выздоравливаешь, а потом опять начинает ломать, температура 37 с небольшим, голова болит. На работу пока не готова выходить. Сил нет. Мы же все это время работали на износ. "Замучен тяжелой неволей" — это про нас с Мариной — медсестрой.

Мы с ней контактировали с "ковид-положительными, ездили к ним на дом, измеряли сатурацию. Мазки тоже брали, а костюмов у нас нормальных не было. На нашем участке была больная с "плюсом", тоже врач, так она даже поинтересовалась, почему мы почти без защиты. Сказала, что к ней уже приезжали из 4-й поликлиники, у них экипировка настоящая была! А я ей говорю: "Ну, что дали: очки — одни на всех".

Каждый день мы были в этом очаге, рисковали. Потом возвращались в поликлинику и заполняли карточки. И начальство все время твердило, что у нас халявная работа и что за нее хорошо заплатят. Чего ж тогда никто больше не пошел? Направили нас с Мариной в обязательном порядке. Мы с ней подумали: если не заразимся, то ладно. Но нет, сначала она заболела, потом я [...].

***

Рапортовать о победах над вирусом должно не чиновное начальство, подчас давно завязавшее с медицинской практикой. Донесения с переднего края нужно получать от обычных врачей, которые расскажут, как обстоят дела и чего не хватает для победы. Если оперштабы смогут наладить прямые контакты с передним краем, то цена победы будет намного меньше. И отношение к врачам, возможно, перестанет быть столь оскорбительным и репрессивным.

Для нас достаточно очевидно, что количество вопросов и — больше того — претензий врачей и к федеральному руководству здравоохранением, и к начальникам на местах только растет, и их пока значительно больше, чем сообщений о победах. Бесспорным также представляется утверждение о том, что настала пора кому-то открыто ответить на накопившиеся вопросы. В связи с этим "Новая газета" совместно с "Синдикатом-100" отправила запрос на интервью министру здравоохранения России Михаилу Мурашко. Мы готовы стать каналом прямой связи между медиками всей России и властью. Теперь ход за самим Минздравом.

Проект "Скорая журналистская помощь" продолжает принимать истории врачей. Если в вашем медучреждении нет средств индивидуальной защиты, и вы хотите об этом рассказать, достаточно заполнить анкету (можно на условиях анонимности).

P.S. Спустя несколько дней после запуска проекта "Скорая журналистская помощь" на Едином портале госуслуг появилась "горячая линия" для медиков, которые могут пожаловаться на проблемы в своих медучреждениях — в первую очередь, на отсутствие стимулирующих выплат. Искренне надеемся, что обратившихся туда врачей не будут называть "предателями", и никто не станет натравливать на них проверяющих или силовиков. Мы постараемся следить и за этим.

Материал "Десять масок на троих" подготовлен в рамках журналистского объединения "Синдикат-100" и опубликован сегодня, 22 мая 2020 года, в свежем номере "Новой газеты" (№52).