ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Общество пытается скрыть практику агрессивного, безнравственного поведения мужчины в чеченской семье, которая на самом деле не соответствует адатам, заявил социолог. У религии и традиций есть очень сильные аргументы против насилия в семейных отношениях, но общество на них слабо опирается, причем жертвы домашнего насилия в Чечне зачастую не могут рассчитывать на поддержку родных, считают опрошенные "Кавказским узлом" активистки.

Как информировал "Кавказский узел", 12 июня в доме мужа и его родителей скончалась 23-летняя мать троих детей. Она была спешно похоронена ночью вопреки исламским традициям. После сообщений в соцсетях о том, что девушка стала жертвой домашнего насилия, ее мать добилась эксгумации и присутствия на этой процедуре. Она заявила, что видела кровоподтеки на теле дочери. Не дожидаясь результатов экспертизы, глава Чечни Рамзан Кадыров встретился с матерью и мужем умершей, а также другими ее родственниками, и мать извинилась за слова о насильственной смерти дочери. 27 июня ЧГТРК "Грозный" распространила в соцсетях видео с повторными извинениями матери умершей - на этот раз лично перед зятем. 30 июня было опубликовано новое видеообращение женщины - с просьбой не распространять версию о насильственной смерти ее дочери.

В истории с погибшей Мадиной Умаевой ее дети останутся с отцом, полагает руководитель общественной организации "Женщины за развитие" Либкан Базаева.

"У бабушки по матери просто и возможности нет содержать и воспитывать этих детей. Как видим, люди зажаты нуждой", - сказала Базаева "Кавказскому узлу".

Ситуация с домашним насилием осложняется тем, что в обществе как на Кавказе, так и в целом в России, люди не хотят выносить свои семейные проблемы на публику, отмечает она.

"К сожалению, это всегда играет на руку насильникам. Как в религии, так и в традициях есть очень сильные аргументы против насилия в семейных отношениях, мы слабо опираемся на них. Эти аргументы могли бы собирать и продвигать честные, заинтересованные ученые, историки, этнографы, социологи с целью гармонизировать семейно-бытовые и общественные отношения. Но в публичной сфере мы часто встречаем тренд идеализировать прошлое. Надо уходить от этого. "Семья", где практикуется любая форма насилия: физического, психологического или экономического - не может называться семьей, это место вынужденного сожительства по каким-то социальным причинам, это место, где страдают взрослые и дети. Человеческий опыт хранит много цивилизационных достижений, однако прошлое никак не может стать будущим, потому что оно всегда хуже будущего по определению. Семья будущего должна стремиться стать зоной гуманности, комфорта, любви и дружбы", - считает Базаева.

В республике работает центр "Надежда", оказывающий поддержку женщинам в затруднительном положении, рассказала она. "Кризисный центр снова получил поддержку Фонда президентских грантов. Будем продолжать оказывать помощь женщинам, оказавшимся в тяжелой жизненной ситуации, чтобы их жизнь не заканчивалась трагедиями, давая им и их детям шанс для начала хорошей, здоровой, человеческой жизни", - заключила Базаева.

Несмотря на то, что о проблеме домашнего насилия женщины на Кавказе все же рассказывают, в Чечне они могут реже рассчитывать на поддержку родных, считает активистка, редактор журнала "Даптар" Светлана Анохина.

"Эта проблема стоит остро везде, а в Чечне более, чем в других регионах, поскольку там все стоит более остро. Так как все крышует Рамзан [Кадыров], эта проблема не признается вообще, а если признается, то прикрывается. Мы много об этом пишем. Сложность в том, что в Дагестане и Чечне эта тема не табуирована, но в Чечне женщина может реже рассчитывать на поддержку родных", - сказала Анохина "Кавказского узла".

История с предполагаемым домашним насилием, которая получила такой резонанс, является индикатором латентных трансформационных процессов института семьи в обществе, считает социолог, попросивший не указывать его имени.

"Общественное сознание не хочет принять и услышать те практики девиантного, агрессивного, безнравственного поведения мужчины в чеченской семье, которые на самом деле не характерны морально-нравственным установкам адатов… Ясно одно - мы на пороге сильного кризиса семьи, ее норм в отношении женщины, дочери, сестры, матери детей, девальвации понятия маскулинности "К1онахал". Насилие над слабым, заведомо беззащитным, который не может тебе адекватно ответить, считалось крайне непристойным в нормах адатов. В общественном сознании сохранились эти конструкты, тогда как самих носителей этих ценностей становится все меньше в обществе. Вот и старается общественная мораль любой ценой скрыть, замолчать, сделать вид, что "это совсем не то, что подумали", - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Подобные происшествия на Кавказе разбираются в формате трех институтов права, отметил социолог. "В российском праве... присутствуют адвокаты обеих сторон, в адатном праве [вопрос решается] с ответственными людьми (только мужчины) с обеих сторон, в исламе - это шариат с соответствующим официальным институтом муфтията. В нашей с вами истории не было ни одного из обозначенных мной формальных систем. Множество вопросов: почему мать жертвы одновременно выступает в роли защиты? Жертва жила в семье с мужем безупречно, чтобы подозрения матери были беспочвенны? Почему мнение соседей, знакомых, которое всегда является критерием косвенных улик и доказательств, проигнорировано как "сплетни"? Почему интересы детей и их взросление были полностью дискредитированы в шлейфе разговоров "о вине" жертвы, их матери?" - задается он вопросом.

Речь идет о судьбе троих несовершеннолетних детей, подчеркнул он. "Оставлять детей в семье, которая попала под подозрение в убийстве или способствовала тому?.. С другой стороны, а кому они нужны, если вообще нужны? По тем косвенным уликам и данным, которые муссируются около этой ситуации, по всей видимости, физическая, моральная, эмоциональная стигматизация этой женщины происходила постоянно. Ее уже нет, но остались дети, к которым их отец скоро приведет другую женщину. Как бы судьба детей не стала моделью судьбы их матери, которая тоже, оказывается, жила с мачехой, идти ей было некуда, постоять за нее было некому, а постоять самой за себя ее никто не научил. Потому что как ни трагично, она тоже была никому не нужна, ни родным, ни близким, которые знали о ее страданиях, но просили терпеть ради детей, как будто дети - это инструмент по проверке выживаемости матери, где отцу отводилась роль испытателя этого терпения. Для воспитания в детях ненависти и жестокости к отцу лучшего сценария сложно придумать. Это образец "сохранения семьи". Только где семья? Что выносят дети из этих сцен, как должна жить годами женщина, которая так "сохраняет" семью?" - отметил социолог.

Дети становятся зачастую предметом давления на женщину в ситуации, когда она хочет уйти, считает специалист. "Муж не дает ей детей. Не потому, что дети для него ценность, а потому что ему нужно жертве до конца сделать больно, добить ее, он утверждается так в собственных глазах. Такие мужчины бывают в социальной жизни крайне трусливы, ущербны, с крайне низкой самооценкой. Он торгуется с жертвой ее привязанностью к детям и так шантажирует ее. Если бы эти ценности доминировали в оценочных суждениях общественного сознания и воспитывались матерью в семье в собственном сыне, таких трагедий мы смогли бы в значительной степени избежать. Ведь чеченское общество продолжает оставаться традиционным, несмотря на все трансформации, и общественное мнение могло быть важнейшим инструментом влияния. Но матери стали воспитывать себе сыновей, а не мужчин для общества, не отца детей, не заботливого мужа для снохи. Поэтому в нашей печальной истории важную скрипку в подпитке трагедии играла мать мужа погибшей женщины", - полагает он.

В ситуации, когда согласно адатам при разводе дети оставались с отцом, доминировала экономическая составляющая вопроса, отмечает собеседник.

"Но всегда учитывалась конкретная ситуация, и всегда в интересах детей. Если дети маленькие, то они оставались в том месте, где гуманитарно и психологически им более было бы комфортно. В нашем случае это могла бы быть мать погибшей девушки. Но вопрос об этом не шел с ее стороны, по всей видимости, ситуация сложилась так, что женщина извинилась перед бывшим зятем и его родственниками, чтобы не нести ответственность за "чужих" детей и чтобы иметь к ним хоть какой-то приемлемый доступ "в мирных условиях"... Семья бывшего зятя, его отца, в доме которых умерла молодая женщина, в смерти которой они попали под подозрение, вела себя по отношению к матери жертвы так, что более красноречивой иллюстрации падения всех мыслимых норм морали и этики адатов в нашем обществе сложно воспроизвести и представить", - заключил он.

Закон предусматривает возможность лишения отца родительских прав

Семейный кодекс предусматривает основанием для лишения родительских прав совершение одним родителем насильственного преступления в отношении другого, рассказала "Кавказскому узлу" адвокат адвокатского бюро "Мусаев и партнеры" Надежда Ермолаева.

"Совершение преступления насильственного характера должно быть подтверждено вступившим в законную силу решением суда, иначе будет нарушена презумпция невиновности. И только после этого органы опеки могут обратиться с иском в суд о лишении родительских прав, ссылаясь на эти обстоятельства", - отметила Ермолаева.

Семейный кодекс содержит также такую категорию, как "ограничение родительских прав" в том случае, когда нахождение с ребенком родителя представляет опасность для ребенка, но основание для лишения родительских прав пока не установлено, рассказала она.

"В этом случае органы опеки могут обратиться с иском об ограничении родительских прав. Если кто-то ограничивается в родительских правах, то на полгода он лишается возможности общения с ребенком. А через полгода органы опеки смотрят, остались ли такие основания и, если остались, то через полгода обращаются с иском о лишении родительских прав. В случае ограничения родительских прав предметом доказывания в суде будет именно наличие опасности для ребенка, имело ли место когда-то посягательство, причинялся ли вред здоровью, в том числе психологическому. Практика показывает, что суды, особенно в северокавказских республиках, очень строго подходят к вопросам доказывания в таких судебных заседаниях", - заявила Ермолаева.