ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Жительница дагестанского села Муцалаул заявила "Кавказскому узлу", что оговорила Мусу Алиева и еще нескольких односельчан в изнасиловании. Алиев изначально не побоялся предать дело огласке, что нетипично для подозреваемых в изнасиловании, указала активистка Светлана Анохина. Девочка и ее родители опасаются давления со стороны силовиков, правозащитники помогли им покинуть Муцалаул.

Как писал "Кавказский узел", в изнасиловании несовершеннолетней заподозрен житель Муцалаула Муса Алиев, по делу проходят и два двоюродных брата девочки. Родственники заявляют о невиновности задержанных и уверены, что потерпевшая оговорила их. Алиев считает уголовное преследование местью за жалобу на силовиков. По словам его жены, семья с момента подачи заявления о пытках получала угрозы от полицейских. 11 августа она провела в Москве пикет.

Девочка рассказала о принуждении к оговору Алиева

14-летняя девочка, которая проходит потерпевшей в деле, рассказала корреспонденту "Кавказского узла", что в июле 2019 года лежала в больнице, а после выписки ее пригласила к себе родная тетя. "Когда я зашла, она начала с ходу же избивать меня", - заявила девочка. По ее словам, тетя назвала несколько мужских имен. "Она сказала: "Ты должна написать на них заявление [об изнасиловании]". Сказала, что хочет на меня опекунство сделать", - пояснила девочка-подросток.

Заявления были составлены 2 сентября 2019 года, в тот же день состоялся допрос. Перед этим, с конца июля по начало сентября, девочка, по ее словам, жила у родственницы и подвергалась избиениям. Ее учили тому, что сказать в полиции. У девочки сложилось впечатление, что силовики, которые ее допрашивали и записывали ее показания, знали, что она говорит неправду.

Девочка рассказала, что после допроса правоохранитель забрал ее к себе домой. Через 10 дней ее отправили в медресе, а 2 октября 2019 года - в социальный реабилитационный центр для несовершеннолетних, где она находилась год. По словам девочки, в центре над ней издевались, и она трижды пыталась сбежать. Последняя попытка, совершенная 10 октября, стала успешной. Когда девочка вернулась домой, то вместе с родителями решила временно покинуть Муцалаул.

Правозащитники помогли семье уехать в безопасное место, сообщил корреспонденту "Кавказского узла" руководитель северокавказского отделения "Комитета против пыток" (КПП) Дмитрий Пискунов. Он подчеркнул, что это сделано во избежание давления со стороны полиции. О побеге девочки из реабилитационного центра правозащитникам рассказала жена Мусы Алиева Узульбика Шамсудинова.

Девочка, вместе с родителями обратившаяся в Комитет против пыток, указала на прямое давление со стороны силовиков в сентябре 2019 года при опознании по видеосвязи виновного в изнасилованиях. "<Силовик> спросил, они меня изнасиловали или нет? Я ответила, что нет. <Силовик> выключил телефон и сказал мне, чтобы я сказала, что это они изнасиловали меня, после чего вновь включили видеосвязь на телефоне. Тогда я сказала, что это были они. После этого я увидела в телефоне, как задержанных начали избивать двое мужчин", – приводится рассказ девочки в пресс-релизе КПП.

Девочка, по ее словам, была избита родственницей за отказ написать заявление об изнасилованиях. При этом, по ее версии, присутствовали трое силовиков, которые никак не отреагировали на это, не сказали женщине, чтобы та не била девочку. Ребенка привезли в отдел силовой структуры, где она все же написала заявление, а по дороге назад сотрудник правоохранительных органов, по утверждению девочки, ударил ее шнуром от зарядного устройства для телефона и приказал выполнять все требования тети. Впоследствии силовики, по словам девочки, неоднократно угрожали, что за отказ от показаний против подозреваемых будут избиты ее родители, сообщил КПП.

По данным правозащитников, уголовному преследованию подверглись девять человек, на которых девочка вынуждена была написать заявления. Они обвиняются в совершении преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности.

Общество в Дагестане часто настроено против жертв изнасилований

Случай с Мусой Алиевым, когда подозреваемый в изнасиловании не побоялся порицания и по своей инициативе предал дело огласке, нетипичен для Дагестана, сказала корреспонденту "Кавказского узла" главный редактор журнала "Даптар" Светлана Анохина. 

"Первый раз встречаюсь с таким. Вообще, есть ощущение, что дело Алиева шито (сфальсифицировано. - Прим. "Кавказского узла"). Девочка [на видео] явно проговаривает или зачитывает то, что ей сказали третьи лица. Никто ей даже вопросов не задает. Известно, что в результате насильственных действий девочка забеременела и потеряла ребенка. Встает вопрос, почему с помощью ДНК-теста не установили отцовство? Выяснили бы и допросили", - подчеркнула Анохина.

Кровная месть по отношению к насильникам в Дагестане не распространена, указала активистка. "Кровная месть наступает после убийства", - пояснила Анохина. Она также отметила, что пользователи соцсетей в Дагестане склонны искать причины изнасилований девочек-подростков в их собственном поведении. "Девочка может восприниматься жертвой, если ей девять лет. Если старше, то насильнику найдется оправдание. Такая история произошла в Чечне: мужчина заявил, что 13-летняя девочка его спровоцировала – у нее была короткая юбка, она улыбалась. В другом случае высоконравственный дагестанский народ увидел корень зла в коротких шортах на восьмилетней девочке", - рассказала Анохина.

Жители Дагестана часто относятся к жертвам изнасилования скептически и даже с пренебрежением, пусть не оправдывая, но и не осуждая насильника, подтвердила член Совета по межнациональным отношениям при президенте РФ, председатель Гильдии межэтнической журналистики Маргарита Лянге. "Дагестанское общество как будто допускает, что жертва тоже виновата в изнасиловании. К сожалению, в республиканских СМИ темы вины насильника и жертвы либо не освещаются вовсе, либо освещаются крайне редко. Тема считается табуированной, обсуждать такое открыто неприлично, только кулуарно. Дискуссии не ведутся", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

Маргарита Лянге связала это с тем, что проблема долгое время не решалась в правовом поле. "Была лишь реакция родственников жертвы – отца, брата, которые действовали по местным канонам. В этом смысле Дагестан находится в переходном периоде от традиционного права к юридическому праву. Будь Дагестан на первой стадии развития, родные девушки не стали бы ждать реакции правоохранителей, а взялись бы вершить правосудие сами. Реакции не последовало. Но юридически дело непрозрачно. Грубо говоря, дагестанское общество вышло из точки А, но в точку В еще не пришло", - пояснила Лянге.

Решение Мусы Алиева предать свое дело огласке говорит о том, что он не опасался самосуда по вопросу изнасилования, вины в котором он не признал. Если бы Дагестан оставался "традиционным", даже само упоминание Алиева в таком ключе, независимо от того, виновен он или нет, уже было бы опасно для его жизни, подчеркнула Маргарита Лянге.