Война - жажда завладеть миром умерщвлённым, но мир нужен нам живым.
Фахри Угурлу
Возникновение
Контекст
Идеи
Открытость
Развитие
Выживаемость
Идентичность
Возможности
Методология: перекрёсток традиции и инновации
Язык
Россия
Запад-Восток
Неправительственность
"Кому он выгоден?"
Минимальный консенсус
Достижения
Нужды
Легитимность
Значение
Оптимизм
Как известно, Кавказский Форум (КФ) неправительственных организаций (НПО) возник в июле 1998 года в Приэльбрусье, во время встречи по построению доверия грузинских и абхазских НПО, куда были приглашены также НПО из других регионов Северного и Южного Кавказа и Москвы. Общекавказский формат способствовал тому, чтобы участники грузино-абхазского процесса, особенно абхазская сторона, не чувствовали себя силой вовлекаемыми в миротворческий процесс с другой стороной. Это была не первая общекавказская встреча НПО-со времён распада Союза их было немало. Эта встреча, пожалуй, была знаменательна тем, что организаторами была сделана попытка пригласить на неё представителей НПО как Северного, так и Южного Кавказа, как из признанных государств, так и из "конфликтных регионов" ("непризнанных государств", "непризнанных образований"). Съехавшиеся представители гражданского общества не были уполномочены официально представлять свои политико-административные или государственные структуры, ни даже своё гражданское общество (трудно вообразить себе легитимную процедуру выбора одного представителя НПО из тысяч существующих гражданских инициатив). Они не представляли официально ни свой этнос, ни свою нацию. Каждый из них был просто выразителем своего угла зрения: национального, политического, общегражданского. В то же время, каждый из них-неофициальный "посол" своей идентичности, культуры.
Процесс был изначально грузино-абхазским, но общекавказский формат возобладал. На встрече произошло "самоопределение", самоидентификация: собравшиеся представители гражданского общества решили создать общекавказскую сеть, которая бы работала на преодоление отчуждения, разрешение конфликтов, узнавание друг друга, на общекавказское гражданское пространство. Так возникла Эльбрусская Декларация (ЭД), каждое слово которой было согласовано со всеми теми, кто её подписал (если вчитаться, там можно найти одну важную в смысловом отношении стилистическую ошибку, которую в своё время все, подписавшие её, пропустили мимо внимания, что, наверное, свидетельствует об эмоциональном накале и нехватке времени при достижении консенсуса). Это "скромная" декларация. Она не ставит перед собой политических целей. Не ставит невыполнимых задач. Она-и КФ-провозгласили, что они за то, чтобы конфликты разрешались (и разрешились) мирно, чтобы люди могли свободно и безопасно передвигаться по Кавказу, и чтобы народы-соседи, особенно молодёжь, знали и ценили друг друга. Во имя большего знания друг о друге, нежели мифологизированных представлений-во имя терпимости и избавления от образов врагов.
Контекст в 1998-м году был типичен для Кавказа последнего десятилетия: армяно- азербайджанский конфликт был заморожен. Чечня быстро впадала в кризис в постхасаввюртской атмосфере. Только что, в мае, в Гальском районе произошла эскалация, в итоге которой всё вернувшееся туда за последние годы население покинуло его. Это было наиболее крупное ухудшение ситуации в грузино-абхазском конфликте со времён окончания военных действий. Грузинская делегация произвела фурор в Нальчике: так как волонтёры из Кабардино-Балкарии активно участвовали в войне на абхазской стороне, нечасто можно было видеть грузин в составе такой представительной делегации, посещающих Нальчик. Продавщица авиабилетов не знала, что Грузия стала членом СНГ, и её гражданам не нужны визы для приезда в Россию (к сожалению, с тех пор визы стали нужны). Во многих регионах Кавказа, как христианских, так и мусульманских, стали развиваться те или иные фундаменталистские тенденции, которые, будучи далеки от классической религиозной доктрины, стали механизмом для формирования у молодёжи экстремистских взглядов, на фоне падения уровня образования и отсутствия перспектив по работе. Война, через которую прошли многие народы Кавказа, оставила неизгладимый отпечаток не только на экономику и политику, но и на социально-психологические характеристики всех поколений кавказцев, на отношение к насилию, к ценности человеческой жизни, уважение к праву, закону, отношение к оружию и т.д. Много представителей Южного Кавказа жило, временно или постоянно, и занималось бизнесом на Севере. Аэропорт в Минводах был известен по особо строгому отношению к лицам кавказской национальности, а также, как и все аэропорты постсоветского пространства, своей коррумпированностью, направляющейся в первую очередь против кавказцев, особенно-мужчин. Стихийные рынки определялись грузопотоками, сложившимися в итоге блокад и распада советской инфраструктуры, и развивались на перекрёстках Грузии, Армении и Азербайджана, Грузии, Армении и Турции, в Южной Осетии, по рекам Псоу и Ингури; полицейские или милиция, таможенники, а также другие непонятные категории вооружённых людей останавливали эти грузопотоки, собирали дань. Становилось понятно, что реальный Кавказ претерпевает необратимые изменения, приспосабливаясь к бедности, унижениям, насилию, конфликту, и становясь ПРОСТО МЕСТОМ, ГДЕ ЛЮДИ ЖИВУТ ВОТ ТАК. В общем на Кавказе количество людей, видимо, не поубавилось, но ключевые потоки экономических и интеллектуальных мигрантов покидали его территорию в сторону большой России или более западных стран, в поисках счастья на чужбине, в лучшем случае не навсегда, в худшем случае даже не посылая части заработка близким. Во многих регионах Кавказа происходит моноэтнизация, из-за нарастающей ксенофобии меньшинства уезжают или принимают характеристики доминантного этноса. Беженцы и переселённые лица со всех конфликтов стали заложниками политики, и их беженский образ жизни, опять же, из временного неустройства перешёл в категорию постоянного временного неустройства. Всех аспектов ситуации не перечислишь. Регион, живущий в последние советские годы, по советским стандартам, вполне сносно, стал зоной сплошного неустройства, бедствия и насилия. Эльбрусская Декларация была направлена против этого вырождения цивильности, за восстановление прав людей на отсутствие ненависти и подозрительности друг к другу, на свободу передвижения и жизни, на цивилизованную свободу и свободу цивилизованности.
На этом фоне существовал ряд идей общекавказского формата. Лидерами новопризнанных стран, как Шеварднадзе, Тер-Петросян, Кочарян, Алиев, или их западными советниками не раз выдвигались идеи Кавказского Дома, Общекавказского Дома, Общего Дома, Пакта Стабильности на Кавказе, Мирного Кавказа и т.д. Обычно такая структура понималась как союз трёх южнокавказских государств, который бы или возник после того, как три основных конфликта были бы разрешены; или, хотя бы, способствовал созданию мер доверия, позволил бы предпринять всем сторонам компромиссные шаги, например, совместные экономические или экологические мероприятия; или, наконец, стал бы тем самым механизмом, который бы позволил разрешить конфликты и создать систему безопасности и сотрудничества на Кавказе. Были и другие варианты, скажем, 3+3, где 3 южнокавказских государства участвуют вместе с Россией, США и Европейским Союзом (а Иран, по понятным причинам, забыт). Некоторыми экспертами выдвигались даже идеи кавказской организации по другой схеме 3+3, где 3 признанных государства участвуют наряду с 3-мя непризнанными; или 3+3+3, куда вошли бы Россия, Турция и Иран, и так далее (скажем, 3+3+3+2, включая Евросоюз и США). Предполагалось, что в конфигурации 3+3+3 интересы сторон будут сбалансированы, и что, отказавшись от независимости на международном уровне, непризнанные приобретут региональный статус; ну а признанные, в ответ на региональный статус своим восставшим регионам, получат территориальную целостность, поколебленную, но всё же восстановленную. И всё это будет утверждено неким региональным соглашением, с гарантами в лице крупных держав. Выдвигались идеи "Кавказской Швейцарии", "Кавказской конфедерации (федерации)", "Кавказской ООН", или "Кавказской ОБСЕ". Во время грузино-абхазской войны возникло объединение другого типа: Конфедерация Горских Народов (объединившая ряд народов Северного Кавказа и абхазов), которая тоже не была общекавказской, хотя и была довольно представительной и оставила после себя смешанные воспоминания, как позитивные, так и негативные. Адыго-черкесские народы (абхазы, абазины, кабардинцы, адыги, черкесы) создали Международную Черкесскую Ассоциацию. Наконец, Кавказ был включён в ряд международных /межгосударственных систем: ОБСЕ, ООН, СНГ, Совет Европы. Создавались новые межгосударственные организации: Черноморское Экономическое Сообщество; ГУУАМ; программа Партнёрство Ради Мира с НАТО. Лидеры южнокавказских государств периодически напоминали о своем интересе и о своей готовности вступить в Евросоюз или в НАТО. Каспийская нефть и центральноазиатский газ сфокусировали внимание Кавказа и мировой общественности на трубопроводах, идея которых также заключала в себе объединяющее начало.
На неправительственном уровне существовал ряд сетей и проектов, в том числе уделяющих внимание миротворческой проблематике, под эгидой УВКБ, Норвежского и Датского Советов по Беженцам, Фонда Евразии, Хельсинской Гражданской Ассамблеи, и т.д. Некоторые фонды, как, например, Фонд Сороса/Институт Открытого Общества, сами являлись сетевыми структурами.
Таков был контекст, в который вошла Эльбрусская Декларация. Среди её "подписантов" были такие лидеры НПО, которые прекрасно знали о многих существующих инициативах. Были и такие, которые не были полностью осведомлены о параллельных процессах, или не сопоставляли свою инициативу с существующими. В дальнейшем развитие Кавказского Форума до некоторой степени определялось тем, какие отношения он и его лидеры могли развить с параллельными, братскими, соседскими проектами и сетями, а также госструктурами.
Итак, КФ не политическая и не "представительская" сеть (ее лидеры не уполномочены представлять никакие организации или сообщества, кроме самого себя, максимум-свои НПО, в исключительных случаях-консенсуальное мнение ряда НПО из своих регионов). С самого начала создавалась сеть, принципиально открытая для всех НПО, миссии которых соответствуют Эльбрусской Декларации, из любых регионов Кавказа. Объединение обычно означает разъединение: объединительные усилия в рамках Южного Кавказа, скажем, означают дальнейшее разделение Южного и Северного Кавказа. Построение национальных государств означает их отделение от соседей, разграничение суверенитетов, полномочий. Трубопровод, объединяя Центральную Азию, Азербайджан, Грузию и Запад, еще более разъединяет от них Россию, Армению, Иран. Таким образом, объединительные идеи можно классифицировать с точки зрения создают ли они явный или скрытый альянс между определёнными силами и поэтому могут показаться невыгодными другим силам, или действительно являются "общевключающими" (inclusive)?
КФ утверждает, что он-открытая, "общевключающая" сеть. Что значит эта открытость? Чем она ограничивается? Она означает, скажем, что в принципе в его мероприятиях могут участвовать любые представители НПО, гражданского сектора, эксперты, ученые и т.д., с Кавказа или занимающиеся Кавказом и миротворчеством. Чем же ограничивается такое участие?
(а) незнанием о мероприятии (информация о мероприятии-"раннее оповещение" -не всегда равномерно распространяется по региону).
(б) финансами: КФ может покрыть расходы только определенных участников; кого, обычно выбирается по ряду критериев (см. дальше). Остальные, если могут найти самофинансирование, могут участвовать.
(в) несоблюдением процедур (узнав о мероприятии, которое вы хотите посетить, надо обратиться к Исполнительному Секретарю или местному Координатору, они должны поставить вопрос перед КС или организаторами\ фасилитаторами семинара).
(г) целесообразностью (скажем, врачу может быть нечего делать на мероприятии юристов).
(д) типом мероприятия (скажем, если КФ организует или способствует организации диалога между осетинами и ингушами, организаторы могут отклонить желание абхаза в этом участвовать).
(е) интересом (многих общекавказские мероприятия просто не интересуют, или не все такие мероприятия интересуют).
(ж) соображениями баланса и справедливости (предпочтительно, чтобы на таких мероприятиях был выдержан баланс представительства из различных регионов, особенно тех, которые находятся в конфликте между собой).
(з) отсутствием Координаторов по ряду регионов и недостаточностью иметь только по одному Координатору из многонациональных регионов и стран (обе причины приводят к отсутствию информации про Форум в ключевых неправительственных кругах этих регионов).
В остальном-КФ открыт, прозрачен и очень нуждается в участии и инициативе. Этим дышит !
После своего провозглашения, КФ в 1998-м году не организовал ни одного мероприятия. В 1999-м, однако, произошла вторая встреча КФ в Сочи. И тут возникли его первые структуры. В 2000-м они укрепились и развились на встрече в Кисловодске. Наконец, в 2001-м, в Цахкадзоре, возникла идея создания Положения (устава) и международной регистрации. Положение было создано, регистрация находится в процессе.
1998-2000 был периодом "хаотического" роста.Частично это объяснялось тем, что не было проведено различия между участием и управлением. Съезжалось, скажем, человек 50, один активный участник поднимал вопрос, и все 50 хотели решить его. Вопросы могли быть любыми: где следующая встреча, когда, кто участвует, у кого какая проблема, чей проект может быть поддержан . . . Трудно добиваться консенсуса, когда функции не уточнены, и присутствуют 50 человек.
Этот турбулентный период развития завершился кристаллизацией системы Координаторов и Координационного Совета (КС), зафиксированной ныне в Положении. До сих пор, однако, список Координаторов неодинаков с точки зрения того или иного Координатора; более того, Координаторы не совсем четко представляют свои функции. Тем более, что это-добровольная и почетная, неоплачиваемая позиция. Но это проходит.
В чём, однако, причина того, что КФ выжил? Ведь инициатив, подобных ЭД, на Кавказе за последние 15 лет случалось ох как много . . . Как случилось, что он сумел выйти из пелёнок и проявить достаточную "независимость" от своих "родителей"-грузино-абхазского проекта, и своего "спонсора"-МТ?
Одна из причин, вероятно, в людях: КФ притянул к себе личностей, многие из которых с удовольствием работают друг с другом, разделяют идеи друг друга и КФ, толерантны и верят в гражданские ценности, а также в общекавказскую суперидентичность (ср. с общеевропейской суперидентичностью).
Другая причина, быть может, в формате: действительно, мне, как армянину, легче общаться с азербайджанцем, тем более незнакомым, легче с ним знакомиться, устанавливать доверие, сидя в общем кругу, чем поставленным с ним лицом к лицу. Я узнаю о других конфликтах, осознаю, что я не одинок, и мой конфликт не столь уж уникален, но также-чем он действительно не похож на другие. Если у меня возникает осложнение с представителем "другой стороны", другие, "нейтральные" к моему конфликту кавказцы придут на помощь, "сфасилитируют", уладят наше противостояние. Ведь, худо-бедно, почти два века жили "в одном пространстве", хоть в империи, но всё же . . . Сколько интересных культур бы я не узнал, во скольких уникальных уголках Кавказа не побывал . . . Одно дело-3 культуры, другое, там-6 или 10, и совсем другое-50 культур! Богатство Кавказа-его этносов, его географии-действительно поражает воображение. Мы живем друг около друга, и многие из нас не знают, кроме серии мифологизированных, часто враждебных представлений, кто их соседи, какова их кулььтура, почему они таковы!
Более того: если бы, скажем, КФ объединил в сеть только представителей Южного Кавказа, это бы уже было более "политизированным" решением. Присутствие представителей Северного Кавказа (Российской Федерации) снимает проблему, которая в Южнокавказском формате сохранилась бы: об участии НПО из "непризнанных" сторон. Мало того, что КФ родился на основе консенсуса между грузинскими и абхазскими представителями (а следовательно, вопрос "непризнанности" уже был снят: стороны приглашали, кого считали нужным). В дополнение, если, скажем, в рамках Южного Кавказа еще может быть поднят вопрос: кто является суверенным народом Карабаха? В рамках всего Кавказа такой вопрос бессмыслен: армяне Карабаха-такие же кавказцы, как и азербайджанцы Карабаха, и любые другие народы Кавказа.
Но есть ли Кавказ как единое целое? Кого считать народом Кавказа? Есть ли кавказская (супер) идентичность? На этот счет высказаны различные мнения. Пытаясь обобщить опыт КФ, я бы сформулировал так: кавказский уровень идентичности существует как у жителей Северного, так и Южного Кавказа. Чем южнее, тем, может, эта идентичность слабее (независимо от национальности). Чем севернее, тем она более связана с идентичностью российской. Эта идентичность имеет элемент супернациональности, она надрелигиозна, но она также и иногда территориально и исторически определена более, нежели национально. Скажем, армянин, торгующий во Владикавказе, чувствует себя кавказцем намного более, чем ереванский рафинированный интеллигент (чувствующий себя европейцем, представителем русскоязычного культурного пространства, ближневосточным или глобальным армянином-космополитом-но почти не кавказцем. Отталкивающийся от своего кавказского соседства). Я знаю многих кавказских русских или украинцев, которые "больше кавказцы, чем сами кавказцы". В чем выражается эта "кавказскость"? В знании многих кавказских культур. Уважении к ним. В чувстве собственного достоинства, в приверженности определённым ценностям (уважение к старшим, структура отношений в семье), в определённой исторической судьбе . . . Даже в специфически кавказском типе некультурности может выразиться . . . В юморе, естественно . . . О кавказских столах уж не говорю . . . Также, как трудно уловить, что такое "европейскость", так и трудно, в итоге, определить "кавказскость". Быть может, страницы книги по народной дипломатии дадут дополнительную пищу для размышлений по этому вопросу.
Кавказская идентичность есть, хотя и зыбкая; на картах Кавказ есть; а в реальной жизни кавказский регион, по словам Тома де Валя, не существует. Он раздроблен, народы враждебны друг другу, даже не враждебные не дружат, не знакомы друг с другом, связи разрушены . . . И это не сегодня случилось: эти тенденции развивались практически весь 20-й век . . . если не ещё раньше . . . И теперь, казалось бы, когда весь бывший соцлагерь получил возможность свободно (более или менее) развиваться, глобальные процессы, войны, да и просто сами тенденции национального становления ставят один этнос на Кавказе против другого, как будто развитие одного этноса означает конец другого . . .
Региона нет. Объединительные тенденции становятся разъединительными. Трубопровод, объединяя одних, разъединяет других, тем самым увеличивая враждебность и состязательность на Кавказе. Если раньше НАТО и СССР встречались на совестко-турецкой границе, то теперь Россия и США состязаются на территории самой Грузии . . . За весь период существования КФ на Кавказе преобладали тенденции дальнейшего раскола, разъединения: началась вторая война в Чечне; еще более ухудшились грузино-российские отношения . . .
Раз региона нет, а идентичность всё же есть, значит, есть проблема. Вот эта-то проблема и является одной из движущих сил существования КФ, мотиватором энергии его лидеров.
Другая причина выживания КФ-финансовая подпитка. Долгие годы у КФ было очень мало денег. Так уж случилось, что в этом году денег именно столько, сколько КФ может реально выдюжить. В будущем опять может быть мало денег. И всё же, обычно находились деньги, чтобы поддержать дыхание в сети, деньги из независимых источников-частных международных фондов.
Еще одна причина-возможности, предоставляемые КФ-ом: хотя КФ в финансово-материальном отношении скромен, это всё же возможность, которых не так много у многих НПО на Кавказе, особенно тех, кто не из южнокавказских столиц. КФ поддержал компьютерами, интернет и мобильной, междугородней связью, обучением различным навыкам (пользование интернетом, компьютерами, организационное развитие, английский язык, разрешение конфликтов) многих представителей гражданского общества Кавказа.
Можно также отметить определенное совпадение "западных" методологий групповой динамики и кавказских традиций. Так, на "западе" на "воркшопе" садятся в круг без столов-чтобы видеть друг друга, лица и тела, чтобы не было разделяющего барьера. На Кавказе-тоже. А как трудно уговорить официальных лиц убрать столы из комнаты, где будет проходить семинар! Они только и знают, что "круглые столы". Столы, говорят, нужны, чтобы записывать. Хотя чаще просто чёртиков рисуют на бумажке. Барьер-психологический-позиционный-создаёт чувство безопасности, отчуждённости, комфорта-не надо пытаться дотянуться до другого! Собеседник выражает свою позицию-из своего укрепления. И другое чувство комфорта, доверия-когда этот барьер снят. Преодолён. Столы-даже без председательствующего-тянут к официозу, восстанавливают иерархии. Круг-органичен.
К тому же, если подробно записывать, перестаёшь активно слушать. Записывать надо, чтоб было не очень удобно: на коленях. Тогда будет вкратце и по существу. КФ-сеть действий более, нежели анализа, или других форм текстообразования. Он продуцирует много текстов, но не случайно книга по народной дипломатии-его единственная крупная публикация, да и то, с "опозданием" на два года (всё ещё не издали). А между тем все, кто знает КФ, знают, что он отнюдь не бездействует! Просто он более ориентирован на действие, чем на отражение оного в знаках. Так же, как есть разница между исследовательским институтом и административной организацией; между учёным-экспертом и практиком из НПО; так и есть разница между КФ и, скажем, сетью FEWER (Форум раннего оповещения и раннего реагирования-некоторые его участники близко стоят к Кавказскому Форуму). Хотя можно надеяться, что книга по народной дипломатии создаёт мостик между двумя типами сетей.
Итак, сесть в круг и выслушать друг друга, и помолчать, если не чувствуешь, что есть что сказать важного кругу-вдруг оказалось, что этот почти "квакеровский" приём, перепрыгнув через советский период семинаров, оргсовещаний и пятиминуток, протягивает руку, скажем, таким традиционным кавказским формам принятия решений, как Адыга Хасса! Оказалось, консенсус в той или иной форме, смешанный с тем или иным вариантом оставления преимущества авторитету-так же близок, скажем, правилам ОБСЕ, как и духу КФ! Оказалось, анализ-кого приглашать на встречу, так называемая "картография заинтересованных сторон" (то, что "западный" тренинг по разрешению конфликтов предлагает)-столь же распространены в ежедневной дипломатической практике Европейского Союза, сколь и в старых традициях кавказских деревень (да не только: и казачьих, и русских, и центральноазиатских . . .) Да и вообще это, видно, общечеловеческое: если принятие решений не хотят подменить угнетением власти, к нему привлекают заинтересованных в нём, его процесс делают включающим, нежели исключающим, в пределах реалистичности.
Русский язык. Общий язык межкультурного сетевого общения способствовал успешному построению доверия и взаимному уважению. Ведь язык-это не только средство общения, это и культурная среда. На русском-языке межнационального общения царского и советского периодов, можно общаться практически всем нациям Кавказа без дополнительных инвестиций, и для большинства общаться более непосредственно, неформально, чем на английском, даже для тех, кто им владеет, так как английский всё ещё остаётся намного более иностранным, чем русский. К сожалению, отдаление от русского-понятное с точки зрения национализации культур и языка-оказывается также отдалением от того общего, что кавказские нации связывает друг с другом. И как остановить распад Кавказа, не прибегая к помощи русского языка-непонятно.
К этому же можно добавить принадлежность Кавказа к советской/постсоветской культуре. Скажем, иностранцы, не владеющие знанием атрибутов советской культуры, даже знающие русский и Кавказ, часто не могут понять, почему КФ работает так, а не этак. Одна из причин, почему в КФ нет пока участников из Турции или Ирана-столь желанных с точки зрения целей КФ-опять-таки, языковая и культурная. Сети, основанные на английском языке-более избирательны в чём-то и менее избирательны в чём-то ином: в них участвуют те, кто хорошо знает английский, а их существенно меньше на Кавказе вообще, не говоря о том, что эти круги обычно принадлежат к советским и/или постсоветским элитам.
Понимание этого приводит к обсуждению роли России на Кавказе вообще и в частности, в работах КФ. Россия-полноправная участница, часть культурно-географического региона Кавказа. Она к тому же-бывшая владелица Южного Кавказа и нынешняя-Северного Кавказа. Наконец, она региональная сверхдержава. Она-основной бизнес-партнёр Южного Кавказа. Основная работодательница мигрантам. Одновременно заинтересованная сторона и фасилитатор в конфликтах. Враг или друг настолько крупный, что почти уж и не то, и не другое, и то, и другое для каждого кавказского образования. В Координационном Совете КФ есть Координаторы с сугубо русских регионов России, таких, как Кисловодск или Новочеркасск. Нет-но есть вакансии-на Краснодарский Край. Нет НПО из Москвы, но есть представитель внешних связей, который сидит в Москве, есть участники Форума и фасилитаторы из Москвы.
Так же как и любая другая суверенная страна, особенно страна в конфликте, Россия, через свои СМИ и другие службы, местные или центральные, через своих экспертов и свои НПО, то хвалит, то ругает КФ. Отношение у России к этой инициативе неоднозначное. Другого и не могло быть.
Понимая значимость роли России, КФ в своих мероприятиях пытается подчеркнуть свою неполитизированность, независимость, политическую неангажированность. В частности, важно, чтобы у России не сложилось мнение, что представители Северного Кавказа развивают тенденции к сепаратизму, общаясь с представителями Южного Кавказа. Северный Кавказ имеет чему научить Южный Кавказ, также и в плане избегания крупномасштабного насилия. Так, системы взаимоотношений Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Дагестана внутри себя, а также с российским центром-важный источник обмена опытом между Северным и Южным Кавказом. Я думаю, основная нужда Кавказа в России-сделать её в целом более чувствительной к Кавказу (Caucasus-sensitive).
Ещё одна причина выживаемости КФ-поддержка Международной Тревоги (МТ). Как и многие другие "западные" НПО, в 1997-м году МТ вступила в этот проект и помогла образоваться КФ, не владея достаточной экспертизой, что такое Кавказ. Я сам, хоть и конфликтолог и востоковед, до того Кавказ не изучал. Приехав на Кавказ, мы предложили свою экспертизу в ведении процессов и в фасилитации, пытаясь помочь, чтобы встретились люди, которые бы иначе, на фоне тенденций распада современного Кавказа, не имели бы шанса встречаться. Нельзя даже сказать, что мы предложили деньги-деньги получались совместно, нами вместе с кавказскими партнёрами. Без работы партнёров на Кавказе нам доноры денег бы не давали. Причина и оправдание, почему нам дают деньги-ежедневная деятельность наших партнёров на Кавказе.
Фасилитация была нашей до определённой степени. Списки участников, сценарий процесса, итоги-вся легитимность процессов принадлежала кавказским партнёрам. Одним облегчающим моментом было то, что я, сам кавказец, помогал партнёрам "предохранять" процесс от "чересчур активного" вмешательства иностранцев, а так как сидел в Лондоне, видел Кавказ, так сказать, с птичьего полёта, как иностранцы, вместе с ними пытался помочь кавказским партнёрам "уравновесить", сделать более "справедливой" работу Форума.
Однако быстро стало ясно, что КФ, его "костяк", не нуждаются в фасилитации иностранного НПО. Может, дело тут не в иностранности, а просто, в определённых стилях фасилитации. Но так уж произошло, что почти лишь для того, чтобы избежать роли фасилитатора, и в то же время остаться нужным Форуму, МТ была включена в состав КС и посажена в общий круг! Так, наша возможность "влиять" ослабла, хотя не исчезла: теперь она зависела больше от нашего (МТ) интереса, энергии, вклада в работу КФ, потому что по практике многосторонних организаций, таких, как Европейский Союз, известно: те стороны, которые более инициативны, больше влияют. И хотя у нас всего одна/тринадцатая общего голоса Координационного Совета КФ, МТ не чувствовала, что "бразды правления" ушли из её рук. Наоборот, полностью в духе наших принципов, принятие решений перешло в более демократическую, многостороннюю плоскость.
Конечно, остался тот факт, что большинство денег в КФ шло всё ещё через наш офис. Мы поддерживаем идею регистрации КФ как международной организации, с тем, чтобы КФ имел независимый от МТ бюджет и счёт.
Влияние наше исчерпывалось в основном желанием возбудить инициативу-чтобы кавказские участники выдвигали выполнимые общекавказские миротворческие инициативы. Одного права вето, которым обладает каждый член КС (так как КС работает по принципу консенсуса), было достаточно для обеспечения существенного влияния. Ведь мы именно хотели инициатив, поэтому приветствовать выполнимые и участвовать в их оформлении, отклоняя невыполнимые, исходящие как от нас, так и от других форумовцев-было именно тем, что надо. Часто бывает, что идея нравится кому-то, но другие её заблокируют. Это значит, что она или недостаточно хороша, или невыполнима по политическим или каким-либо другим причинам. В таком случае, надо использовать своё право Координатора, пытаясь построить коалицию из других членов КС, которая эту идею поддержит.
Также бывает, что идея понравилась, но она всё равно не реализуется: ресурсов не хватает. Или денег, или человеческого ресурса-энергии, умения осуществлять идеи, претворять их в жизнь. Отсутствует, так сказать, "стратегический кто"-осуществитель.
Приняв представителя МТ в КС, форумовцы тем самым не только добились того, что по-английски называется "empowerment" (дать возможность тем, кто не имел власти, взять её), но и сняли напряжение противоречия между "западом" и "востоком", сделали саму МТ, её офис в Лондоне немножко своим, своей частью. Противоречие между Западом и Востоком сыграло положительную роль для самоидентификации КФ: "Мы это можем сами": фасилитировать, организовывать и проводить встречи, миссии, писать проекты, быть сбалансированными, непредвзятыми даже по отношению к противоположной стороне, чувствительными к тому, что может спровоцировать другую сторону . . . Ведь обычно бывает как? Приезжают иностранцы, хорошо ещё, если с достаточным знанием русского, или хотя бы симпатичные, и "лезут" в конфликт. Те, кто видит своё будущее с "западом", кто отождествляет демократию, гражданское общество, экономическое благоденствие, права человека с западными ценностями в позитивном смысле-принимают их авторитет. Те же, кто, будучи за демократию, толерантность и разрешение конфликтов, всё же предпочитает определённые местные ценности, традиции, и считает, что только та система справедливости возможна, которая зиждется на положительных аспектах культуры народов, чувствуют отторжение от нескромного, по их мнению, торопливого, нетерпеливого вмешательства извне.
Противопоставление между Западом и Востоком в контексте КФ проявлялось только в тех ситуациях, когда сопровождалось иерархическим противопоставлением, когда "западные" гости говорили: "Мы-лучше, так как сильнее, благополучнее, богаче, и у нас деньги"-и тем самым восстанавливали иерархические, властные отношения, поддерживали их внутри Кавказа, нежели снимали эти противоречия посредством равноправного диалога. Часто возникал диалог, основанный на уважении к культурам друг друга.
МТ-межнациональная организация, международная также и в этом смысле. Только в отделе Евразии за последние годы работали и работают американец, англичане, русские, болгарка, чешка, армянин, азербайджанка, словачка, казашка . . . В отделах Африки работают ганайцы, зимбабвейцы, котдивуарцы . . .
Работа с КФ помогла МТ задуматься над своей идентичностью: кто мы? Куда мы идём? Один из возможных ответов: мы-организация-пространство для диалога. Наш офис-для тех, кто из разных сторон конфликта желает что-то сделать для его преодоления. Несмотря на трудности финансового характера, мы стараемся предоставить ресурс и сделать саму нашу организацию пространством для диалога. Так, через взаимодействие, преодолевается противоречие Восток-Запад между КФ и МТ.
Одним из основных компонентов КФ являются НПО. Почему НПО? Мы можем вообразить все варианты возникновения НПО, или НКО (некоммерческие организации), в постсоветском пространстве: диссидентское движение породило правозащитные организации. Многие учёные, отделения научно-исследовательских институтов, ознакомившись с западными методологиями и системой донор-грант-реципиент, лишившись местных источников финансирования, создали НПО. НПО возникали из женского движения, молодёжных организаций, на базе общественных организаций советского периода, из благотворительной деятельности, из традиций общин (скажем, институт старейшин), из самых обычных побуждений оказать помощь, сделать что-то полезное для своей общины-и долго существовали, даже не зная, что они являются НПО . . . Наконец, НПО возникали также при госорганизациях, при партиях, этнических организациях, при политических лидерах, ушедших в отставку . . . НПО возникали "под грант", и после завершения денежного потока оставались на бумаге, не существуя в реальности . . . И вся эта масса организаций хочет денег, грантов, возможностей-у доноров, в основном западных; но также и права быть независимыми, свободными, критиковать существующую власть, но и пользоваться при ней правами и уважением . . . Хотя НПО и типичное явление так называемого гражданского общества, но не единственное. И хотя, при своей мобильности и гибкости, они могут сыграть много положительных ролей: экспертизы, фасилитации, катализа социальных действий, миротворческой или правозащитной акции; хотя они создают коалиции-но, естественно, ими не исчерпывается гражданское общество. Что они такое-мы до сих пор спорим.
По-моему, это такое же "рыхлое" понятие, как понятие "интеллигенции" (понятие, существующее в русскоязычном и бывшем "втором" мире и оттуда перешедшее в "третий" мир: в "первом" мире оно принципиально отсутствует). В принципе, я считаю, что человек может быть интеллигентом и работать в правительстве, или заниматься бизнесом. Я пытаюсь использовать это слово в его наиболее свободном, расширительном значении, не ограничивать его какими-либо социальными рамками. В том же смысле, скажем, Ян Чеснов говорит об аристократизме кавказских культур, а Грант Матевосян говорил об аристократизме крестьянства. Трудно поместить явление в рамки понятия, и наоборот. Является ли экономическая война метафорой? Спросите иракцев. Может, и есть элемент метафоричности в том, что представитель гражданского общества может занимать государственный пост; хотя гражданское общество самоопределяется как сфера именно (в)негосударственная-посмотрите, однако: кто такой Паата Закареишвили? Есть ли разница между Паатой-гражданином, и Паатой-государственным деятелем?
Гражданское общество-помощник и советчик государству, те, кто занимается делами, до которых руки государства не доходят. Это и критик, если государство не выполняет свои обязательства перед обществом. Это осуществлённая свобода-мысли, слова, совести, передвижения-всех тех прав, которых мы добивались, борясь с социалистическим лицемерием прошлого периода. Журналисты, учителя, врачи, юристы, учёные, так же как и нпошники-легитимные компоненты гражданского общества.
Но НПО, журналисты и др. блоки гражданского общества не обязательно, не во всём работают на миротворчество. Даже если они искренне считают, что не на войну, не на конфликт они работают-им всё же надо решить трудные дилеммы: а как же патриотизм? А как же безопасность этноса, нации, государства? А как же интерес? А как же обиды-исторические или недавние? А как же нерешённость ни одного конфликта, судьбы беженцев?
Я думаю, НПО и другие группы гражданского общества тогда становятся миротворческой силой, когда систематически предпочитают в своих акциях общегражданские интересы, общечеловеческие, общерегиональные-интересам меньшего калибра, но при этом-не вступают в противоречие со своими убеждениями.
Иногда внешний формат, некий механизм, ритуал этому помогает. Вот есть у меня коллега-азербайджанец. Если я не уверен в чём, касающемся региональной инициативы-спрошу. Выслушаю его мнение. Если оба согласны-это сила! Если он со мной не согласен-прислушаюсь! Засомневаюсь в том, что собирался предпринять.
У КФ, в общем, положительное сальдо миротворчества. Хотя, надо признать, это далось путём извлечения уроков из акций, которые вызывали подозрение в несбалансированности с точки зрения той или иной стороны-а следовательно, являлись таковыми. Мы, кавказцы, любим мечтать. Да всё человечество любит. Однако, может быть, советский образ жизни, лишив нас власти над собой, умения и права руководить своей жизнью, судьбой, сделали нашу мечтательность необоснованной, нерешительной, нереалистической. КФ пытается, сохранив мечту, сделать что-то конкретное, выполнимое, маленькое-и при этом не запачкаться. Самокритика у КФ в целом развита, так как это многосторонняя организация: один другого критикует-вот и самокритика!
Особенно выгоден КФ, конечно, тем, у кого других каналов выхода на общекавказскую или, тем более, международную арену нет. То есть НПО из "непризнанных", или, скажем, северокавказских регионов. Вот и обвиняют КФ иногда в том, что он больше нужен представителям тех образований, которые стремятся к большему суверенитету, чем они имеют. Это обычная дилемма для миротворца, опирающегося на гражданское общество: мы верим, что гражданское общество есть везде, хотя бы в потенциале. Мы верим, что оно независимо. Ему надо помогать быть независимым. Объединяясь в общегражданское пространство, оно укрепляется. Выходя из изоляции, оно "добреет", и уже в жанре диалога можно с ним дискутировать: как решать конфликт? Но, выводя его из изоляции, мы, действительно, оставляем открытым вопрос: А как, в конце концов, политически эти конфликты решатся? Простых ответов нет. Кое-что ясно: ненависть, образ врага любых сторон, изоляция порождают менталитет осаждённого. Нерешённость конфликтов порождает реваншизм. Отсутствие возможностей озлобляет. Наличие возможностей, доступ, участие, порождают толерантность, но как-то не сразу, тут нет прямой зависимости-толерантность надо развивать и напрямую, а не только через экономическое и демократическое развитие.
НПО в конфликтных регионах сыграли особую роль. В ситуации, когда структуры управления международно непризнаны; в ситуации, когда целые регионы чуть ли не объявляются НПО-местное гражданское общество становится чуть ли не единственно легитимным-в общечеловеческом плане-органом. Намного легче договориться о встрече в таком формате-формате неправительственном-представителей из регионов с различными юрисдикциями, нежели в любом более формальном. В эпоху кризиса легитимности власти (а "признанные" власти находятся на Кавказе иногда в не меньшем кризисе легитимности, чем "непризнанные")-неправительственность становится представительной. Международные организации, не желающие выделять помощь непризнанным или нелегитимным структурам, однако желающие способствовать восстановлению разрушенного-ищут, на кого можно положиться, с кем можно работать-и конечно же, приходят к идее поддержки и развития гражданского общества. Это возлагает на него особую нагрузку: с одной стороны, его легко можно обвинить, что через него оказывается помощь непризнанным или нелегитимным образованиям; с другой-НПО становятся настолько ключевыми в своих малых обществах, что на них начинают давить власть и общественное мнение. Тем самым признаётся их значение.
Другое наблюдение: наиболее успешные решения принимаются, если наличествует некий предварительный феномен, я назвал его минимальным консенсусом. Вот, скажем, армянин и азербайджанец о чём-то договорились. К ним присоединился некто "нейтральный" по отношению к этому конфликту, скажем, аварец. Вот это и есть минимальный консенсус! Он будет ещё тверже, если не 2, а 4 стороны из двух конфликтов (скажем, армянин, грузин, абхаз и азербайджанец) выдвинут совместную инициативу. Ну а тем более-6 или все 8, 10 сторон! Но даже если не конфликтующие, только лишь соперничающие или соседствующие, скажем, армянин и грузин, ингуш и чечен, кабардинец и балкарец-уже эмбрион консенсуса! Такие инициативы более вероятно найдут согласие у всего КС, нежели те, которые в сознании кого-либо из Координаторов ассоциируются с односторонностью, нарушением баланса.
Одним из наиболее интересных результатов работы Форума являются его миссии. Совместная поездка грузинского писателя и представителя абхазского гражданского общества в Армению, Карабах и Азербайджан, кроме того, что способствовала формированию книги писателей Южного Кавказа о войне, сыграла миротворческую роль по направлению общественной мысли в сторону роли народов Кавказа в миротворческих усилиях своих соседей.
Итак, за эти годы Кавказский Форум выстоял. Добился некоторых скромных успехов. Некоторого признания у международного сообщества. Если не поддержки всех правительств Кавказа, то хотя бы нейтральности ключевых. Он создал некую базу данных-людских ресурсов и ноу-хау в развитии гражданского общества, в миротворчестве-которую могут использовать и используют многие другие организации, сети. Пожалуй, внутри своих сообществ он менее известен и значим, чем между ними. Внутри сообществ более известны его лидеры, Координаторы-как деятели-нежели сам КФ. Это нормально. Но можно предположить, что не оставляя работы в общекавказском формате и в пространстве между обществами, в последующие годы КФ пойдёт внутрь, углублять свою роль в каждом регионе по отдельности.
КФ работает напряжённо. Его лидеры имеют много обязательств в рамках своей деятельности у себя дома-и принимая на себя также обязательства по работе меж регионами, сквозь линии противостояний, совершают почти невозможное. КФ нужны человеческие ресурсы. Но ему также нужно органическое и устойчивое развитие, так как понять его логику-понять логику общекавказской модели принятия решений-непросто. Если новые поколения поторопятся со своими идеями, на мгновение не примут во внимание, что они не добились консенсуса-такое добровольное образование может и погибнуть.
Основное достояние и достижение КФ в плане капитала-это человеческий и методологический ресурс. Основное его достижение в области действий-это умение сделать то, что без его существования было бы невозможно: организовать встречу людей, которые иначе бы не встретились, например. Основное его достояние и достижение в области принятия решений-это моделирование консенсуса на сегодняшнем расколотом Кавказе. Как и все многосторонние организации-он не очень быстр на реагирование. Но это компенсируется его гибкостью и неправительственностью-он всё же намного более быстр, чем государственные структуры, в рамках своих полномочий. Как и в любых таких организациях, огромное значение имеет его секретариат: Исполнительный Секретарь (ИС), фактически, гарант консенсуса, многосторонности и сбалансированности КС. Поэтому от личности ИС настолько зависит самочувствие сети. Как и все решения, базирующиеся на консенсусе, некоторые решения КС оставляют чувство неудовлетворённости даже у тех, кто их поддержал. Они оставляют чувство того, что единственный вариант консенсуального решения был не наиболее оптимальным и эффективным. Ну что ж, консенсус-вещь медленная, иногда поверхностная. Не стоит иметь преувеличенных ожиданий от него. Консенсуальные решения действительны только постольку, поскольку стороны от них не отказались. Поэтому часто они не могут быть резкого характера. Они обтекаемые. Согласие на Кавказе-а тем более многостороннее согласие-хрупкая вещь. Тем не менее, тем оно и ценно.
В чём нуждается КФ? В первую очередь, в дополнительных человеческих ресурсах: в людях, которых мы называем "миротворцами". Каковы они? Это люди, которые могут стать выше своего узко интерпретируемого национального интереса в рамках сегодняшнего Кавказа. Это люди, которые воспринимаются представителями других народов Кавказа, включая народы-оппоненты, как справедливые. Это люди, которые имеют общекавказское видение, люди, у которых ёмкий взгляд. Люди, которые умеют мыслить стратегически, но и реализовывать свои идеи. Люди, которые умеют работать в командах с представителями других национальностей, создавать команды из "сбалансированных" национальностей, чтобы обеспечить восприятие справедливости. Люди скромные, которые ради обеспечения восприятия справедливости согласны пожертвовать своим интересом, смягчить свою позицию, чтобы построить консенсус.
КФ-не демократическая структура в том смысле, в каком демократичны выборы на основании воли большинства. Его Координаторы назначались самим КС, или до КС-инициативной группой, нежели отбирались среди делегатов НПО своих регионов и городов. Невозможно себе вообразить съезд НПО, скажем, города Нальчика для выбора представителя в КС КФ. Однако, кристаллизовав свою структуру, КС сам пошёл на то, чтобы создать чёткую систему сменяемости Координаторов, так что у гражданского общества того или иного региона есть прямая возможность повлиять на КФ через предложение новых кандидатур (см. Положение). И при этом окончательное решение по отбору должно оставаться за самим КС, так как иначе нельзя исключить возможность включения в КС людей, которые своими действиями, сознательно или несознательно, попытаются торпедировать работу Форума. Так что легитимность КФ не в его демократичности, а в его общекавказской представительности; не в том, как отбирались его Координаторы, а в том, что вместе они моделируют принятие решений в кавказском кругу.
Итак, на Кавказе возникла уникальная структура, базирующаяся на моделировании межнационального согласия, толерантности, уважения друг к другу, отказа от стереотипов; восстанавливающая целостное видение гражданского общества расколотого Кавказа; связывающая Север с Югом, НПО из столиц-с НПО из непризнанных образований; конструктивно решающая проблему Восток-Запад; способствующая конструктивной роли России в её отношениях с сегодняшним Кавказом; и восстанавливающая связи между традициями народной дипломатии Кавказа и сегодняшним творчеством гражданского общества. Я желаю этой сети дальнейших успехов и надеюсь увидеть её десятилетие.
Два года назад, к заседанию КС КФ непосредственно перед конференцией по народной дипломатии в Цахкадзоре, я написал выступление, где в основном проанализировал трудности КФ. По своей сути это было пессимистическое выступление. С тех пор произошли события 11 сентября, война в Афганистане и Ираке. Кавказ расколот как обычно. Что же является причиной того, что в данной статье я не чувствовал причин к пессимизму? Наверное, то, что Форум выстоял в это трудное время. И не просто выстоял, а упорным, кропотливым трудом улучшал себя, делал себя более устойчивым, независимым, сильным своими ресурсами. И хотя его успехи скромны, как обычно, сама его выживаемость и уверенность в том, что кропотливым трудом можно добиться чего-то, вселяют в меня оптимизм.
Апрель 2003г.
Мнение Международной Тревоги не обязательно совпадает с мнением автора. Мнение Координационного Совета Кавказского Форума не обязательно совпадает с мнением автора.
Автор:Геворк Тер-Габриелян, координатор Кавказского Форума НПО (Лондон)
