Исчерпаны возможности добиться наказания пенсионера МВД Тагира Велагаева за убийство бывшей жены Умажат Гусейновой, констатировал адвокат потерпевшей стороны. Обвиняемые в убийствах нередко ссылаются на состояние аффекта, чтобы добиться смягчения обвинений, прокомментировали правозащитники дело Велагаева.

Как писал "Кавказский узел", 18 июня Верховный суд Дагестана оставил в силе решение Советского райсуда Махачкалы, который в марте закрыл дело пенсионера МВД Тагира Велагаева в связи с истечением срока давности уголовного преследования. Таким образом, Велагаев избежал наказания за убийство бывшей супруги Умажат Гусейновой, заявил правозащитный проект "Травмпункт".

В деле об убийстве Умажат Гусейновой поставлена точка, подтвердил корреспонденту "Кавказского узла" адвокат Арсен Шабанов. "Да, исчерпаны все инстанции для обжалования решения судов. В деле поставлена точка", - сказал он.

Он отметил, что сын погибшей Шамиль Гусейнов сейчас участвует в военной операции на Украине. "Он на СВО и уже несколько месяцев не выходит на связь", - рассказал Шабанов.

Адвокат настаивает, что слова Гусейновой, сказанные во время ссоры бывшему мужу, не могли стать причиной состояния аффекта у Велагаева. "Вывод суда о том, что осужденный совершил убийство Гусейновой в состоянии аффекта, вызванного тяжким оскорблением с её стороны, противоречит уголовному закону и не подтверждается имеющимися в материалах уголовного дела доказательствами", - сказал Шабанов.

По его словам, Велагаев утверждал, что перед убийством Гусейновой она сказала ему: "Чтоб твои дочки стали проститутками, как я!", при этом Гусейнова проституткой не была.

"Данная фраза убитой не может считаться тяжким оскорблением, поскольку является пожеланием, а не утверждением. Убитая не назвала дочерей Велагаева проститутками, не утверждала, что они таковыми являются или что они непременно станут проститутками в будущем, а лишь высказала своё пожелание, чтобы они такими стали. Под такой фразой Гусейновой подразумевалось не иначе как условное пожелание дочерям осуждённого - то есть такое пожелание, которое осуществимо лишь при условии, что сама Гусейнова являлась "женщиной лёгкого поведения" в момент произнесения этого пожелания. По словам Велагаева, сама убитая таковой не была. Исходя из этого, ввиду недоказанности факта выражения потерпевшей тяжких оскорблений в адрес осуждённого осуждённый должен был нести ответственность по статье 105 УК РФ, независимо от наличия либо отсутствия у него состояния аффекта в момент совершения преступления", - сказал он.

Кроме того, эксперты не установили и не описали в заключениях ни один из обязательных признаков аффекта - отсутствие прогноза отдаленных последствий действий, подчеркнул защитник.

"Необоснованным видится утверждение эксперта в заключении от 2 июля 2019 года о том, что количество выпитого Велагаевым алкоголя не являлось значительным и не оказывало определяющего характера на физиологический аффект. Не располагая сведениями о степени алкогольного опьянения Велагаева, эксперт не мог высказывать суждение о влиянии выпитого обвиняемым алкоголя на его эмоциональную реакцию. Квалифицировать аффект возможно только при лёгкой степени концентрации алкоголя в крови, поскольку средняя и особенно тяжёлая степень вызывают более глубокие нарушения сознания, чем при аффективных состояниях, и поведение обвиняемого детерминируется уже расстройствами психических процессов под влиянием алкоголя", - сказал Шабанов.

По его словам, не учёл эксперт-психолог и того, что многие факторы, предшествовавшие убийству Гусейновой, исключали вероятность возникновения у Велагаева состояния аффекта. "В частности, в заключении отмечается со ссылкой на показания [супруги обвиняемого] Велагаевой, что Велагаев от алкоголя становился мягче, не делал глупостей, и что в состоянии алкогольного опьянения его было трудно вывести из себя. Эксперты, ссылаясь на слова Велагаева, записали, что перед приездом к Гусейновой он выпил у друга 50 миллилитров водки. Принятие Велагаевым алкоголя должно было быть расценено экспертом как фактор, исключающий вероятность возникновения у него злости, эмоционального возбуждения, ярости и других чувств, указанных в заключении, так как для Велагаева, согласно описанному в заключении, свойственно становиться добрее под воздействием алкоголя. Вдобавок к воздействию алкоголя, другим сдерживающим фактором, исключающим вероятность возникновения у Велагаева неудержимой ярости, являлось то, что Гусейнова непосредственно перед конфликтом угостила его чаем и вела с ним спокойную беседу", - рассказал он.

Ссылка на состояние аффекта нередко становится попыткой смягчить обвинение

Убийство Умажат Гусейновой вписывается в картину домашнего насилия в Дагестане, считает президент Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем "Кавказ. Мир. Развитие" Саида Сиражудинова. "Это дело полностью соответствует отношению к домашнему насилию в регионе. Об этом и кричат мои исследования - о безразличии к преступлениям против женщин", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

Обвиняемые по делам о домашнем насилии всегда ссылаются на то, что были в состоянии аффекта, заметила Сиражудинова. "Состояние аффекта - это лазейка для ухода от наказания. Мужчины, якобы защищающие честь семьи, заявляют во всеуслышание об аморальности членов семьи. Это разве не позор?" - отметила она.

Глава комитета "Гражданское содействие"* Светлана Ганнушкина* также считает, что дело об убийстве Умажат Гусейновой демонстрирует пример безнаказанности мужчин на Кавказе за установленные факты домашнего насилия. "Это дело о домашнем насилии со стороны бывшего мужа к своей бывшей жене. Что бы она ни говорила, это не может оправдать действия мужчины, который убил ее. Никакие оскорбления или провокации не могут оправдать его. К сожалению, суд фактически оставил его без наказания", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

Состояние аффекта – самая распространенная причина оправдания действий мужчин на Кавказе и не только, подтвердила правозащитница. "Однозначно, все ссылаются на состояние аффекта от слов женщины, ее действий... Это то, что часто используют, чтобы оправдать обвиняемого или чтобы избежать сурового наказания", – отметила Ганнушкина.

Аналогичное мнение высказала дагестанская журналистка и правозащитница, соруководитель проекта "Отцы и Дочки" Аида Мирмаксумова. "Когда происходят такие убийства, чаще всего апеллируют к состоянию аффекта. При этом абсолютно неважно, о чем идет речь – нападение, избиение, убийство и так далее. И это не только на Кавказе, такая практика используется везде", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

При этом Мирмаксумова считает, что убийство Гусейновой не вписывается в картину домашнего насилия в Дагестане, поскольку убитая была уже бывшей женой Велагаева. "Да, он ее убил, но можно ли говорить о домашнем насилии, это вопрос. Она была его бывшей женой, между ними произошла ссора. Возможно, другие правозащитники посчитают, что это домашнее насилие, но на мой личный взгляд, это не домашнее насилие", - отметила она.

Напомним, сын убитой Шамиль Гусейнов подал иск к Велагаеву с требованием компенсации морального вреда. В марте 2023 года Советский райсуд Махачкалы назначил ему компенсацию в 500 тысяч рублей - в 10 раз меньше, чем просил истец.

Сын убитой счел назначенную сумму недостаточной и обжаловал это решение. 27 марта 2024 года Верховный суд Дагестана увеличил втрое – до 1,5 миллиона рублей – сумму, которую Велагаев должен выплатить Гусейнову за убийство его матери.

* включены в реестр иностранных агентов.

** деятельность компании Meta (владеет Facebook, Instagram и WhatsApp) запрещена в России.