Кассационная инстанция оставила в силе приговор книгоиздателю из Чечни Асламбеку Эжаеву, осужденному на 17 лет лишения свободы по обвинению в финансировании терроризма. Аргументы защиты и самого издателя о признаках фабрикации дела суд счел неубедительными.

Как писал "Кавказский узел", в ноябре 2023 года апелляционный военный суд в подмосковной Власихе внес незначительные изменения в приговор Асламбеку Эжаеву, но оставил в силе наказание в 17 лет лишения свободы.

Сегодня коллегия Верховного суда России рассмотрела кассационную жалобу на приговор Асламбеку Эжаеву и оставила приговор без изменений. Эжаев принял участие в заседании по видеосвязи. В зале заседаний присутствовали несколько земляков и родственников Эжаева, в том числе его сыновья, которые смогли пообщаться с отцом в перерыве заседания, передал корреспондент "Кавказского узла".

Адвокат Эжаева Ева Чаниева призвала суд отменить приговор как незаконный и прекратить уголовное дело, указав на "изначально обвинительный уклон" судебного разбирательства.

На суде обвинитель произвольно излагал обвинение, которого не было в обвинительном заключении

Судьям понадобилось только полчаса для составления приговора. "Я думаю, что текст был составлен вне суда. На суде обвинитель произвольно излагал обвинение, которого не было в обвинительном заключении. Кроме того, не было конкретизации обстоятельств тех деяний Эжаева, которые следствие посчитало преступными", - сказала Чаниева корреспонденту "Кавказского узла".

По её словам, обвинение строилось фактически только на денежных переводах, которые люди, названные следствием сообщниками Эжаева, переводили ему, и на предположении о том, что Эжаев возил в Турцию наличные деньги, которые шли на финансирование ИГ*. "В Турции Эжаев передавал деньги "неустановленному лицу" для передачи в Сирию будто бы в целях финансирования ИГИЛ*", - процитировала обвинителей Чаниева.

Вскрытый конверт позволял вносить любые изменения в дело

В подтверждение своего вывода следствие представило 13 засекреченных свидетелей, выступавших под псевдонимами. К ним у защиты есть особые претензии. "Все свидетели под псевдонимом дают ложные свидетельства. Их ответы не соответствуют тому, что они дали на предварительном следствии. Помимо этого, в ходе ознакомления с томами судебного дела оказалось, что конверт засекреченного свидетеля под ником Максим оказался вскрытым. Это ставит под вопрос достоверность информации об этом свидетеле и вообще само существования этого свидетеля. Также это ставит вопрос о других свидетелях под псевдонимами. Потому что вскрытый конверт позволял вносить любые изменения в дело", - пояснила Ева Чаниева.

Она полагает показания засекреченных свидетелей недопустимым доказательством. "Весь приговор де-факто составлен на основе слов этих секретных свидетелей", - сказала Чаниева.

Адвокат также указала, что в деле, переданном в суд, отсутствовали доказательства невиновности Эжаева, в том числе свидетельские показания, данные оперативной прослушки и прочее. Этому факту удивился и сам Эжаев. "В моем деле, кроме засекреченных свидетелей, нет никаких результатов оперативной деятельности - прослушки разговоров и так далее", - сказал он суду.

Следователи и судьи всё подводят к обвинительному приговору. У них или нет профессионализма, или нет совести

Подсудимый полностью поддержал доводы защиты и при этом добавил эмоциональности в ход процесса. "У судьи должны быть такие понятия, как честь, справедливость служения. Я думаю, эти идеалы вам не чужды. Если нет, то, когда судей будут спрашивать: "Почему вы судили не по справедливости?", то они не могут сказать: "Нам так велела ФСБ". ФСБ скажет: "Нет, мы только предлагали им вынести такое решение". Следователи и судьи всё подводят к обвинительному приговору. У них или нет профессионализма, или нет совести", - сказал Эжаев.

Он отметил, что ничего, кроме книг и гаджетов, компьютера у него не было изъято. "Причем компьютер и другая техника как вещдоки не были в деле. И судьба их неизвестна", - сказал Эжаев.

Прокурор на все доводы защиты и осуждённого ответил ссылками на законность и обоснованность приговора. Суд не внял доводам защиты и Эжаева.

В перерыве заседания Асламбек Эжаев кратко рассказал корреспонденту "Кавказского узла" об условиях своего содержания. "Здоровье нормальное. Болезни те же, что были на свободе. Лекарство передали. Письма поддержки сейчас не приходят. Политзаключённым приходят, а мне, увы, нет", - сказал он.

Адвокат Ева Чаниева уточнила, что Эжаев четыре года из 17 по приговору должен провести в тюрьме. "Сейчас он находится во Владимирском централе. Конечно, есть сложности, в том числе с передачей лекарств", - сказала она корреспонденту "Кавказского узла", отметив, что защита подаст жалобу в надзорную инстанцию - президиум Верховного суда.

Иски, по которым литературу вносят в список экстремистских материалов, направлены против конкретного произведения, изданного конкретным издательством, сказал корреспонденту "Кавказского узла" профессор, доктор юридических наук Леонид Сюкияйнен.

"Когда что-то исключается из списка экстремистских материалов (что на самом деле происходит очень редко), то это касается конкретного издания с определённым годом выпуска и другими исходящими реквизитами. Перевод может быть выполнен Владимиром Ниршей в обоих случаях, но при этом одно издание останется в списке экстремистских, а другого не будет в списке", - рассказал он.

Один и тот же текст один эксперт может признать экстремистским, а другой нет

К тому же, по словам профессора, решения о запрете или об отмене запрета принимаются разными судами, которые обращаются к разным экспертам. "Например, в одну неделю один районный суд может включить какое-то произведение в список экстремистских материалов, а другой исключить. Каждый суд обращается к своим экспертам. Меня давно уже не приглашают в качестве эксперта. Я чаще всего отказывался признать какой-то перевод или издание экстремистским. У меня есть свой критерий для этого. Но единого набора критериев, утверждённого централизованным образом, не существует. Поэтому один и тот же текст один эксперт может признать экстремистским, а другой нет. При этом, в судах знают, какой эксперт какое решение может потенциально вынести. Некий "Петров" признает экстремистским, а "Иванов" нет", - пояснил Сюкияйнен.

Он считает Ниршу переводчиком высокой квалификации. "Владимир Михайлович Нирша является едва ли не лучшим переводчиком с арабского языка исламской литературы. А помимо этого, издаётся множество литературы с отвратительным русским языком. К Нирше претензий нет как к переводчику. Но ведь как бывает: в издании есть предисловие, замечания, комментарии, и вот, может быть, в них эксперт усмотрел три слова, которые он посчитал экстремизмом. И из-за этого запрещают всё издание", отметил Сюкияйнен.

* запрещенная в России судом террористическая организация.

** сборник признан экстремистским и внесен в федеральный список запрещенных к распространению материалов.

*** деятельность компании Meta (владеет Facebook, Instagram и WhatsApp) запрещена в России.