Я представляю здесь ингушский "Мемориал" и постараюсь осветить проблемы территориальной реабилитации ингушей.

Согласно абсолютно достоверным, я думаю, историческим источникам, таким как "География Грузии", древнеармянские источники и др., ингуши устойчиво фиксировались у входа в Джейрахское ущелье (селение Джариехи, современный Джейрах) и в Ангуште (ныне сел. Тарское), расположенное у выхода реки Камбилеевки в Тарскую долину. И, собственно, от этого раннего селения и произошел этноним "ингуши". Как пишет наш уважаемый историк Муталиев, "судьба самого селения и потомков его основателей сложилась весьма драматично и остается таковой до сего дня". Согласно фундаментальным исследованиям экстерриториальной истории Северного Кавказа (Волковой и др.), с XVII и вплоть до половины XIX века ареал распространения ингушского населения расширялся по правобережью Терека к северу и северо-востоку от главного кавказского хребта по долинам рек Сунжа, Камбилеевка, в верховьях реки Асса. Жители Ангушта, или Больших Ингушей, осваивая Тарскую долину в северном направлении, в середине XVII века основали на противоположной оконечности долины новое поселение - Малые Ингуши, центром которых стало селение Шолхи (ныне село Октябрьское, Северная Осетия).

Документы российских архивов абсолютно точно фиксируют ингушские поселения, такие как Заурова деревня, у которой в 1784 году возник Владикавказ, деревню Жарихей - Джейрах, Хонскую деревню - Хоаной-Юрт, Тарскую деревню - Таршхой-юрт и т.д. В Российском государственном историческом архиве, Российском военно-историческом архиве и др. имеется множество документов, это подтверждающих.

Не останавливаясь подробно на драматических перипетиях покорения Северного Кавказа с последующей колонизацией и появлением на протяжении всего XIX века казачьих станиц на месте ингушских сел, я отмечу коротко лишь главные вехи беспрецедентной истории территориальных переделов и переселений советского и постсоветского периода.

В 1921 году, как известно, была образована общая для всех народов центральной части Северного Кавказа Горская АССР со столицей во Владикавказе.

В 1924 году Горская республика была ликвидирована. Ингушская и Севере-Осетинская автономные области стали субъектами в составе Северо-Кавказского края с административным центром в Ростове-на-Дону.

В 1934 году Ингушетия волевым решением была объединена с Чеченской автономией в Чечено-Ингушскую АССР.

В 1944 году вместе с чеченцами в один день мы были подвергнуты поголовной депортации, и ЧИАССР известным Указом была ликвидирована.

В 1957 году ЧИАССР была восстановлена, но в усеченном виде: без Пригородного района и части Малгобекского района, оставшихся без должного законодательного оформления, под юрисдикцией Северной Осетии.

Надо отметить, что ингуши выселялись из 7 районов тогдашней Чечено-Ингушетии. При возвращении в 1957 году ингушам вернули только четыре района, без Пригородного, являющегося колыбелью ингушского этноса и составляющего 1/3 всех ингушских этнических территорий.

По официальной статистике, в 1944 году было депортировано 91 250 ингушей. В Государственном архиве есть такая справочка, которую не очень афишируют, хотя она вроде бы рассекречена, где указано уже 134 178 ингушей, сосланных на вечное поселение в Казахстан и Среднюю Азию. Эта манипуляция территориями, цифрами, за которыми стоят жизни и судьбы, очень характерная черта, как мы теперь понимаем, так называемой национальной политики.

Но возвращаясь к перечню преобразований государственного статуса, к перечню переселения и депортаций, которые пережили ингуши, я отмечу, конечно же, 1992 год, когда была образована Республика Ингушетия в составе Российской Федерации и последующие в этом же году этническая чистка и депортация 65 тысяч ингушей Пригородного района и Владикавказа. Эти последние события подробно описаны в нашем докладе "О массовых нарушениях прав граждан ингушской национальности с 1992 года по 1995 год".

Самое страшное и кощунственное в депортациях 1990-х годов то, что это было осуществлено верховной властью после принятия ею же на государственном уровне двух исторических документов: Декларации 1989 года "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав", а также Закона "О реабилитации репрессированных народов" 1991 года.

Поскольку антиреабилитационная политика Центра в течение последних 7 лет (это уже для ингушей не секрет) сфокусирована на проблеме Пригородного района, то я хочу остановиться подробнее на истоках именно этой проблемы.

Правовая принадлежность Пригородного района автономной Ингушской области была подтверждена в свое время Постановлением Президиума ВЦИК от 8 марта 1926 г. "Об утверждении окружного (районного) деления автономной Ингушской области". Согласно этому документу, автономная Ингушская область подразделялась па округа (на правах района): Пседахский (с центром в Пссдахе), Назрановский (с центром в с. Назрань), Пригородный (с центром во Владикавказе), Галашкинский (с центром в селении Галашки). Национально-государственное разграничение Ингушской и Северо-Осстинской автономных областей было проведено на основе волеизъявления двух народов.

В 1944 году репрессивный Указ Президиума Верховного Совета СССР "О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории" включил Пригородный район (исключая его южную часть, отошедшую к Грузинской ССР) в состав Северо-Осетинской АССР.

В 1957 году Указ Президиума Верховного Совета СССР "О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР" постановил "считать утратившим силу Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. "О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории". У юристов есть формула: "считать утратившим силу", которая означает только одно - прекращение действия юридических норм, содержащихся в отмененном нормативном правовом акте. То есть становятся недействительными правовые последствия, предусмотренные этими юридическими нормами. Но приоритет политической целесообразности советско-гэбистского государства, как всегда, свел к нулю действие юридических норм.

Комиссия 1957 года (а сегодня этих комиссий уже легион), которая по поручению Президиума ЦК КПСС рассматривала территориальный вопрос с Чечено-Ингушетией, представила руководству страны записку, в которой было учтено пожелание Первого Секретаря Северной Осетии "восстановить Чечено-Ингушскую АССР в основном в прежних границах, передав ей районы, отошедшие в 1944 году Грозненской области, дагестанской АССР, Северо-Осетинской АССР и Грузинской ССР, за исключением Пригородного района Северо-Осетинской АССР", потому что "Пригородный район вплотную примыкает к городу Орджоникидзе и играет большую роль в обеспечении населения города продуктами сельского хозяйства". К этому следует добавить, что тогда же по просьбе руководства Осетии Москва отдала и южную часть Пригородного района (переданную из состава Грузинской ССР в состав Российской Федерации) Северной Осетии.

Так - по запискам, по просьбам и т.д. - сформировалась сегодняшняя так называемая "территориальная целостность" Северной Осетии. Безусловно, записки, просьбы, пожелания трудящихся и т.д. были как бы формальным закреплением жесткой геополитической стратегии на Северном Кавказе, "поэтапно спроектированной в течение первых сорока лет советского периода с частичным принятием наследия предшествующего времени"*.

Оформив межэтнический "спор" ингушей и осетин за Владикавказ и его пригороды, Центр фактически уже 70 лет контролирует проход в Закавказье. Союзный, а теперь Федеральный центр манипулирует собственными указами, постановлениями, законами и жизнями своих граждан, оставляя незыблемыми основные геополитические принципы: произвольное политико-административное деление региона, произвольность границ, наличие гаранта, контролирующего положение.

Попирание собственной Конституции стало как бы нормой, поэтому будет написано и принято еще 80 документов (а по ингушской проблематике Пригородного района уже Принято более 87 документов с 1992 года) разного уровня, не реализуемых на практике, потому что подразумеваются и тщательно соблюдаются геополитические интересы.

Совершенно очевидно, что системный кризис в России последних десятилетий - политический, экономический, правовой и т.д. - впрямую связан с этими отжившими и неработающими принципами и интересами, за которые еще цепляется центр, цепляется власть. Вся сегодняшняя ситуация на Северном Кавказе - подтверждение этому. Отсутствие политической воли, несоблюдение собственных законов, пролонгирование моратория на Закон "О реабилитации", явная юридическая нестыковка с нормами документов международного права, такими, как Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (ст. 2), Тунисская Декларация о правах человека и правах народов от 3 декабря 1988 г. и Всеобщая декларация прав народов от 4 июля 1976 г. (разд. 1, ст. 3), делает практически невозможным восстановление исторической справедливости, устранение последствий репрессий сталинского геноцида и так называемого "демократического" периода в отношении ингушского народа. Даже на международных трибунах - и ООН, и Европарламента - констатировалась озабоченность несоблюдением законности в отношении репрессированных ингушей. В частности, 10 ноября 1995 г. на заседании Комитета по ликвидации расовой дискриминации ООН в соответствии со ст. 9 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации фиксировалось, что "в современной России признаются и осуждаются ошибки, а также откровенное беззаконие, допущенные в отношении народов в период существования СССР. Российская Федерация стремится восстановить историческую справедливость в отношении незаконно репрессированных народов, которые были подвергнуты насильственному переселению и другим репрессиям в годы советской власти. Закон "О реабилитации репрессированных народов" от 26 апреля 1991 г. признает их права на восстановление или создание новых национально-территориальных образований, согласно их волеизъявлению, а также предусматривает возмещение ущерба, причиненного государством". На 48-й сессии Комитета ООН по искоренению расовой дискриминации (26 февраля - 15 марта 1996 г.) в Заключении Комитета от 12 марта 1996 г. в пункте 14 сказано: "Ситуация, существующая в Ингушетии и Северной Осетии, является проблемой большого беспокойства".

Большому количеству ингушских беженцев власти Северной Осетии отказали в праве свободно вернуться в места их прежнего проживания на территории Пригородного района, несмотря на Закон "О реабилитации репрессированных народов".

В Резолюции Европарламента от 15 ноября 1998 года, касающейся положения в Республике Ингушетии, среди прочего сказано о том, что ингуши должны быть возвращены на свои этнические территории, историческая справедливость должна восторжествовать.

В заключение я хочу сказать, что проект федерального Закона "О реабилитации ингушского народа", внесенный на обсуждение Народным Собранием - Парламентом Республики Ингушетия уже три года назад, не утверждается именно потому, что его третья статья содержит такие нормы: "Признать права ингушского народа на территориальную целостность, Правительству Российской Федерации обеспечить реализацию права ингушского народа на территориальную реабилитацию, имея в виду реализацию права на возвращение отторгнутых в 1944 году в результате репрессий территорий".

Так вот, этот проект не утверждается именно потому, что его статья 3, согласующаяся с российским Законом "О реабилитации репрессированных народов", а также со многими международными пактами, не согласуется со старыми геополитическими устремлениями Федерального центра.

*См.: Р. Чабиев. "Четыре принципа империи"