После начала второй чеченской войны Республика Ингушетия приняла десятки тысяч беженцев, покинувших соседнюю Чечню. С 2001 г. федеральные и региональные чеченские власти предпринимают разнообразные усилия (обещают помощь в Чечне и, наоборот, прекращение любой поддержки в Ингушетии) для того, чтобы вернуть беженцев в места постоянного проживания. Однако пока лишь немногие из них решились на этот шаг: боятся за себя, за своих близких. Несмотря на тяжелые условия существования, в Ингушетии они по крайней мере могут не опасаться за свою жизнь. Многие из них участвовали в мартовском референдуме, голосовали за новую конституцию Чечни и законы о выборах президента и парламента Чеченской Республики, надеясь, что формирование новой власти создаст реальные условия для возвращения домой.

Во время своей поездки в Чечню и Ингушетию (15-19 сентября 2003 г.) исполнительный директор МХГ Татьяна Локшина разговаривала с чеченскими беженцами о предстоящих выборах, отношении к кандидатам в президенты, ходе избирательной кампании.

В двух лагерях беженцев в Ингушетии (они же - пункты временного размещения, ПВР) - "Барт" и "Бэла" я побывала 16 сентября. Говорили о разном, в том числе и о предстоящих президентских выборах, до которых осталось около трех недель. Ни один из опрошенных мною беженцев не высказал желания участвовать в выборах и не связывал с ними никаких надежд. Все без исключения говорили о том, что изначально собирались идти на выборы и голосовать за одного из трех кандидатов - А. Аслаханова, Х. Джабраилова или М. Сайдуллаева. Наибольшей популярностью из этой тройки, судя по частоте упоминания, пользуется Сайдуллаев, но согласились бы на любого. Теперь же, после "отречения" Аслаханова и Джабраилова ("их заставили уйти", - повторяли мои собеседники) и лишения регистрации Сайдуллаева остается только Кадыров, а за него голосовать беженцы не будут.

В качестве иллюстрации приведу лишь несколько реплик:

"Если бы Сайдуллаев или другие два [Джабраилов, Аслаханов] - вернулась бы. Если Кадыров останется, нормально не будет. Некуда возвращаться" (Сацита, 38 лет).

"Была надежда на Сайдуллаева, Джабраилова, Аслаханова. Мы очень верили, что один из трех. Даже неважно, кто. А сейчас Кадыров останется. Значит, никогда дороги домой не будет!" (Марьям, 39 лет).

"Хотели голосовать за Малика [Сайдуллаева] - не замешан в крови. А теперь просто не пойдем. Незачем" (Света, 41 год).

"Никто из беженцев голосовать за него [Кадырова] не пойдет. За все время ни разу ни он сам ни его представители к нам не приезжали. Ходят слухи, что после выборов, с Кадыровым, просто все лагеря закроют. И люди пусть возвращаются, как хотят. Даже помощи никакой не будет. Нам говорят - уезжайте сейчас, пока помощь дают. Но домой ехать страшно. А с Кадыровым - только под дулом автомата поедем. И на выборы пойдем только под дулом автомата." Глядя, как я записываю, собеседница спохватилась: "Не пишите даже слова, что я о Кадырове говорила. Придут потом - убьют", - и на использование цитаты согласилась лишь после многочисленных заверений, что ни фамилии, ни номера палаток предаваться гласности не будут. Впрочем, для верности попросила и имени не использовать. Поэтому ограничусь возрастом - 39 лет.

И так до бесконечности. Люди говорили одно и то же, почти одними и теми же словами. Приводить другие цитаты просто не имеет смысла. Получатся лишь вариации на тему. А ведь я разговаривала с несколькими десятками человек. И надо сказать, никогда еще не встречала среди такого числа разных, совершенно разных людей такого пугающего единодушия.

Интересно то, что большинство моих собеседников в мартовском референдуме участвовали. И голосовали "за". На референдум надеялись. Верили, что, может, закончится война, стабилизируется ситуация, а потом выберут президента того ли, этого, но не Кадырова. Чего-то ждали. Но иных уж нет, а те далече:

"Какие выборы? Это не выборы. Обман. Некого выбирать. Нечего ждать".

Опубликовано в Бюллетене Московской Хельсинкской группы N 3, 1 октября 2003 года, при информационном содействии Интернет-СМИ "Кавказский узел", при поддержке Российского исследовательского центра прав человека, Сети домов прав человека и Международной Хельсинкской Федерации.