Светлана Ганнушкина, член Совета правозащитного центра "Мемориал" и Комиссии по правам человека при президенте РФ, комментирует корреспонденту "Кавказского узла" ситуацию, сложившуюся в отношении чеченских беженцев в Ингушетии.

- Я хорошо представляю, как власти собираются решать проблему вынужденных переселенцев. Если это, конечно, вообще можно назвать решением. Они хотят согнать чеченских беженцев в Чечню, желательно - со всей России, объединить Чечню и Ингушетию, и сделать так, чтобы в мире об этой проблеме просто забыли. Дальше предполагается, что Кадыров сам как-то наведет порядок на территории республики. Причем, каким образом это будет сделано, никого не волнует. Возможно, со временем, Путин поставит во главе Чечни другого, если можно так выразиться, более цивилизованного деятеля. Но сегодня Кадыров ему нужен, потому что для него нет ограничений в методах. А то, что Кадыров действует по принципу "цель оправдывает средства", лично у меня сомнений не вызывает. Ведь все мы помним, как возвращали Хамбиева - министра обороны Ичкерии.

- Как известно, тогда были арестованы его родственники...

- Да, даже дальние. Некоторых из них пытали и, в итоге, убили. Один из задержанных был студентом университета. Его взяли прямо с лекции, хотя он ни в чем не провинился. Арестовали женщин, даже тех, которые вышли замуж в далекие горные села. Но их разыскали и задержали. В таких условиях Хамбиеву оставалось только одно - сдаться. Кроме того, во время первой войны Кадыров объявлял джихад российским властям. И после этого он не постеснялся сейчас, в конце февраля, объявить джихад против Масхадова и всех, кто рядом с ним. Он, как в рекламе, сказал, что этот джихад и есть самый настоящий. Кстати, я полагаю, что у Кадырова и у Кремля - несколько разные цели, просто сегодня они временно совпали.

- Каковы, с вашей точки зрения, дальнейшие планы Кадырова?

- Я думаю, он собирается подмять под себя всю Чечню и, по возможности, Ингушетию тоже. Кадыров хотел бы, чтобы чеченской власти подчинялась объединенная группировка войск, а также полностью контролировать чеченскую нефть, которая не облагалась бы налогами. Он совершенно открыто говорит об этом. И подобные стремления главы чеченской администрации напрямую касаются проблемы беженцев. Так он заявил, что люди, которые не возвращаются в Чечню, - ваххабиты. Якобы лагерь "Сацита", находящийся на территории Ингушетии, состоит из ваххабитов, что не имеет под собой никаких оснований. В лагере живут просто женщины, дети и молодые люди, которых матери боятся отпускать в Чечню по вполне понятным причинам. Более того, Кадыров в последнее время пошел на прямое разжигание межнациональной розни.

- Вы говорите о его высказываниях касательно территориальных претензий Чечни к Ингушетии?

- И не только об этом. Глава чеченской администрации заявил, что Ингушетия принимала беженцев, чтобы чиновники могли что-то положить себе в карман, и старается всячески это доказать, вытаскивая на свет божий всевозможные факты злоупотреблений и воровства. К сожалению, у нас в России воруют везде. Только в Ингушетии воруют деньги, а в Чечне - людей. Сейчас же это может перекинуться и на Ингушетию. И говоря о территориальных претензиях к своим соседям, Кадыров напрямую вызывает конфликт. Если до сих пор не было ни одной серьезной стычки между беженцами и местным населением, то сейчас ситуация может резко ухудшиться. Что меня очень беспокоит. Поскольку известно, что сдавшиеся чеченские боевики тут же заново вооружаются и идут под Кадырова. И каким в такой ситуации будет следующий джихад - еще более "настоящий" - никому не известно.

- Но ведь для Москвы такой вариант развития событий был бы нежелателен?

- Конечно. Москва предполагает просто согнать в Чечню людей и забыть о проблеме. И никого не волнует, что с ними будет дальше. То, что надо было бы делать в подобной ситуации, естественно, не делается. Конечно, если бы мы могли решать этот вопрос, мы бы поддержали мирный "план Ахмадова", который предусматривает введение в Чечню нейтральных войск. Но очевидно, что российское руководство никогда не пойдет на поступок, который считает унижением. О чем вообще можно говорить, если президент на мое заявление о том, что наша армия бесчинствует в Чечне, ответил: мол, что поделать, у нас такая армия. А если у нас такая армия, то необходимо ей заняться, а в это время в Чечне вполне могли бы находиться международные войска. И это было бы признанием силы, а не слабости.