Ровно через два месяца после рейда в Ингушетию, когда одновременно был атакован ряд объектов почти по всей республике, чеченские сепаратисты совершили следующий: в ночь с 21 на 22 августа атаке подвергся Грозный. Сценарий тот же: боевики вошли в город с разных сторон, обстреляли райотделы милиции, избирательные участки, милицейские патрули, устроили "проверку на дорогах" – расстреливали сотрудников силовых ведомств. Бой шел в полукилометре от базы федеральных сил в Ханкале, но никакой помощи от армии обороняющиеся милиционеры не дождались. Данные о потерях федеральных сил вновь скрываются, хотя известно как минимум о сотне погибших, большей частью мирных жителей.

Плохие парни с гор

Оказалось, что крепость, в каковую, по сути, превращен Грозный, не неприступна. Боевики спокойно вошли в нее, преодолев многочисленные блокпосты, и, сделав свое дело, беспрепятственно ее оставили. На сей раз потери атакующих оказались высоки, но это еще не говорит об их просчете: в Грозном ответный огонь по определению плотнее, да и местные милиционеры готовы к бою куда лучше, чем их ингушские коллеги. Утверждают, что федералы ждали атаки. Трудно поверить. Прилет буквально в тот же день Путина из Сочи в Чечню означает, что спецслужбы не владеют ситуацией. И президент запросто мог вместо роты почетного караула увидеть боевиков Масхадова.

А еще выходит, что противник вновь провел самую настоящую войсковую операцию и вновь доказал, что не просто существует, но и может действовать не только на коммуникациях в рамках сугубо партизанской тактики. Грозненская ночь, как и ингушская, показывает не столько смену тактики (или, скажем, возможный переход к новому этапу боевых действий), сколько большие боевые возможности формирований сепаратистов, неплохую степень их управляемости, хорошую скоординированность действий, да и высокий класс штабной культуры полевых командиров.

Абсолютно достоверных данных об отрядах боевиков нет.

И можно лишь гадать, кто реально руководит ими, как осуществляется планирование, как налажена связь, как происходит подбор и подготовка кадров, каковы источники финансирования, пополнения боезапаса. Не в охотничьих же магазинах Шатоя или Ведено люди Масхадова и Басаева закупают ящиками патроны и гранаты!

Уже три года количество боевиков, воюющих "на постоянной основе", федералы оценивают в 1500 человек. В феврале 2002-го тогдашний командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал Владимир Молтенской объяснял автору этих строк, что "ряды боевиков резко поредели, у них нарушена единая система управления, на связь друг с другом они не выходят, предпочитая общаться только через посыльных или записками и письмами", да и "оружие у них уже на исходе, и берут они его из заранее оборудованных тайников – это еще то, что расползлось перед первой кампанией". В марте прошлого года полковник ФСБ Мовсар Хамидов, отвечавший в правительстве ЧР за силовой блок, уверял меня, что у боевиков 1200–1500 активных "штыков". И вот лето 2004-го, читаю интервью командира батальона "Запад" Саид-Магомеда Какиева вайнахской газете "Правдивое слово": речь о тех же 1500 постоянно воюющих боевиках. Но, если верить сводкам, ежегодно столько же боевиков выбивается из рядов. Значит, противник имеет возможность так же стабильно получать кадровое пополнение? Не говоря уж о том, что тех, кто просто ставит фугас или стреляет и убегает, подсчитать невозможно.

Поскольку за годы противостояния новых значимых фигур в лагере сепаратистов не появилось, ясно, что возглавляют сопротивление все те же Аслан Масхадов и Шамиль Басаев. Не может же некий аноним (или группа неизвестных) стоять за операциями такого масштаба, оставаясь нераскрытым: ведь это Чечня, большая деревня, где тайны такого рода недолго хранятся.

К тому же масштабные дела в партизанской войне, как и в бизнесе, финансируются, только если есть раскрученный и известный бренд. Так что события последних дней опровергают утверждения федеральных источников о том, что Масхадов-де ситуацию в стане сепаратистов не контролирует и вообще полевые командиры между собой на ножах. Напротив, они способны и на грамотное планирование, и на воплощение планов в жизнь. Впрочем, крупные операции, когда в единый кулак сводится несколько отрядов, пока еще не правило. Чаще боевики действуют по пять–десять человек и на коммуникациях: обстрелы колонн, минирование.

Хорошие парни

Сведений о пророссийских чеченских формированиях тоже немного. Известно лишь, что в составе МВД ЧР службу несут не менее 14 тысяч сотрудников, хотя не все они реально подчиняются своему формальному министру.

Есть отряды Рамзана Кадырова. Их статус не в состоянии прояснить никто, сам же Рамзан однажды заявил: "Мы в составе ОУР, оперативного управления ФСБ по Северному Кавказу". Если с ФСБ и МВД Кадыров еще кое-как порой взаимодействует, то с армейцами у него отношения так себе, да и генералы почти открыто именуют его людей бандитами – свыше 70% его бойцов в свое время воевали против федералов.

В кадыровской гвардии три уровня. Верхний – так называемая Служба безопасности президента – 60 бойцов. Есть отряд самого Рамзана – рота специального назначения (по численности аж батальон – около 350 человек). Прочие бойцы кадыровских войск раскассированы по различным структурам: республиканское МВД, местная милиция и т.п. Общее количество "штыков" клана Кадыровых оценивают в пределах от 3 до 8 тысяч.

В партнерстве с боевиками Кадырова работает "нефтяной полк" (несколько сот человек) Мовлади Байсарова. Формально он создан для охраны магистральных газопроводов, и в нем тоже очень много экс-боевиков. В июне 2003 года люди Байсарова захватили начальника отдела ФСБ по Наурскому району полковника Сергея Ушакова, чтобы обменять его на старшего сына Ахмата Кадырова – Зелимхана, задержанного тогда за очередной дебош с пальбой.

Довольно многочисленные формирования подчинены братьям Ямадаевым. Формально это батальон специального назначения "Восток" (его еще именуют батальоном ГРУ), во главе которого до марта прошлого года стоял Джабраил Ямадаев. Но его взорвали в собственном доме (посмертно Ямадаеву присвоено звание Героя России), и руководство перешло к другому брату – Сулиму (под началом которого, кстати, трудится экс-начальник охраны Дудаева Абу Арсанукаев – личность весьма одиозная и кровавая). У Ямадаевых (чуть не все они в прошлом "бригадные генералы", воевавшие против российских войск) с военными традиционно партнерские отношения: "Восток" числится на балансе Минобороны. В батальоне 300–400 человек, но вообще ямадаевцев при оружии куда больше (однажды даже называлась явно завышенная цифра – 9 тысяч). Многие в прошлом боевики. С кадыровцами у Ямадаевых отношения тоже партнерские.

Чеченский ОМОН (примерно 300 бойцов) – очень боеспособное формирование в системе МВД ЧР. Формально ОМОН лоялен кадыровскому клану, но вот бывших боевиков в нем нет. До весны прошлого года, когда погиб его командир Муса Газимагомадов, ОМОН жестко конфликтовал с людьми Кадырова. Так что, случись у Рамзана конфронтация с Алу Алхановым, последний вполне сможет опереться на ОМОН. С боевиками омоновцы дерутся довольно ожесточенно.

В июле этого года объявлено еще и о формировании полка специального назначения МВД ЧР, но пока не ясно, кто будет им руководить – люди Кадырова или Алханова.

Еще одно мощное формирование, причем открыто антикадыровское, – батальон специального назначения "Запад" под командованием Героя России Саид-Магомеда Какиева. "Запад" действует в составе горной группировки и подчинен только военным. Какиев воюет с сепаратистами более 10 лет: еще в 1993-м он покушался на Дудаева (тогда в руках у Саид-Магомеда взорвался гранатомет, и будущий Герой России лишился глаза и руки), в январе 1995-го вместе с федералами штурмовал Грозный, в августе 1996-го уже оборонял его от боевиков. Последних он ненавидит, к амнистии относится отрицательно ("кровь нельзя прощать"), и в его отряде "бывших" нет. С кадыровцами на ножах. Именно люди Какиева отбили у байсаровцев полковника ФСБ Ушакова, захваченного для обмена на Зелимхана Кадырова. Сам Какиев не скрывает, что желал бы видеть во главе Чечни Хусейна Джабраилова.

Кроме того, при всех военных комендатурах созданы стрелковые роты, часть из которых – люди Ямадаева. Вооруженные сторонники имеются у авторитетных чеченцев Хусейна Джабраилова, Малика Сайдуллаева и Бислана Гантамирова, но в самостоятельные формирования они не сведены. Относительно эффективные боевые действия против сепаратистов значатся лишь на счету бойцов чеченского ОМОНа и батальона "Запад". В прочих формированиях заняты скорее выяснением отношений с кровниками, не чураясь и банального разбоя, и желанием противостоять бойцам Масхадова и Басаева в открытом бою явно не горят.

Так или иначе, но "чеченизация" конфликта, которая, как рассчитывал Кремль, решит проблему, отчасти удалась: налицо многочисленные чеченские формирования (больше 14 тысяч человек!), формально противостоящие "парням с гор" и горы знающие как свои пять пальцев. Плюс 100-тысячная группировка федеральных сил. И такая масса не может решить проблему полутора тысяч сепаратистов, которые умудряются не только выживать, но и наносить мощные удары?! Значит, в этой войне не все так ясно и гладко. А ставка на местные кадры оказалась провальной. И исход кампании в пользу Москвы (если это вообще возможно) решат не батальоны Кадырова, Ямадаевых или Алханова.

30 августа 2004 г.