С 4 сентября, когда Владимир Путин сообщил, что России объявлена война, общество ждало разъяснений: кто же ее враг. И за последние недели такие разъяснения последовали - из уст самого президента, его непосредственных подчиненных, околокремлевских политологов и телекомментаторов. Враг обозначен - точнее враги, внешние и внутренние. Это США и их союзники в Западной Европе, которые поощряют и покрывают террористов, атакующих Россию, - в целях "накормить хищника чужим мясом" (как сформулировал замглавы кремлевской администрации Владислав Сурков). И их сторонники и пособники внутри страны, враги внутренние, "пятая колонна". По сути, мы присутствуем при рождении новейшей государственной идеологии, краеугольным камнем которой становится "концепция внешнего и внутреннего врага". Тем важнее понять, когда появилась на свет эта концепция и кто ее авторы.

Обвинительное заключение составили до Беслана

На первый взгляд резкая смена внешнеполитической ориентации произошла сразу после бесланской трагедии. Как реакция на отказ Запада солидаризироваться с политикой Москвы на Северном Кавказе, на беспощадную критику российских силовиков в американской и европейской прессе, на отказ выдавать эмиссаров Масхадова. Поводом для второго вала негодования, вызванного "двойными стандартами" Запада, стал его отказ поддержать политическую реформу, резко урезающую избирательные права граждан.

Но если восстановить всю хронику заявлений, сделанных в сентябре по обе стороны океана, станет ясно: поведение Запада после Беслана трактовалось как лишнее доказательство его вины, однако "обвинительное заключение" было составлено много раньше. Потому что уже в обращении Владимира Путина к нации 4 сентября есть ключевая фраза: "Одни хотят оторвать от нас кусок "пожирнее", другие им помогают. Помогают, полагая, что Россия - как одна из крупнейших ядерных держав мира - еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить". В свете последующих разъяснений главы государства и других высших чиновников стало ясно, кого Москва считает помощником чеченских сепаратистов.

Итак, события в Северной Осетии стали поводом для обнародования "концепции внешнего врага", но не причиной ее появления. Гостелекомментаторы все последние годы не переставали радоваться неудачам США и их союзников в Ираке, а до этого в Югославии и Афганистане. А на российских военных учениях условным врагом никогда не переставали считаться вооруженные силы НАТО.

Опрошенные "НГ" эксперты утверждают, что новая ориентация появилась сразу же после прихода в Кремль Владимира Путина и стала прямым следствием смены власти в России. "Вместе с Путиным пришли к власти военные, которых позвала бюрократия, - говорит директор Института прикладной политики Ольга Крыштановская. - Военные должны были спасти страну от хаоса, революций, бардака. Их призвали навести порядок. А они пришли со своей идеологией. Со старой, марксистской идеологией, которая по-прежнему очень сильна в высших учебных заведениях, где готовят военных. Мы лишились своей идеологии, а они - нет".

Аналогичного мнения о природе второго издания советской госидеологии придерживается и сопредседатель Комитета-2008 Борис Немцов: "Это случилось в тот день, когда Борис Николаевич решил сделать своим преемником Путина. Очевидно, что человека, воспитанного в школах КГБ СССР, которому вдалбливали с детства, что главный враг - Америка, вряд ли легко перевоспитать".

"Им очень выгодно верить в угрозу с Запада"

Впрочем, в течение почти пяти лет президентства Путина отношения Москвы и Вашингтона менялись неоднократно, и были долгие периоды потепления. Значит ли это, что в Кремле до последнего времени все-таки не было единого мнения по поводу того, как надо выстраивать отношения с Западом? Такой версии придерживается член правления РАО "ЕЭС" и главный идеолог СПС Леонид Гозман: "Очевидно, что в правящей элите все больше людей пытаются разыграть именно эту карту антизападных настроений. Не могу согласиться с тем, что эта концепция победила. Если говорить о Кремле, то президент лично высказывает разные точки зрения, и группа сотрудников вокруг него, по-видимому, тоже имеют разные мнения".

Гозман отмечает, что именно после трагедии в Беслане во весь рост встал вопрос о перестройке силовых структур, чему их руководители всячески сопротивляются. "Для них это очень болезненная вещь, их руководители очень хорошо умеют одно: готовиться к войне с Америкой. Это проще, поэтому им очень выгодно верить в угрозу с Запада - их обычная деятельность становится осмысленной и патриотичной".

Последняя волна терактов стала катализатором антизападной истерии как способа прикрыть собственную беспомощность. "Провалы в борьбе с терроризмом, в решении чеченской проблемы, катастрофический рост коррупции и резкое падение рейтинга президента - все эти неудачи они пытаются списать на внешнего врага. Никого более яркого и значимого, чем Америка, найти невозможно", - констатирует Борис Немцов. По мнению Немцова, есть, по существу, два фактора, толкающих Москву к разрыву с Западом, субъективный (пропагандистский) и объективный. В целях пропаганды наличие могущественного внешнего врага - способ переключить внимание населения, уйти от ответственности, а заодно навязать стране свою идеологию. Но есть и объективные причины, по которым новый раунд холодной войны становится неизбежным: авторитарные тенденции и огосударствление экономики не могут не отдалять Россию от Запада, рано или поздно приводят к кризису в отношениях между двумя цивилизациями. На что и обращали внимание в своем коллективном письме влиятельные европейские и американские политики: "Нынешнее российское руководство порывает с основными демократическими ценностями евроатлантического сообщества".

"Все попряталось, хотя никого не ищут"

Отправной точкой можно считать и "дело ЮКОСа", которое к тому же продемонстрировало, что "концепция врага" эффективно может быть использована для решения тактических задач - скажем, для того, чтобы не пустить в Госдуму либералов. Враг в лице Ходорковского практически разгромлен, и теперь идет поиск нового сильного неприятеля, в том числе и внутри страны.

"Никакая структура безопасности не может существовать без наличия врага. Враг должен быть обнаружен внутри, враг должен быть обнаружен вовне. И это оправдание их существованию".

"Фоторобот" внутреннего врага окончательно еще не составлен. Но поиск его уже интенсивно ведется. Потому что, по слову Суркова, "враг у ворот, фронт проходит через каждый город, каждую улицу, каждый дом". Пока что власти обозначают лишь некоторые "группы риска". Путин еще в своем весеннем Послании призвал присмотреться к правозащитникам, которые отрабатывают зарубежные гранты. Сурков указывает на недобитых оппозиционных политиков - "пятую колонну левых и правых радикалов", "лимонов и некоторых яблоков", "разного рода комитеты по ожиданию восьмого года". Павловский считает потенциальным врагом любого, кто в военное время проявляет пассивность, гражданскую несознательность: "Все попряталось, хотя никого не ищут, расползлось, скулит и шипит". В целом внутренние враги - это все инакомыслящие. "Противники - это люди с политической позицией, противной нам", - откровенно формулирует Леонтьев.

Крыштановская замечает, что есть враги в пропагандистском смысле - абстрактные террористы, люди-звери, которые пожирают детей. И есть враги реальные - те, кто посягал или теоретически может посягать на власть. В этом смысле враг номер один - крупный бизнес. Враг номер два - региональные бароны. А потому власть, объявляя борьбу с абстрактным врагом, в то же самое время ведет ее с реальным - в настоящее время с губернаторами ельцинского призыва.

Политологи считают, что нет одного конкретного идеолога или группы стратегов, которые могли бы претендовать на авторство новейшей национальной доктрины. "Есть запрос от высшей власти, - уверен Немцов. - А исполнителей бесчисленное множество, с разным уровнем интеллекта и разной степенью приличия".

Это тот случай, когда интуитивно путь выбран, но карты с прочерченным маршрутом еще нет. По мнению Крыштановской, создание институтов, которые должны разрабатывать новую идеологию и внедрять ее в массы, своего рода идеологической вертикали власти - еще впереди.

Впрочем, есть одно препятствие к тому, чтобы новая идеология существовала в окончательно сформулированном и записанном виде. Ведь это продукт для внутреннего потребления. На экспорт отправляются другие идеи: о необходимости крепить антитеррористическую доктрину, пустить Россию в ВТО, открыть для наших граждан европейские границы.

"Проблема в том, что главным потребителем российских ресурсов является Запад, - замечает Немцов. - Именно за счет Запада в страну попадают нефтедоллары. Экономический рост, благополучие России связано исключительно с тем, что есть Запад. Надо быть полным кретином, чтобы с ним ссориться. Я очень бы хотел верить, что во власти это понимают".

4 октября 2004 г.