Дискуссию о путях решения "кавказского вопроса" на страницах "Новых Известий" продолжает первый президент Республики Ингушетия Руслан Аушев. Он считает, что одной из главных бед нашей страны является отсутствие внятной национальной политики.

- После бесланской трагедии многие с тревогой заговорили о возможной вспышке осетино-ингушского конфликта. Насколько, на ваш взгляд, остры противоречия между двумя народами?

- В основе конфликта лежат вовсе не противоречия между людьми разных национальностей. Корень зла - сталинская политика, депортация ингушей и чеченцев. Потом территории, которые принадлежали этим народам, разделили между соседними республиками. Когда Сталин умер и пришел Хрущев, депортации были признаны незаконными, и людям разрешили вернуться. Соседние регионы возвратили им территории. Только Пригородный район остался в составе Северной Осетии. Так и была заложена "мина замедленного действия". А конфликт начала 90-х был спровоцирован из Москвы. Когда Дудаев объявил Чечню независимой, в Кремле стали думать, как решить эту проблему. И нашли вариант, в котором сошлись интересы очень многих сил. Федеральный центр решил, инициировав конфликт, нанести удар по Дудаеву. Рассчитывали "прижать" ингушей с помощью Северной Осетии, а Дудаев, по мысли политтехнологов, должен был прийти им на выручку. Предполагалось объявить потом, что он напал на соседний регион, и применить силу для отражения агрессии. Таким образом, у президента и силовых структур и морально, и юридически были бы развязаны руки, а все остальное - дело техники. Дудаев это понял и вмешиваться в конфликт не стал. Когда я узнал, что начала литься кровь, я вылетел в Ингушетию. Как ингуш, как мужчина, я не мог оставаться в стороне. Прилетев на место, я направился в штаб армейского корпуса Грачева, которого я знал еще по Афганистану. У него была карта, на ней значились задействованные силы: установки залпового огня "Град", самоходная артиллерия, танки. Я поинтересовался у него: "Павел Сергеевич, и вся эта военная техника нужна, чтобы разводить конфликтующие стороны?" Я понял, что войска идут на Чечню. Они только ждали, чтобы Дудаев "подставился". Но тот не полез в ловушку. Так что предыстория конфликта никак не связана с некими межнациональными противоречиями.

- Сегодня вся полнота власти на Северном Кавказе принадлежит полпреду президента в Южном федеральном округе Дмитрию Козаку. На днях он заявил, что сумеет уладить осетино-ингушский конфликт политическими методами. Каковы, на ваш взгляд, должны быть его первоочередные шаги?

- В первую очередь он должен решить вопросы, касающиеся жизни многих тысяч простых людей. Почему беженцы из Северной Осетии живут в Ингушетии с 92-го года и не могут вернуться к себе, почему их не пускают? Козак должен мобилизовать все ресурсы, чтобы люди могли возвратиться в свои дома. Это - основное, а уже на втором этапе следует решать политическую задачу недопущения обострения межнациональной напряженности. Представьте себе, у меня забрали дом и мне сказали, что это незаконно. Но законность никто и не думает восстанавливать. Так что дело не в осетинах. Какие к ним претензии? Им сказали - заселяйтесь, они и заселились. Надо задать вопрос федеральному центру: на каком основании людям не возвращают имущество, дома, земли?

- Думаете, федеральный центр готов всерьез взяться за решение этой проблемы?

- А это уже второй вопрос. Но в любом случае сегодня нельзя уповать только на силу. Необходимо искать другие подходы, бесланские события показали это.

- Эти события вообще многое показали. Например, нежелание властей говорить людям правду. Если комиссия по расследованию причин трагедии тоже не раскроет тайн Беслана, к чему это может привести?

- Если федеральный центр, проведя расследование, не скажет правду, он потеряет шаг за шагом еще одну республику - Северную Осетию. Посмотрим, что расскажет комиссия, но, подчеркиваю, люди хотят узнать, какие будут приняты меры. Ведь надо не только рассказать правду, а и показать, какие выводы в этой связи делает государство. Иначе может заполыхать вся республика. А ведь Северная Осетия, как заявил президент Путин, оплот России на Кавказе. Кстати, получается, что все остальные республики как бы под подозрением находятся. Почему - непонятно, мы вроде тоже хотим жить в составе Российской Федерации.

- Какие методы политического урегулирования вы считаете наиболее адекватными обстановке?

- Первая проблема - Чечня. Без решения этого наболевшего вопроса нельзя достичь мира и согласия на Кавказе. Но Москва по-прежнему ведет себя весьма странно. Даже если перебить всех полевых командиров, то это проблемы не решит. Останется память, останется жажда мести. Если люди помнят обиды 400-летней давности, то нынешние тем более не забудут. Меня пугает то, что чисто силовой подход пропагандируется даже с телеэкрана. По всем каналам показывают художественные фильмы о том, как Россия воюет с Чечней. И в это же время официальные лица призывают: чеченцы, давайте жить вместе. Но каждый чеченец воспринимает как личное оскорбление, когда его показывают исключительно в образе врага, как будто это советские войска воюют с фашистской Германией. Те, кто снимает такие фильмы, а также вдохновляет подобные съемки, попросту не знают историю кавказского вопроса. Почитали бы "Хаджи-Мурата", книгу Чингиза Айтматова "Плаха". Кроме того, сейчас делается много новых ошибочных, чреватых взрывоопасными последствиями шагов. То, что будут назначаться руководители субъектов Федерации, в том числе национальных республик, - ошибка. То, что ликвидировали министерство по делам национальностей, - тоже огромная ошибка. При этом нынешнюю национальную политику адекватной никак не назовешь. Мы знаем, что негласно была дана команда не брать на руководящие посты, в судебные органы чеченцев, ингушей, других кавказцев. Мы уже становимся изгоями в своей стране. Мне одна ингушка написала, что она пошла поступать на работу в банк, а ей там заявили: вы кандидат наук, хороший экономист, но у вас пятый пункт подкачал - вы ингушка, ищите работу в другом месте. Потому что указание соответствующее поступило. Так было при Сталине и теперь то же самое.

- Но у президента есть советник Асламбек Аслаханов, который, наверное, как-то может повлиять на изменение политики в отношении кавказцев?

- Ну и как он туда попал? Он баллотировался вместе с Кадыровым в президенты. Чтобы он снял свою кандидатуру, ему сделали такое предложение, от которого он не смог отказаться. Что касается его советов, то кому они там нужны?

- Теперь в Чечне новый президент. Вы в связи с этим позитивных подвижек не ожидаете?

- О степени поддержки его кандидатуры населением республики говорит то, что его инаугурация проводилась секретно. Но ведь инаугурация - это не просто вступление в должность, это повод огласить свою программу перед широкими массами. Люди приходят, слушают, а потом, по идее, празднуют, ликуют. А тут сразу три места инаугурации было названо, чтобы никто не догадался, где она на самом деле будет.

- Правда ли то, что огромное влияние на политику в Чечне и Ингушетии имеет тейповая структура общества?

- Это не так. Люди требуют только одного - справедливости, чтобы тот человек, который встанет во главе той или иной республики или того или иного органа власти, вел себя в соответствии с его предназначением, честно, принципиально, во благо народа. А из какого он тейпа, их мало волнует. Я вам про Аушевых скажу. У меня есть такие родственники, которых я бы близко к власти не подпустил, а некоторых можно даже и сажать. Да, есть вопросы, осложняющие ситуацию, такие, например, как кровная месть, но не из-за нее же длится конфликт в Чечне. Почему Кадыров все время поднимал вопрос о нефти? На ней делаются огромные барыши. Само присутствие на территории республики мощной группировки войск дает простор для махинаций. Даже в Советском Союзе можно было списывать технику и на этом наживаться, а уж теперь тем более. Третий вопрос: почему Степашин огласил цифры хищений в Чечне, но ответственные названы не были? Так что, уверяю вас, на политику в республике оказывают решающее влияние чьи-то конкретные материальные интересы, а отнюдь не тейповые традиции.

- Вы были президентом Ингушетии. Сегодня вам не хотелось бы вернуться к политической деятельности?

- Нет, я не амбициозный человек, я не по своей воле пришел во власть. Два срока оттрубил, а хорошо ли, плохо - это судить народу.

Опубликовано 29 октября 2004