Что такое менеджмент войны, нам хорошо известно: сжатые губы, играющие желваки, отведенные взгляды, нежелание объясняться и недвусмысленные угрозы штатских людей, одетых почему-то в камуфляж.

Результат - война, длящаяся десять лет.

Но теперь мы знаем и что такое менеджмент мира: сжатые губы, играющие желваки, многочасовые разговоры лицом к лицу и жесткие заявления, сделанные не ради усмирения, а ради умиротворения.

Да, и самое главное: мужчина, стоящий на коленях перед женщиной, потерявшей сына.

Не власть на коленях (кто бы ей поверил), не полпред президента (разные были, способные ради карьеры на все), а мужчина, взявший ответственность на себя. Чужую - тех, кто скрывает за камуфляжной спиной трясущиеся руки.

И результат - резня остановлена.

Иллюзий нет - проблема не решена. И не может быть решена - корни ее не в Черкесске, а все ветви власти изъедены до полной трухи.

Но в эту ночь жертв не было.

Иллюзий нет. Дмитрий Козак - человек этой власти и будет прежде всего защищать ее жестко, играя желваками и, может быть, даже надев камуфляж. Он будет здороваться, например, с Рамзаном Кадыровым и даже не подумает о переговорах - вот таких же, лицом к лицу, - с Асланом Масхадовым.

Но в стране, в которой почти не осталось политиков, способных на человеческий поступок, важен один результат - жертв нет.

Развязка драмы с повторным захватом Дома правительства Карачаево-Черкесии наступила в ночь со среды на четверг 10-11 ноября: по какому-то мистическому совпадению ровно месяц спустя после убийства семерых молодых людей из влиятельных карачаевских семей. Родственники убитых покинули кабинет президента Батдыева после пятичасовых переговоров с полпредом президента России в Южном федеральном округе Дмитрием Козаком.

Осман Байчоров, отец убитого Магомеда Байчорова, объявил утром в минувшую среду: "Козак мне звонил и сказал, что будет во второй половине дня".

В среду же впервые за все время в кабинете президента появились местные чиновники. Премьер и вице-премьер пришли к родственникам, чтобы убедить их покинуть Дом правительства.

"Президент все это время находится в моем кабинете, он контролирует ситуацию в республике и руководит силовыми структурами", - сказал премьер Казаноков. "Значит, это вы прячете президента?" - спросили женщины. "Нет, я никого не прячу, я сам только что прилетел из Москвы", - поспешил оправдаться Казаноков.

Раз президент руководит республикой из кабинета премьер-министра, иду туда. Это на втором этаже, который практически не пострадал во время штурма. В приемной премьера сидит группа молодых людей. Телохранителей президента знаю в лицо, здесь их нет. Спрашиваю, здесь ли Батдыев. Молодые люди недоуменно переглядываются: "Нет, конечно". - "А может, вчера он здесь был?" - "И вчера не был. Вы что, девушка, с луны свалились, не знаете, что здесь творится?!".

Возвращаюсь в кабинет президента. Премьер уже ушел.

Женщины говорят, что им позвонили из больницы знакомые и сообщили, что медики срочно готовят пятьдесят коек. Все переглядываются - нас здесь примерно пятьдесят. Люди надолго замолкают. Потом начинают обсуждать возможность штурма. Одни говорят: нам обещали, значит, штурма не будет. Другие отвечают: в Беслане тоже обещали.

Звоню знакомой медсестре в хирургию. "Да, что-то есть. Выписывают даже послеоперационных, которым швы еще не сняли. Зачем, никто не объясняет. Врачи говорят: распоряжение сверху".

После девяти вечера милиция и чиновники поднимают суету. Журналисты встрепенулись и заняли позицию в президентском холле. С балкона, который выходит на площадь, хорошо видны несколько сот человек рядом с памятником Ленину. Это родственники, они стоят спиной к Дому правительства и что-то оживленно обсуждают. Площадь оцеплена. Парадный вход заблокирован военными. Они разбегаются в стороны и образуют живой коридор. Едет.

К зданию подъезжает кортеж из 15 автомобилей. Из головного джипа выходит Козак и направляется в здание. Но в президентском крыле его нет еще почти час. Где он и что делает - не говорят. "В малом зале проводит совещание с главами городов и районов", - нашептывает знакомый милицейский чиновник.

В президентском кабинете полпред появляется к десяти часам. Здоровается, к каждому родственнику обращается по имени. Интонации жесткие, но доброжелательные: "Решение невозможно, пока мы сами нарушаем закон. Я вас уверяю, будут отставки. Все будет, но только после того как мы с вами вернемся в лоно закона, сами вернемся".

- Президента вы не уберете, это мы уже поняли, но уберите хотя бы прокурора, это же в ваших полномочиях. - Светлана Герюгова сидит напротив полпреда. Ей поручили зачитывать требования.

- По прокурору и другим силовикам информация станет известна после 15 ноября, когда закончит работу объединенная комиссия, которая специально их проверяла, и отставки последуют. Но сейчас мы должны уйти отсюда. Пока мы здесь, диалога не будет, - отвечает полпред.

"Мы не верим, что Али Каитов (бывший зять президента КЧР, обвиняется в убийстве семерых человек. - Ф.Т.) находится в тюрьме. Пусть нам его покажут", - говорят женщины. "Разрешите мне носить ему передачи. Я буду приносить самую лучшую еду, каждый день. Пусть будет это подаянием за душу моего сына. Только чтобы я видела, что он в тюрьме", - просит Светлана Герюгова. "Это невозможно", - отвечает полпред. "Тогда покажите нам его по телевизору". Козак оглядывается на Николая Шепеля (заместитель генерального прокурора России по ЮФО.- Ф.Т.): "Да, снимите его на камеру во время допроса и покажите людям".

Переговоры затягиваются. Ожидаемое заявление о том, что родственники согласны покинуть Дом правительства, звучит далеко за полночь. "Хорошо, мы уйдем отсюда, но пусть сначала придет президент, посмотрит нам в глаза и попросит прощения", - говорит Светлана Герюгова. Козак встает: "Вернусь через пять минут, а вы подумайте и решите, нужна ли вам эта встреча".

Уходит и возвращается полпред четыре раза. Диалоги короткие, как команды:

- Он вас боится.

- У нас нет оружия.

- Давайте без телекамер.

- Нет, журналисты пусть остаются.

- Сегодня вы после этого расходитесь.

- Да.

- Гарантируете не бить и не оскорблять?

- Гарантируем из уважения к вам.

Наконец Козак возвращается в сопровождении Мустафы Батдыева. Президента буквально подпирают охранники, он страшно бледен, его бьет дрожь, кажется, вот-вот упадет в обморок. Батдыева усаживают напротив женщин. Все молчат.

Президент произносит две фразы на карачаевском с вопросительной интонацией. Женщины отвечают ему тоже на карачаевском с интонацией восклицательной. Затем переходят на русский. Разговор президента с матерями заслуживает того, чтобы привести его полностью:

- В чем моя вина?

- Митинг был санкционированным, мы прождали вас два часа. Вы не пришли. Пожалели для нас слова сочувствия. Отключили нам микрофоны. Задерживали автобусы с людьми из районов. А мы просто хотели выплакать свое горе и разойтись. Этого погрома не было бы, если бы вы нас не спровоцировали.

- Кто-нибудь из вас верит, что я дал такую команду?

- А газ? А брандспойты? Тоже без команды? Почему вы нас так боитесь? От зятя вы не откажетесь, хотя продали его за пять миллионов. Как вы могли, воспитываете у себя дома двух его детей!

- Почему вы привели госучреждение в такое состояние?

- Мебель жалко?! А детей наших не жалко? Вы вернете нам сыновей и братьев? А говорите о материальном ущербе! Объявили же 5 миллионов за поимку зятя - пустите эти деньги на ремонт. За наши труды это все куплено. Не вашим потом заработано.

- Какие ко мне претензии?

- Почему вы к нам не отнеслись по-человечески? Мы бы вас оправдали, если бы из ваших уст прозвучало одно слово сочувствия и раскаяния!

- Завтра соберутся силовики, старейшины, депутаты - они дадут оценку вашим действиям.

- Да, за погром вы нам угрожаете уголовными делами, это вас надо судить!

Батдыев снова переходит на карачаевский. Идет бурная перепалка.

По-русски вновь начинает говорить шестидесятилетняя мать убитого депутата Расула Богатырева.

- Почему дело не расследовалось, пока не вмешалась Москва? Ты же наш президент, отец всего народа, горе должен был с нами делить. Почему не пришел в каждый дом и не сказал: простите, я не знал, что мой зять - убийца? Почему не помог нам? Я и другие люди недовольны тобой.

- Я направил автобусы... В Теберду, Терезе, Старую Джегуту, Малый Карачай...

- Ложь! Я из Теберды! Автобусов не было, из всех мест люди добирались своим ходом!

- В чем я провинился? Пусть мэр Карачаевска объяснит, что я посылал автобусы.

- Нет, мы не будем слушать Лайпанова! Пусть он сначала скажет, кем приходится Али Каитову!

- Я заправлял автобусы бензином...

- Скажите нам, как можно было незаметно для милиции провезти через всю республику семь трупов? Простой человек барашка в багажнике не провезет!

- Я не могу ответить на этот вопрос.

- Должны, потому что вы президент! Без вашего ведома птица не летает в этом небе! Вы виноваты. Вы создали криминальный беспредел!

- Приведите пример моей коррумпированности.

- Народ все о вас знает. Вы морального права не имеете сидеть в этом кабинете. Вы должны добровольно подать в отставку!

- Во время нашей первой встречи в присутствии Дмитрия Николаевича (Козака. - Ф.Т.) я совершенно искренне сказал вам: если вы мне не доверяете, я сложу с себя президентские полномочия на время следствия. Вы ответили: нет, оставайтесь, мы вам верим. Дальнейшие события показали, что я не оказывал давления на следствие?

- Вы публично отреклись от зятя в тот день, когда мы нашли улики на его даче! Как жить нам после всего этого?

Молчание. В диалог вступает Дмитрий Козак: "Не знаю".

Айшат Джанкезова - президенту:

- Вы подадите в отставку?

Молчание.

Козак:

- Я категорически против этого вопроса. Мы не имеем права создавать прецедент!

Айшат:

- Дмитрий Николаевич, мы вас уважаем, но вы не наш президент. Пусть ответит он.

Молчание.

Козак:

- Я против такого давления! Пока мы здесь, не может быть никаких вопросов!

Айшат:

- Вы не можете отвечать за него.

Козак:

- Могу!

Айшат:

- Вы подадите в отставку?

Батдыев:

- Если кто-то обвинит меня законными способами в давлении на следствие. Если в моих действиях прокуратура найдет хоть один факт нарушения закона, я добровольно подам в отставку.

Козак:

- Закончим разговор на сегодня! Так проблема не решается и не может быть решена. Это не добровольная отставка. Вы можете положить начало кровопролитию.

Батдыева уводят телохранители. Козак просит всех, кроме близких родственников, покинуть кабинет президента. Охрана полпреда закрывает двери. Часы показывают 1.45 ночи. Уже 11 ноября. Ровно месяц назад, в ночь с 10 на 11 октября, примерно в это же время на даче президентского зятя убивали семерых молодых людей, чьи матери и сестры сейчас отказываются уходить из захваченного президентского кабинета.

В 2.05 двери кабинета открываются. В приемную выходит Мухтар Кубанов, отец одного из убитых: "Никаких условий, просто мы ему верим". В открытые двери видно, что женщины собирают вещи. В кресле сидит Фатима Богатырева, сейчас она плачет особенно беспомощно: "Как жить после такого? Как мне жить?". На коленях перед ней стоит полпред, гладит ей руки. Его слов не слышно. Последние женщины покидают кабинет в половине третьего ночи.

В освобожденное помещение в сопровождении свиты возвращается Батдыев. Президент уже не выглядит таким жалким, как два часа назад. Местные чиновники обнимаются и поздравляют друг друга. Переворот не состоялся.

Полпред выходит к прессе один, без Батдыева.

"Как вы оцениваете подобные действия с точки зрения морали?" - спрашивает одна из журналисток.

"Как аморальные", - отвечает Козак.

Двусмысленность вопроса задает двусмысленность ответа. Козак молча стоит перед камерами. Молчат и журналисты. Из кабинета появляется Мустафа Батдыев. Он улыбается. Объясняет, что из-за сильных разрушений несколько дней вынужден будет работать в кабинете премьера.

Напряжение пошло на спад. Все под контролем, говорят власти. Штаб родственников продолжает работу в сквере за площадью.

- Думаете, кто-то гарантирует мне безопасность после того, что я сказала в лицо президенту? Никто. Всех нас уберут по одному, - с обреченной уверенностью говорит Фатима Богатырева.

Уже идет поиск серьезных политических сил, которые якобы стоят за спинами матерей. Власть утверждает, что эти силы способны взорвать ситуацию на Кавказе.

Дом правительства ускоренно очищают от следов штурма.

Фракция "Единой России" в парламенте КЧР внезапно чудесным образом исцеляется от неизвестной болезни, приковавшей всех ее членов-депутатов к постели последние несколько суток. Вопрос о недоверии президенту снят с повестки дня.

В стенах Законодательного собрания собирается кворум, только вот чрезвычайной сессии не будет. Зато президент делает заявление: виновные в беспорядках будут сурово наказаны. Группа депутатов знакомит полпреда с итогами собственного расследования, проведенного сразу после исчезновения молодых людей: "Мы ознакомили с результатами работы депутатской комиссии президента и правительство до начала массовых выступлений. Нам ответили: вы погорячились".

Дмитрий Козак обещает вернуться в республику 20 ноября. Что дальше?

Фатима Тлисова

Опубликовано 15 ноября 2004 года