13 октября в Северной Осетии заканчивается траур по жертвам бесланской трагедии. Многие эксперты высказывают серьезные опасения о том, что эта дата может стать точкой отсчета новой войны на Кавказе. В минувшие выходные вице-спикер парламента Северной Осетии призвал пересмотреть закон о реабилитации репрессированных народов, сыгравший не последнюю роль в осетино-ингушском конфликте 1992 года. Только этого и не хватает напряженному, как струна, Кавказу: любое упоминание о пересмотре границ может взорвать мир в регионе.

В субботу вице-спикер парламента Станислав Кесаев потребовал от руководства России пересмотреть две статьи федерального закона "О реабилитации репрессированных народов". "Суть этих статей в территориальной реабилитации репрессированных народов. Это правовой нонсенс, поскольку реабилитируется личность, но никак не территория", - заявил он. По его мнению, это может привести "к попытке насильственного отторжения территории одного субъекта Федерации другим". При этом г-н Кесаев вспомнил о вооруженном конфликте между осетинами и ингушами в Пригородном районе республики. По словам парламентария, осетинские депутаты подготовили соответствующее обращение к российским властям. "События 1-3 сентября в Беслане вынудили нас ускорить работу", - пояснил он.

Впрочем, в тот же день руководитель информационного центра парламента республики Фатима Хабалова опровергла заявление своего вице-спикера. "Никакой инициативы по отмене закона о реабилитации репрессированных народов парламент Северной Осетии сейчас не принимал. Такую дезинформацию запустил кто-то в провокационных целях", - заявила она. Такая инициатива рассматривалась несколько лет назад, но никакого отношения к событиям в Беслане она не имеет. "Мы за один день потеряли 300 с лишним человек, у нас не такая большая нация, чтобы мы теперь организовывали какие-то массовые нападения, какие-то акции, которые снова бы повлекли жертвы", - подчеркнула г-жа Хабалова.

Напомним, что закон "О реабилитации репрессированных народов" был принят еще Верховным Советом РСФСР 26 апреля 1991 года по инициативе тогдашнего его председателя Бориса Ельцина. В 3-й статье закона говорится о том, что "реабилитация репрессированных народов означает признание их права на восстановление территориальной целостности, существовавшей до антиконституционной политики насильственного перекраивания границ". А все советские законодательные акты, касающиеся этих народов, признавались незаконными.

Этот закон был с воодушевлением принят на Северном Кавказе, где многие люди пострадали от сталинских репрессий. Вот только результаты его действия оказались непредсказуемыми. Член Совета Федерации, в 1990-93 гг. председатель Совета национальностей Верховного совета РСФСР Рамазан Абдулатипов сообщил "Новым Известиям", что он был против принятия этого закона.

По его словам, изначально закон имел в виду не столько возврат территорий, сколько возврат домов, из которых люди были в свое время выселены. "Но механизма реализации этого закона фактически нет, - рассказал сенатор. - Я сумел лишь внести поправку в статью 6, предусматривающую реабилитацию народов только после принятия дополнительных организационных мероприятий".

Но эта поправка, увы, не помогла. Год спустя в Пригородном районе Северной Осетии произошли массовые столкновения осетин и ингушей, приведшие к многочисленным жертвам. Два братских народа оказались заложниками истории и неосторожных формулировок законотворцев.

Дело в том, что до 1934 года Пригородный район входил в состав Ингушской автономной области и после очередной перекройки административных границ оказался в Чечено-Ингушской АССР. В 1944 году чеченцы и ингуши были депортированы Сталиным, а район был присоединен к Северной Осетии. После смерти вождя всех народов репрессированные народы были реабилитированы в 1957 году. Но Пригородный район под предлогом "экономической целесообразности" у Северной Осетии отбирать не стали. В качестве компенсации в состав Чечено-Ингушетии были переданы из Ставропольского края более крупные территории Наурского и Шелковского районов. В 1991 году Чечено-Ингушская АССР распалась. В результате Ингушетия осталась и без Пригородного района, и без советской "компенсации". И сразу нашлись горячие головы, решившие с оружием в руках реализовать право "на восстановление территориальной целостности", обозначенное в законе. Этот конфликт не разрешен до сих пор.

Территориальные статьи спорного закона действуют до сих пор и, безусловно, нуждаются в отмене. Ведь теоретически сегодня тот же Ставропольский край может потребовать назад переданные когда-то районы. По мнению Рамазана Абдулатипова, на фоне трагедии в Беслане заявление вице-спикера североосетинского парламента может вновь разжечь конфликт. "Сейчас мы опять начинаем обострять проблему, которую невозможно решить законом. Могут действовать только закон добрососедства и умение уживаться со своим соседом".

"Аморально использовать драму в Беслане для решения политических вопросов"

Закон "О реабилитации репрессированных народов" был принят в апреле 1991 года, и в нем, конечно, отразилась вся эйфория так называемого национального самоопределения, царившая в тот момент в обществе. Тогда был популярен тезис, что национальные движения являются союзниками демократии. Кроме того, многие были уверены в том, что можно разом исправить все исторические несправедливости. В результате в этом законе есть ряд моментов, которые оказались фактически невыполнимыми. В частности, вопросы компенсаций представителям всего народа. Хотя надо было говорить о компенсациях лицам, непосредственно пострадавшим от депортации.

Этот закон предусматривает и уголовное наказание тем, кто посмеет выступить против него. Когда я летом 92-го года отчитывался как министр по делам национальностей перед палатой национальностей Верховного Совета и заявил, что многие вещи в этом поспешно принятом законе осуществить нельзя, то мне тогда депутаты прямо пригрозили уголовным преследованием.

Невозможным оказалось и восстановление статуса национальных автономий. Первая проблема возникла с восстановлением автономии поволжских немцев. Для их автономии не было ни людской, ни территориальной основы. По большому счету в рамках одного государства - Российской Федерации - эти вопросы не имели бы значения, если бы не наличие местного национализма, который разыгрался с начала 90-х годов. Ведь в принципе нет большой разницы, чьи флаги будут развиваться над бедными сельсоветами.

Но осенью 92-го это привело к столкновениям ингушей и осетин. И сегодня необходимо разбираться с последствиями этого конфликта.

В первую очередь обеспечить права жителей Пригородного района ингушского происхождения. Я думаю, что необходимы и некоторые изменения в официальные документы Республики Ингушетия, где фигурируют официально территориальные претензии.
Но самое печальное, что сегодня подняли голову националисты, в данном случае североосетинские. На волне недавней трагедии в Беслане происходят попытки использовать эту ситуацию для достижения политических целей. Это прослеживается и на федеральном уровне, и на уровне республики. Так, буквально в первую неделю после теракта вышла статья одного североосетинского профессора, где он сразу обозначил врага: агрессия пришла из соседней республики. Но все забывают, что точно такая же агрессия против Ингушетии была совершена теми же силами, теми же людьми 22 июня этого года. В данном случае я считаю, что просто аморально использовать драму в Беслане для решения политических вопросов.
А коррективы закона, конечно, нужны. Если такая законодательная инициатива поступит в Госдуму от парламента Северной Осетии, то депутаты в новом свете этот вопрос рассмотрят. Прошло более десяти лет, и сегодня стало ясно, что нельзя исправлять прошлые несправедливости за счет новых.

Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии РАН. 

Опубликовано 11 октября 2004 года