Господин Торкунов, дамы и господа,

Приглашение выступить сегодня перед вами является большой честью для меня. Я очень рада возможности посетить ваш институт в ходе моего первого визита в Российскую Федерацию в качестве Верховного комиссара ООН по правам человека.

За семь месяцев пребывания в этой должности я столкнулась с безграничным многообразием вопросов, охватывающих весь спектр гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, равно как и с общей озабоченностью тем, как наилучшим образом обеспечить равенство, достоинство и безопасность всех людей, их эффективное участие в жизни общества в узком и широком смысле этого слова. Редкие страны не сталкиваются с проблемами и недостатками в процессе обеспечения всех или отдельных основных прав, которые принадлежат всем и каждому из нас, независимо от того, кто мы такие и каких прав мы заслуживаем по мнению других.

Мне было довольно сложно выбрать тему для сегодняшней встречи из всего того многообразия прав и посягательств на них, с которыми я сталкиваюсь ежедневно. Однако я решила, что нам следует обсудить ряд исключительно сложных вопросов, которые ставит перед нами терроризм, а также те меры, которые предпринимаются для того, чтобы ему противостоять. С моей точки зрения, нам все еще нужно работать над созданием тщательно продуманных рамок, которыми можно было бы руководствоваться, формируя мнение по данному вопросу. В борьбе с терроризмом следует избегать разрушительного воздействия словесной полемики; отказаться от моральной и правовой двусмысленности.

Я остановилась на тематике терроризма потому, что она весьма созвучна внутренним проблемам Российской Федерации и ее вкладу в работу международного сообщества. И в качестве мирового лидера - как постоянный член Совета безопасности - и в качестве страны как таковой, Россия оказалась готовой принять участие во взвешенных действиях в этом вопросе.

Позвольте мне вернуться к предостережению, высказанному в начале моего выступления. Я начала свою карьеру как научный работник. Превыше всего я ценю принцип возможно более полного и открытого обмена идеями и разными точками зрения, свободными от личностных или политических нападок и несправедливых предубеждений. Поэтому, позвольте мне воспользоваться удовольствием и правом говорить с вами именно в этом духе. Я здесь сегодня не представляю позицию Организации Объединенных Наций или позицию моей организации, скорее мне хотелось бы рассмотреть вместе с вами ряд вопросов, которые, я думаю, представляются исключительно важными для всех нас. Вопросы, с которыми мы боремся, очень сложны. Требуется ясность и свобода мысли, если мы действительно хотим полностью в них разобраться и эффективно решать их.

Думаю, ни у кого не вызовет удивления, если я скажу, что решающего преимущества можно добиться в том случае, с моей точки зрения, если вопросы прав человека займут центральное место в обеспечении ответных мер против современной волны террора. Права человека не являются чем-то второстепенным для успешной кампании против терроризма. По сути, именно они являются ключом для обеспечения подлинного успеха в этой жизненно важной и неотложной борьбе.

Рамки, основанные на принципах прав человека, позволят нам понять, что есть терроризм и определить, куда направить наши усилия по борьбе с ним. Что более важно, это поможет в определении государственного курса борьбы с терроризмом. С самого начала хочу отметить: первое, эти меры должны основываться на законе; второе, собственно закон должен соответствовать требованиям прав человека; третье, соответствующее законодательство следует должным образом применять; и четвертое и очень важное, для обеспечения всего перечисленного выше должны существовать пользующиеся доверием институты, которые способны гарантировать законность правовых норм и их применения.

Позвольте мне недвусмысленно сказать, что, по моему мнению, многие акты терроризма носят тупиковый характер, они предпринимаются во имя неясной цели в интересах неизвестных заинтересованных лиц, которых никогда не просят подтвердить цели, оставляя, таким образом, террор, как единственный инструмент достижения этих целей.

Я далека от романтических взглядов на террористов, их цели и побудительные причин. Те, кто встал на путь терроризма, являются преступниками. Они заносчивы и малодушны одновременно. Какую бы цель они ни преследовали - политическую, религиозную или иную - их методы являются оскорблением этой цели. А если они получают поддержку, то это либо их преступные сообщники или, в лучшем случае, те, кто разделяет некоторые их идеи не благодаря, а вопреки их презренным методам. Но позволяет ли это нам развивать мысль и делать вывод о том, что террористы нарушают права человека?

Мнения государств по этому поводу разделились. Ежегодно проходят обсуждения этого вопроса в контексте работы Комиссии по правам человека в Женеве и Генеральной Ассамблеи ООН. На последнем заседании Комиссии по правам человека Российская Федерация вместе с 30 другими странами проголосовала за резолюцию 2004/44, в которой выражалась серьезная озабоченность "растущим количеством нарушений прав человека, совершенных террористическими группами ". 14 стран проголосовали против и 8 воздержались.

Давайте будем говорить ясно. Никто не сомневается в том, что совершение актов терроризма представляет собой преступление как с точки зрения международного права, так и в соответствии с большинством национальных правовых систем. Те, кто не согласен с утверждением, что терроризм представляет собой нарушение прав человека, придерживается такой точки зрения не потому, что рассматривает терроризм как правовое действие. Они так поступают в силу своего конкретного понимания закона о правах человека. Они считают, что терроризм подпадает под другую область закона - а именно, под уголовное право. С их точки зрения, закон о правах человека определяет ряд правовых положений, направленных против государства. Их позиция такова, что на отдельные лица и группы, не являющиеся частью государственной структуры, закон о правах человека не распространяется.

Я принимаю тот факт, что классическое понимание закона о правах человека рассматривает его как возможность высказать претензии по отношению к государству. Будучи Верховным Комиссаром по правам человека, я придаю исключительную значимость тому, чтобы государство уважало, защищало и исполняло свои обязательства в отношении соблюдения прав человека. Помимо всего прочего, именно государство подписывает и ратифицирует договоры по правам человека, добровольно принимая на себя обязательства, которые возлагают на них данные договоры.

Однако, с ростом личной уголовной ответственности, следует признать утверждение о том, что любое лицо может нарушить то или иное основное право человека и быть призванным к ответу за такое нарушение. Возьмем, например, категорию преступления против человечества в Римском Статуте Международного уголовного суда. В эту категорию включены такие преступления как убийство, истребление, пытки, заключение или лишение свободы, похищение, направленные против гражданского населения в результате масштабных или систематических нападений. Все это преступления против прав человека и лица должны нести ответственность за них, независимо от их официального положения. Здесь мы видим слабое звено в классическом государственном праве.

Более того, на интуитивном уровне, не удивительно, что кому-то может быть сложно понять, что террористические акты не являются нарушением прав человека. Но разве не очевидно само по себе то, что атаке терроризма подверглось самое основное право человека, право на жизнь?

Именно от этого мы отталкиваемся, задаваясь вопросом, нарушают ли террористы права человека.

В этом контексте Резолюция 1566 (2004), принятая Советом Безопасности, провозгласила, "что акты терроризма наносят серьезный ущерб осуществлению прав человека, угрожают социальному и экономическому развитию всех государств и снижают уровень стабильности и процветания в мире". Резолюция напоминает международному сообществу о необходимости полностью учитывать права жертв терроризма при создании рабочей группы, задачей которой станет рассмотрение возможности создания международного фонда для обеспечения компенсации ущерба жертвам терроризма и их семьям.

Но стоит ли утверждать, что сами террористы нарушают права человека? По моему мнению, это очень мало что добавляет к пониманию того, почему террористические акты являются неправильными действиями, и как следует реагировать на них. Проще говоря, закон о правах человека обращен к государствам; законы, действующие внутри страны (и некоторые законодательные акты международного уголовного права) рассматривают действия преступников. На самом основополагающем уровне, вмешательство государства в решение проблем, связанных с терроризмом, и подчинено и ограничено законом. Государство не только обладает законным правом, но и наделено обязанностью предотвращать и наказывать преступления. Право граждан обращаться к государству за защитой своих интересов является составляющей частью основного права на жизнь. Таким образом, государство становится виновным, если ему не удается защитить гражданина в рамках его полномочий, контроля и власти.

В более широком смысле, это отражает связь между правами человека и безопасностью человека. Обязанность защитить права каждого, кто находится под юрисдикцией государства, лежит прежде всего на государстве и предусматривает, в том числе, и эффективные меры по борьбе с терроризмом. Именно такой позиции последовательно придерживаются региональные суды по правам человека и международные организации, в том числе и структуры ООН, работающие в рамках договора по правам человека. На международном уровне Совет Безопасности ООН четко определил разрушительное воздействие терроризма на международный мир и безопасность, в том числе и в своих резолюциях по нападению на Соединенные Штаты Америки 11 сентября 2001 года и захвату заложников в Беслане в сентябре 2004 года. Приняв резолюции против терроризма в соответствии с главой VII Хартии ООН, Совет Безопасности указал на то, что государства должны нести ответственность за исполнение международных правовых обязательств по активным действиям против терроризма. Вопрос о том, должны ли государства действовать против терроризма всеми имеющимися в их распоряжении правовыми средствами, не стоит: должны.

Государство располагает монополией правового использования силы для подавления преступности. Но право государства прибегать к насилию не безгранично. Оно регулируется: прежде всего законом о правах человека, и, в случае войны, дополнительными нормами международного гуманитарного права.

Когда террористы убивают, похищают и причиняют ущерб, они нарушают уголовные законы одной или, в некоторых случаях, нескольких стран. Их деяния приводят в действие правовой механизм. Добавит ли к этому что-нибудь, если их действия будут квалифицированы как нарушение прав человека - разве что это будет еще одно позорное клеймо? Я понимаю, почему это может быть для кого-то важно. Но, по моему мнению, такая логика содержит риск запутать рамки, в которых мы должны определить, что есть преступление и соответствующее наказание (раздел уголовного права, рассматривающий терроризм) и рамки определения соответствующих ответных мер со стороны государства (раздел прав человека, относящийся к государству). Основополагающей разницей между двумя данными вопросами, однако, является то, что у террористов a priori не может быть оправдания. С другой стороны, как я отмечала выше, государство располагает a priori монополией на правовое использование силы. Признавая, что законодательство о правах человека и международное уголовное право все больше сближаются, особенно в области международной преступности, во многих национальных правовых системах разработаны эффективные национальные стратегии предотвращения и подавления преступности, которые соответствуют законодательству о правах человека. Им удалось это сделать даже перед лицом организованной широкомасштабной преступности. В этой сфере должны продолжить свою работу все государства.

Проблема, безусловно, заключается в том, что эта монополия должна быть и теоретической и практически осуществимой. С ростом терроризма во многих случаях эта реальность претерпела эрозию. У многих государств осталось, в лучшем случае, теоретическое право на монополию в использовании силы в борьбе с терроризмом, а в худшем невозможность требовать законности при использовании силы ввиду ее беззакония и жестокости.

Закон о правах человека является самым крупным и всеобъемлющим сводом правил и норм, которые управляют, направляют и ограничивают отношения между гражданином и государством. Поэтому, с моей точки зрения, целесообразно рассматривать террористов прежде всего как преступников, и государственных деятелей, не выполняющих своих обязательств, как нарушителей прав человека.

Для этого необходимо принятое на международном уровне и общеприменимое определение терроризма. Правовой вакуум открыл возможности для удобных толкований, часто продиктованных скорее политическими императивами, чем юридическими обоснованиями. Часто говорилось о том, что широко распространенное определение, данное Нельсоном Манделой Африканскому Национальному Конгрессу как террористической организации в эпоху апартеида в Южной Африке, перестало быть столь очевидным. Возникают поверхностные утверждения о том, что террорист в то же время может быть для других борцом за свободу, а военный преступник для одних может рассматриваться как герой войны для других. Это сбивает с толку и политические и правовые круги. Борец за свободу не обязательно должен быть террористом, в еще большей степени герой войны не должен быть военным преступником.

Очень важно то, что отсутствие консенсуса по данному вопросу стало основным препятствием на пути международных правоохранительных инициатив, в частности, терроризм невозможно подвести под юрисдикцию Международного уголовного суда. Существует ряд условных определений, например, в Международной Конвенции по предотвращению финансирования терроризма(1), которые дополняют перечень действий, определенных другими организациями, которые Конвенция относит к террористическим актам.

Значительный интерес представляет собой простое определение, предложенное Группой высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам при Генеральном секретаре ООН, в состав которой входит и бывший премьер-министр Российской Федерации г-н Евгений Примаков. Суть этого определения сводится к следующему: "целевые нападения на конкретных мирных граждан и гражданских лиц". Несмотря на то, что такое определение оставляет ряд вопросов открытыми, (в частности вопрос о том, кому нужно совершать подобные нападения), у него есть преимущество ясности и императив применения всех форм уголовных санкций.

Очевидно, что достижение международного консенсуса по определению терроризма очень привлекательно. Попытка, предпринятая группой высокого уровня, заслуживает одобрения; я рекомендую вам этот подход как солидную отправную точку для международного сообщества в деле поиска согласованного подхода к правовому пониманию этой разрушительной практики и, в конечном итоге, к эффективным согласованным ответным мерам.

Позвольте мне перейти к императиву прав человека в деле подавления терроризма. Первое, ответные меры государства должны быть определены законом, и этот закон должен соответствовать требованиям по обеспечению прав человека. Я думаю, вполне понятно, насколько для меня - человека, посвятившего большую часть своей карьеры праву - представляется значительной роль закона в свободном и демократическом обществе. По сути дела, я считаю, что в основании моих полномочий как Верховного Комиссара по правам человека лежит закон. Законность необходима для установления необходимого порядка в обществе, она предоставляет общую основу для государства, с его законными интересами по обеспечению мира и стабильности, и для личности в его или ее законном стремлении к свободе и личной безопасности.

Конечно, когда я говорю о законе, я не имею в виду любой закон. Апартеид в Южной Африке, равно как и нацистская Германия, управлялись законами, которые регулировали подавление и привели к чудовищному отрицанию прав и человеческого достоинства. Закон, которым мы должны руководствоваться, должен быть законом, способным обеспечить справедливость и предоставить средство судебной защиты для обездоленных. Это динамично развивающийся механизм, который ищет возможности оберегать права всех, приспосабливаясь при этом к потребностям постоянно меняющейся среды. Закон, а особенно закон о правах человека, предоставляет право каждому реализовать " равные и неотъемлемые права, присущие всем членам человеческой семьи " (Всеобщая декларация прав человека).

На необходимость выстраивать национальное законодательство в соответствии с нормами международного гуманитарного права ссылается Совет безопасности в своих резолюциях по терроризму, таких, например, как резолюция 1566. Это является отражением растущего международного консенсуса по данному вопросу. В обсуждениях Совета безопасности, которые проходили в связи с деятельностью Антитеррористического комитета (АТК), в котором сегодня председательствует Россия, многие государства подчеркивали необходимость для АТК обратить внимание на проблемы прав человека при оценке национальных программ борьбы с терроризмом.

Позвольте подчеркнуть, что закон о правах человека предоставляет широкие возможности для анти-террористических действий даже в самых критических ситуациях. Статья 4 Международного Пакта о гражданских и политических правах и статья 15 Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод были сформулированы специально для того, чтобы предоставить государствам свободу действий, которая может им понадобиться в исключительных обстоятельствах, предоставляя такую возможность, как частичная отмена определенных обязательств при соблюдении общих законодательных рамок. Такие положения могут применяться только в исключительных обстоятельствах, конкретно, в тех случаях, когда "судьба нации" под угрозой. В подобных обстоятельствах государство может принять неотложные меры, причем предполагается, что они ограничены крайней необходимостью, не вступают в противоречие с прочими международными обязательствами государства и не являются инструментом дискриминации по тому или иному признаку. Определенные права, такие, как право на жизнь, свободу от пыток, и других видов дурного обращения, никогда не могут быть частично отменены, независимо от природы чрезвычайной ситуации. В соответствии с Пактом, государства, присоединившиеся к Пакту, должны уведомлять другие государства, также присоединившиеся к Пакту, через Генерального Секретаря ООН о том, в какой части законодательства осуществляется временная приостановка его действия. Все эти обязательства получили дальнейшее уточнение в важных Общих примечаниях No. 29 нашего Комитета по правам человека, где рассматриваются чрезвычайные ситуации с позиций, изложенных в Пакте.

Я проинформирована о том, что новые предложения Российской Федерации по борьбе с терроризмом получили широкую поддержку во время первых слушаний в Думе в декабре 2004 года. Насколько меня проинформировали, законопроект содержит положение о праве премьер-министра и региональных правительств вводить 60-дневное чрезвычайное положение в связи с угрозой террористических действий. Это приведет к запрещению демонстраций общественности и увеличит власть полиции (правоохранительных органов) осуществлять краткосрочные задержания, предоставит возможность властям ограничивать передвижение внутри "анти-террористических зон". Ограничения могут быть введены и на независимое освещение событий в зонах конфликта, равно как и в целом на освещение событий, связанных с терроризмом. Я понимаю, что законопроект все еще находится в процессе доработки, поскольку и само правительство и гражданское общество указали на то, что ряд его положений могут вступить в противоречие с Конституцией.

Следует одобрить такой перерыв на размышление. Несмотря на то, что существует настоятельная потребность действий, принимая во внимание тот исключительный вред, который причиняют террористические акты народам Российской Федерации, я могу только еще раз подчеркнуть необходимость ответных мер, построенных с учетом соблюдения прав человека, гуманитарных принципов и норм права. Как я упоминала выше, в соответствии с положениями Международного пакта о гражданских и политических правах и общими принципами международного права, определенные права человека никогда не могут быть временно или частично приостановлены, в то время как другие могут, но только на основании строгого соблюдения принципов необходимости и пропорциональности. Чрезвычайные меры должны предприниматься в рамках уважения прав человека.

Позвольте мне перейти ко второму императиву, который диктуют принципы соблюдения прав человека при осуществлении государственных мер по борьбе с терроризмом: закон должен применяться правомерным путем. Даже в том случае, когда соответствующее законодательство существует и определяет действия государства по применению уголовных санкций против террористов, исключительно важно, чтобы закон соблюдали те, на кого возложено его исполнение. Весь механизм правоохранительных органов - от офицеров полиции до прокуроров и руководителей исправительных учреждений и мест предварительного заключения должен действовать в рамках закона. Этот вопрос стоит особенно остро в тех случаях, когда на помощь органам правопорядка привлекаются вооруженные силы. Несмотря на то, что нет морального знака равенства между тем, как попирают закон террористы, убивая свои жертвы, и действиями офицеров правоохранительных органов, которые превышают свои полномочия, императив ответственности остается тот же самый: те, кто попирает закон, любой закон, должны быть привлечены к ответу. Мера наказания продемонстрирует разницу тяжести их вины. Но неприменение закона является предательством всех тех, кто рассчитывает на него как на свою защиту.

Вполне естественно мы ожидаем защиты от террористов со стороны государства. В связи с этим мы можем предположить, что мы не подвергнемся террору со стороны самого государства, и государство не будет осуществлять террористические действия против других от нашего имени. Злоупотребление властью и несоблюдение своих обязательств лицами, облеченными полномочиями, является двойным ударом по структуре общества. Помимо непосредственного вреда, который причиняют подобные действия, разрушается легитимность, обеспечение которой является первоочередной задачей государства. Поэтому крайне необходимо в борьбе с терроризмом обращать особое внимание на все формы злоупотребления властными полномочиями и постепенно закреплять культуру уважения закона среди тех, кому доверено его исполнять.

Наконец, концепция прав человека в борьбе против терроризма требует наличия надежного органа по наблюдению за соответствующими судебными процедурами и правомерностью их применения. Государственные органы по правам человека и, в конечном итоге, суды должны осуществлять эти функции и служить гарантом доверия людей в сочетании с правительством их страны.

Суды во многих странах за последние несколько лет вынуждены были принять сложные решения, которые вступают в противоречие с действиям правительств в деле борьбы с терроризмом. Были вынесены оправдательные приговоры лицам, обвиняемым в террористических действиях судами в Германии, Японии, Италии и других странах. Важнейшие решения Верховных Судов последних лет в Канаде, Индонезии, Соединенном Королевстве и США также подтверждают решающую роль судебной системы в рассмотрении действий, направленных против терроризма. В то время как подобные судебные решения подвергаются серьезной критике, особенно со стороны тех, кто непосредственно пострадал от терроризма, необходимо считать их легитимными и важными действиями свободного и демократического общества. Без принципа взаимоограничения властей (системы сдержек и противовесов), общество будет подчинено прихотям исполнительных органов, которые, в чем мы убедились, идут на существенный риск и переходят границы закона, усиливают напряженность и нестабильность.

В связи с тем, что данное событие произошло недавно, я остановлюсь на решении, принятом Палатой лордов Соединенного Королевства 16 декабря 2004 года в связи с жалобой девяти человек, не являющихся гражданами Соединенного Королевства (Великобритании), по их бессрочному задержанию согласно Акту о борьбе с терроризмом, преступностью и безопасности Соединенного Королевства, принятому вскоре после террористических атак на США в сентябре 2001года(2).

Один из основных вопросов дела касался правомерности частичной отмены Соединенным Королевством статьи 5 Европейской Конвенции (о защите прав человека и основных свобод) и обоснованности данного действия чрезвычайным положением "угрозы жизни нации", являлось ли данное действие действительно необходимым и соответствующим существующим обстоятельствам и представляет ли оно непозволительную дискриминацию лиц, не являющихся гражданами страны. Подавляющим большинством лорды-судьи по апелляциям выступили против действий правительства. Лорды выступили с решением, что задержание лиц, не являющихся гражданами страны, на неопределенный срок в чрезвычайной ситуации и без суда или предъявления обвинения, нарушает принципы необходимости и пропорциональности, и, таким образом, признали действия дискриминирующими. Они также постановили, что Соединенное Королевство должно аннулировать частичную отмену правовых норм в соответствии с положениями Европейской Конвенции и Международного Пакта о гражданских и политических правах. Такое решение явилось радикальным и решительным отказом от избыточных мер, содержащихся в правительственной программе борьбы с терроризмом.

Позвольте подчеркнуть, что я не предлагаю судебной системе стать обструкционистом в ситуации, когда правительства должны в кратчайшие сроки действовать в условиях беспрецедентного, острого кризиса. Но судьи должны, основываясь на правовых принципах, сформулировать и применять соответствующие меры защиты в отношении действий правительства, когда права человека в опасности. Разрешите подчеркнуть, что судьи могут осуществлять эту функцию только в том случае, когда они действительно профессиональны, независимы, справедливы и именно так воспринимаются обществом.

В сочетании с национальными судебными системами, система прав человека ООН была активным образом вовлечена в процесс изучения комплексного вопроса относительно действий государства по преследованию террористов. Например, в Общем Примечании номер 31, Комитет ООН по правам человека - гарант Международного Пакта о гражданских и политических прав, частью которой является, конечно, Российская Федерация, - указано, что государство - член Конвенции "должно уважать и защищать права, закрепленные в Конвенции, тех кто находится в юрисдикции данного государства, даже когда не находится на территории данного государства"(3).

Дамы и господа,

В начале своего выступления я сказала, что вижу все те трудности, с которыми сталкивается российское общество в борьбе с террористическими действиями.

Российская Федерация, как показывает история, сталкивается с необычными трудностями в попытках сплочения своих граждан и удовлетворения нужд настолько разного и богатого с культурной точки зрения населения страны. Следует также принять во внимание сложности переходного периода в России, начавшегося более десятилетия назад и те попытки, которые были предприняты для их разрешения. Тем не менее, вряд ли стоит повторять, что есть области, где проблемы остаются, особенно это касается Северного Кавказа. Связь между этим вопросом и более широкими аспектами безопасности никогда не была настолько четкой, и, я полагаю, что это та область, в которой может применяться подход, основанный на соблюдении прав человека.

Нет сомнения в том, что действия конкретных вооруженных элементов на Северном Кавказе являются противозаконными. Положение резолюции Совета Безопасности 1566, которое стоит процитировать, говорит о том, что "преступные действия, направленные против граждан, совершенные с целью серьезных телесных повреждений или смерти, или взятие заложников, с целью устрашения населения или группы людей или направленные на конкретных лиц, запугивание населения или принуждение правительства или международной организации сделать или не делать что-либо, ... не могут быть оправданы ни при каких политических, философских, идеологических, этнических, религиозных и прочих обстоятельствах". Подобным образом, в недавнем докладе Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам при Генеральном Секретаре ООН было ясно выражено, что ничто не может оправдать убийство гражданского населения.

В то же время, серьезные вопросы вызвали действия правительства Российской Федерации на Северном Кавказе. Комитет ООН по правам человека в своих заключительных замечаниях по докладу России согласно Международного Пакта о гражданских и политических прав в ноябре 2003 года отметил, что "Комитет выражает глубокую озабоченность постоянными обоснованными сведениями о нарушении прав человека в Чеченской Республике, включая внесудебные убийства, исчезновения, пытки, в том числе изнасилование". Далее описывается озабоченность Комитета более детально. Наконец, Комитет заявил, что "нарушение прав граждан также осуществляется и не самим государством, что, тем не менее, не снимает обязательств государства по Международному Пакту".

Принципы прав человека требуют более целеустремленной повестки дня в борьбе с терроризмом. Группа высокого уровня, членом которой я ранее являлась, подчеркивала необходимость выработать глобальную стратегию по борьбе с терроризмом, которая бы включала военные, полицейские и интеллектуальные меры, а также "рассматривала бы коренные причины и усиливала бы ответственность государств и закон и основные права человека". Группа призывала к созданию всеобъемлющей стратегии, которая бы включала не только принудительные меры, но и попытки пересмотреть причины возникновения терроризма и источники поддержки. Коротко, доклад подчеркивал решающую разницу между прощением терроризма - то, чего мы не должны делать никогда - и его объяснением, что необходимо, если мы действительно хотим с ним бороться.

В этой связи не следует принижать значение терпимости, разнообразия, межкультурного диалога в вопросе безопасности. Конечно, было бы неправильно связывать эти аспекты исключительно с вопросом терроризма: наши попытки улучшить понимание и уважать разнообразие будут продолжаться, и я думаю, перерастут борьбу с терроризмом. Также необходимо сказать, что сокращение пропасти между народами является первоочередной задачей этого века. И в этой борьбе, связанной с правами человека, вклад России будет решающим, не только внутри своего государства, но и для всего мира.

Спасибо.

Примечания

(1) Резолюции ГА ООН. 54/109, 9 декабря 1999 года

(2)  A and Others v.Secretary of State; X and Another v. Secretary of State, UKHL 56 (2004)

(3)  CCPR/C/21/Rev.1/Add.13, (2004)

11 февраля 2005 года