27 июня в Московском Центре Карнеги, в рамках программы "Религия, общество и безопасность", состоялся семинар "Ислам и социальные конфликты на Северном Кавказе". С докладом выступил Энвер Кисриев, заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, кандидат философских наук.

В докладе были освещены такие проблемы, как исламское движение "ваххабитов", различные категории исламского активизма, молодежные радикальные исламские движения Северного Кавказа, политизация традиционного ислама и превращение его в инструмент политического влияния.

В последующей дискуссии приняли участие Шамиль Бено, член совета Общероссийского общественного движения "Российское исламское наследие", Максим Шевченко, руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира, Александр Игнатенко, президент Института религии и политики, Сергей Филатов,  руководитель проекта "Энциклопедия современной религиозной жизни России".

Вел семинар Алексей Малашенко.

*   *   *

Краткий отчет

Наиболее значимым и проблемным в политическом отношении, и известным на всем протяжении 90-х гг. на Северном Кавказе, было исламское движение т.н. "ваххабитов".

Докладчик предлагает отказаться от "теологического" подхода в трактовке этого  явления и исходить из того, что радикальные, направленные на общественные преобразования, движения всегда в своей основе имеют социальную природу.

Исламский активизм автор подразделяет на две категории.

Первый тип – это традиционное исламское "духовенство", которое всегда с функциональ-ной неизбежностью, но не обязательно осознанно, "заявляет" и поддерживает определенный проект социального статуса религиозного института в структуре общественной жизни.

Второй тип представляют, как правило, люди светского образования и современной профессиональной подготовки, хорошо интегрированные в современную ментальность и образ жизни, требующие тотального утверждения в "мусульманском" обществе исламского мировоззрения и исламского морально-го и правового порядка. Ислам для них является проектом социального миро-устройства мусульман и программой соответствующего переустройства общественной жизни.

Проблему кавказского "ваххабизма" докладчик предлагает рассматривать и понимать именно в контексте зарождения и развития этого второго типа исламского активизма. Когда религия ислама как духовность, как организация и как общественно-политическое движение, получила полную свободу реализации во всех направлениях между двумя типами активизма неизбежно возник конфликт. С одной стороны, большинство населения считало, что ислам должен оставаться в отдельной, богослужебной, ритуализированной сфере жизни, а муллам, при условии ограничения их функций, прощалась их "отсталость" и "несовременность". Но, с другой стороны, идеологическая концепция "ваххабитов" относительно смысла религии ислама, в большей мере соответствовала ментальности большинства населения, в особенности, наиболее осовремененной ее части. Не случайно традиционные деятели ислама неизменно проигрывали "ваххабитам" публичные диспуты.

Поскольку "утопический" проект "ваххабитов" противостоял политическому и идеологическому "status quo", он привлекал молодых радикально настроенных людей и превращался агрессивную и фанатическую доктрину ниспровержения всего и вся. С другой стороны, традиционные исламские "священники" оказывались естественными союзниками этой власти.

Одним из наиболее ярких феноменов исламской активности в регионах Западного Кавказа докладчик называет движение "молодых мусульман". Особенно сильно это проявляется в Кабардино-Балкарии. По их мнению, все граж-дане и всегда должны быть служителями Бога и добрыми мусульманами по отношению к друг другу. В Адыгее также есть движение «молодых мусульман», но здесь уровень религиозности, в целом, очень низкий.

Что касается способности этой "идеологии" к объединению многочисленных, но разрозненных и небольших групп молодых исламских радикалов, то она в настоящее время не проявляется.

Все указанные конфликтные отношения, в своем развитии, складываются в две основные тенденции:

1. Тенденцию клерикализации, т.е., процессы сближения и, даже, интеграции политической власти со священническим проектом исламской религии.
2. Тенденция выталкивания из легального социального пространства проектов "протестантского" типа исламской религиозности, путем их стигматизации в качестве экстремистских религиозных "сект".

Отвечая на вопрос Александра Игнатенко о возможности внешнего влияния на процессы, происходившие в Дагестане, Энвер Кисриев подтвердил, что оно, безусловно, было, но полагать, что именно оно привело к формированию движения – ошибочно. Сам термин "ваххабизм" впервые появился в бумагах КГБ, написанных исламоведами, изучавшими религиозное движение среди советской интеллигенции, которая читала Коран.

Игорь Яковенко (Институт социологии РАН) высказал мысль о том, что "ваххабизм" и радикальные молодежные движения являются результатом модернизационного процесса в этом регионе. Шамиль Бено добавил, что фундаментом возвращения молодежи к исламу становится не только социальная проблематика, но и политические причины. А альтернативой исламскому фундаментализму он назвал исламский либерализм.

Вопрос, поднятый Сергеем Градировским (ЦСИ ПФО) о роли и глубине участия федеральных властей в формировании нынешней ситуации в регионе, вызвал бурную дискуссию. Максим Шевченко сказал, что сложившаяся ситуация свидетельствует о кризисе управления в РФ в целом. Энвер Кисриев отметил, что большой ошибкой является тенденция клерикализации государства и стремление объяснить безработицу, деморализацию и идеологический вакуум религи-озным фанатизмом.

Свой тезис о том, что "ваххабизм" сходит на нет, докладчик пояснил, отвечая на вопрос Шамиля Бено. Это движение, по его словам, основано на тонком чувстве религии и Бога, а людей, которые воспринимают его именно так, сейчас почти нет.

6 июля 2005 года