Введение

1. В этом документе содержатся замечания заявителей в отношении мер, которые должна принять Российская Федерация для выполнения решений Европейского суда по правам человека от 24 февраля 2005 г. В результате принятия решения Коллегией Большой Палаты об отклонении запроса Российской Федерации в соответствии со статьей 43 Европейской Конвенции о защите прав человека, эти решения стали окончательными 6 июля 2005 г. (Статья 44 (2)(с)).

2. Эти замечания направляются в Комитет министров Совета Европы с копией в Департамент исполнения решений Европейского суда по правам человека. Они также направляются в Наблюдательный департамент Совета Европы, Комиссару по правам человека Совета Европы, Комитет по юридическим вопросам и правам человека Парламентской Ассамблеи Совета Европы.

3. В России эти замечания направляются Элле Памфиловой, председателю Комиссии по правам человека при Президенте, и Владимиру Лукину, Уполномоченному по правам человека.

Выплата компенсации за ущерб и судебных расходов

4. Решения предписывают Российской Федерации выплатить оговоренные суммы в качестве компенсации ущерба и судебных расходов в течение трех месяцев с момента вступления решений в силу, а именно к 6 октября 2005 г.

5. Реквизиты банковских счетов заявителей были направлены представителю Правительства Российской Федерации 30 августа 2005 г. по факсу и заказной почтой. У Представителя Правительства была запрошена информация о том, как суммы компенсаций, присужденные за судебные расходы и издержки, будут поделены в случаях присуждения совместной суммы двум или трем заявителям. Ответ на запрос получен не был. Суммы справедливой компенсации были выплачены заявителям 15 сентября 2005 г.

Общие меры, необходимые в силу решений Европейского суда

6. Решения Европейского суда обязательны в силу международного права, на основании статьи 46(1) Конвенции, в соответствии с которой государства "обязуются подчиняться окончательным решениям Суда в любых делах, в которых они являются сторонами". Напоминается, что Суд часто повторял, что следствием решения, в котором Суд нашел нарушение Конвенции, является наложение юридических обязательств на государство-ответчик положить конец нарушению и исправить последствия таким образом, чтобы восстановить насколько это возможно ситуацию, которая существовала до нарушения (restituto in integrum)(1).

7. Суд далее указал, что:

"Решение, в котором Суд находит нарушение, налагает на государство-ответчик правовое обязательство не только выплатить присужденные заинтересованным сторонам суммы справедливой компенсации, но также выбрать, под наблюдением Комитета министров, общие и/или, в соответствующем случае, индивидуальные меры, которые должны быть приняты во внутренней правовой системе для прекращения дальнейшего нарушения, обнаруженного Судом, и исправить последствия насколько это возможно"(2).

8. Также напоминается, что Комитет министров недавно начал усовершенствование процесса надзора за выполнением решений, побудив заместителей министров:

"... принять конкретные и эффективные меры для улучшения и ускорения исполнения решений Суда, в особенности тех, которые происходят в силу системных проблем"(3).

9. Один из членов Комитета по юридическим вопросам и правам человека Парламентской ассамблеи недавно предложил, чтобы "обязывающий характер решений Суда, при котором Комитет министров выступает гарантом их надлежащего исполнения государствами, стал основным стержнем системы Европейской конвенции о защите прав человека и ее эффективности"(4).

10. Также напоминается, что в Постановлении от 10 октября 2003 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации подчеркнул важность соблюдения Европейской конвенции о защите прав человека, и еще раз подтвердил, что Конвенция, трактуемая в свете судебной практики Европейского Суда, является частью внутригосударственного правопорядка, и ее положения преобладают над любыми другими правовыми нормами.

11. Решения по этим делам являются самыми первыми, которые Европейский Суд вынес по ситуации, касающейся конфликта в Чечне. Уже в настоящее время значительное количество других чеченских дел ожидает решений Европейского Суда, и новые дела из Чечни регулярно поступают в Европейский Суд. Эти дела касаются, помимо прочего, предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Европейской Конвенции, совершенных российскими вооруженными силами и/или правоохранительными органами в Чеченской республике. Можно провести явные параллели с делами, рассмотренными Европейским Судом в отношении действий сил безопасности в Турции. За турецкими делами последовал долгий и затянутый процесс надзора. Например, последняя Промежуточная Резолюция Комитета министров (ResDH(2005)43, 7 июня 2005 г.) касается 74 таких дел против Турции. В недавнем отчете, направленном г-ном Эриком Юргенсом в Комитет по юридическим вопросам и правам человека Парламентской ассамблеи Совета Европы, где обращено внимание на решения, которые не были полностью реализованы в течение более чем пяти лет после их принятия или которые иным образом поднимают важные вопросы о порядке реализации, указывается на 111 таких решений в отношении Турции(5). В отчете г-на Юргенса отмечается, что Комитет министров пристально следил за ситуацией в отношении следования Турцией решениям Европейского Суда с 1996 г. Г-н Юргенс описывает проблемы, выявленные в Турции, в терминах, которые, по мнению заявителей, равно относятся и к ситуации в Чечне:

"С самого начала рассмотрения дел Комитетом министров было отмечено, что выявленные нарушения проистекают из нескольких структурных проблем: общее отношение и поведение сил безопасности, их образование и система подготовки, правовые рамки их деятельности и, самое важное, серьезные изъяны в установлении на местном уровне административной, гражданской и уголовной ответственности за правонарушения"(6).

12. Комитет министров сам указывал, что он "планомерно подчеркивал, что выполнение их Турцией должно включать, среди прочего, принятие общих мер по предотвращению новых нарушений, аналогичных тем, которые были установлены по данным делам" (см., напр., ResDH(2002)98).

13. Настоящие дела представляют собой первую возможность для Комитета министров начать надзор за исполнением решений Российской Федерацией в отношении ее действий в Чечне. Заявители, соответственно, утверждают, что в свете опыта Турецких дел, Комитету министров следует, в качестве основной задачи, с самого начала принять исключительно жесткий и всеобъемлющий подход к вопросу исполнения решений в отношении Чечни. Такой подход не только крайне необходим вследствие статьи 46(2) Европейской Конвенции, но он также будет вкладом в поддержание эффективности Суда, на которую обращалось особое внимание в Варшавской декларации глав государств и правительств, принятой ранее в этом году(7).

14. В силу этого заявители утверждают, что общие меры, перечисленные ниже, должны следовать из решений по настоящим делам:

(a) Распространение решений;

(b) Расследования и возобновление внутренних судебных разбирательств;

(c) Изменения законодательства, подзаконного регулирования и практики;

(d) Обучение вооруженных сил, правоохранительных органов, прокуроров и судей стандартам, предписанным Европейской конвенцией о правах человека.

Каждое из этих положение подробно описано ниже.

15. Сюда должно входить широкое распространение как переводов самих полных текстов решений, так и кратких резюме и пояснительных записок, которые подчеркивают основные заключения и определяют их контекст.

16. Более конкретно, Правительство должно быть обязано выслать экземпляры решений (с резюме и пояснительными записками) в следующие инстанции:

(a) все суды и прокуратуры (включая военные) в Чечне, Ингушетии, Дагестане и других регионах, входящих в Южный Федеральный Округ(8);

(b) военному командованию (включая разработчиков стратегии сухопутных и военно-воздушных сил) в Северокавказском военном округе и в Северокавказском округе внутренних войск(9);

(c) главным военным академиям, в особенности, Военной Академии Генштаба Министерства Обороны и Общевойсковой Академии Вооруженных Сил;

(d) в Главное управление Командующего Военно-воздушными силами Министерства Обороны, Главное управление Командующего внутренними войсками Министерства внутренних дел, и командующим отрядов милиции особого назначения (ОМОН);

17. Переводы решений должны быть опубликованы как в центральной прессе (напр., в "Российской газете", как было сделано в случае с решениями по делам Бурдова, Калашникова и Посохова) и в региональной прессе (включая официальный печатный орган Чеченской республики).

18. Утверждается, что Председатель (или заместитель Председателя) Верховного Суда должен проинформировать нижестоящие суды (как суды субъектов РФ, так и районные) о значении этих решений посредством циркуляра. Также предлагается, чтобы Председатель Федеральной палаты адвокатов проинформировал палаты адвокатов субъектов РФ о решениях.

19. Кроме того, предлагается, чтобы Пленум Верховного Суда рассмотрел вопросы возможности применения правовых позиций Европейского Суда на внутригосударственном уровне и принял постановление по этому поводу (ср. Постановление Пленума Верховного Суда от 10 октября 2003 г. о применении норм международного права судами Российской Федерации).

(b) Расследования и возобновление внутренних судебных разбирательств

20. Напоминается, что Комитет министров неизменно призывал государства пересмотреть эффективность собственных средств судебной защиты, в особенности:

"пересмотреть по результатам решений Суда, указывающим на структурные и общие недостатки в национальном праве и судебной практике, эффективность существующих способов судебной защиты и, где это необходимо, создать эффективные средства защиты для избежания появления аналогичных дел в Суде"(10).

21. В контексте настоящих дел существует два аспекта, относящихся к эффективному возобновлению судебных разбирательств на национальном уровне. Во-первых, должно быть проведено эффективное расследование по данным инцидентам, и, во-вторых, где имеются доказательства, должно быть эффективное судебное разбирательство (см., напр.: Промежуточная резолюция ResDH(99)434).

Эффективное расследование

22. Необходимость эффективного расследования в контексте дел по Статье 2 подчеркивалась Большой Палатой в первом судебном решении по делу Ачар против Турции(11), где Большая Палата "отменила" решение палаты об исключении дела из списка в результате односторонней декларации турецкого правительства. Большая Палата привела следующие доводы:

"...в делах, касающихся лиц, исчезнувших или убитых неизвестными правонарушителями, и там, где имеются prima facie доказательства, подтверждающие предположения о том, что расследование не соответствовало требованиям Конвенции, односторонняя декларация должна содержать, по крайней мере, признание этого, в сочетании с обязательством государства-ответчика о проведении, под наблюдением Комитета Министров в контексте обязанностей последнего по Статье 46(2) Конвенции, расследования, которое полностью соответствует требованиям Конвенции, как это определено Судом в предыдущих подобных делах."(12).

Далее, в отношении дел, касающихся действий сил безопасности Великобритании в Северной Ирландии, Комитет Министров заявил, что обязанность принять необходимые меры является "все более необходимой там, ... где речь идёт о процедурных гарантиях, связанных с расследованием дел по Статье 2 Конвенции" (Промежуточная Резолюция ResDH(2005)20, 23 февраля 2005 г.). Комитет Министров также подчеркнул обязанность государств проводить расследования, "которые будут эффективными, т.е. способными определить, была ли сила, использованная в таких случаях, оправдана или нет" (Промежуточная Резолюция ResDH(2005)20, 23 февраля 2005 г). И, наконец, Комитет Министров подтвердил свою "последовательную позицию" относительно того, что существует "сохраняющаяся обязанность проводить такие расследования в тех случаях, если имеют место нарушения Статьи 2"(13).

24. Поэтому заявители требуют, чтобы Российской Федерацией были незамедлительно проведены эффективные независимые расследования, которые бы полностью соответствовали процедурным обязательствам, сформулированным в Статье 2, по каждому случаю, который был предметом судебного разбирательства.

Независимое следствие

25. Заявители утверждают, что существуют много доказательств систематической несостоятельности расследований серьезных нарушений прав человека в Чечне, что отражено, например, в ряде докладов Совета Европы, резолюций Парламентской Ассамблеи и докладах неправительственных организаций. В своём Публичном заявлении 2003 г. Комитет против пыток установил, что налицо "постоянное использование пыток и других форм жестокого обращения со стороны правоохранительных органов и федеральных войск, действующих на территории Чеченской Республики, и что действия, которые предпринимаются, чтобы ответственные за это предстали перед судом, слишком медленны и - во многих случаях - совершенно неэффективны"(14). Комиссар Совета Европы по правам человека недавно сообщил, что "подавляющее большинство" расследований исчезновений людей в Чечне "заморожено", и назвал эту ситуацию недопустимой(15).

Далее, в Резолюции Парламентской Ассамблеи 1403(2004) указано, что в Чеченской Республике продолжает превалировать климат безнаказанности из-за того, что чеченские и федеральные правоохранительные органы или не хотят, или не могут привлечь к ответственности огромное большинство лиц, виновных в серьезных нарушениях прав человека(16). В недавнем мониторинговом докладе ПАСЕ описано преобладание климата безнаказанности в Чечне и сделан вывод о том, что "Россия еще должна выполнить своё обещание привлечь к ответственности всех тех, кто нарушал права человека в связи с событиями в Чечне. (Opinion No 193(1996), 7vii)"(17).

25. В свете этих доказательств заявители утверждают, что должно быть проведен полный, тщательный и независимый пересмотр методов, которыми велись и ведутся расследования таких преступлений, и проверка наличия эффективных средств внутригосударственной правовой защиты. Это должно включать, в частности, проверку расследований причастности каждого подразделения вооруженных сил и внутренних войск к содеянному. Такая проверка была проведена, например, в отношении жестокого обращения к содержащимся в тюрьмах Италии(18), и от турецких властей также было потребовано предоставить Комитету Министров, среди прочего, статистику по расследованиям оправданий и обвинений в предполагаемых обвинениях сил безопасности(19).

Уголовное преследование

27. Отмечено, что судья Ковлер, заявляет о своем особом мнении в деле Хашиев и Акаева, о возможности для заявителей, которые получили статус потерпевшего, ссылаться на статьи 208 и 209 УПК РСФСР (статья 125 УПК РФ) для того, чтобы добиться более эффективного расследования преступления. Он также говорит о возможности ссылаться на статью 413 УПК РФ в случае, если Европейский Суд установит нарушение прав заявителя.

28. Статья 413 УПК РФ, в части, относящейся к делу, предусматривает:

1. Вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

[...]

4. Новыми обстоятельствами являются:

[...]

2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с:

а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

29. Статья 413 УПК относится только к тем уголовным делам, которые окончились приговором, или постановлением прокурора о прекращении дела до того, как Европейский Суд вынес своё решение. Поэтому она применима к двум делам, о которых идёт речь: Исаева, Юсупова и Базаева против России и Исаева против России. В деле Хашиев и Акаева против России уголовное расследование было приостановлено и, поэтому постановление прокурора о возобновлении расследования будет достаточным.

30. 9 сентября 2005 г. Правозащитный Центр "Мемориал" письменно обратился к Генеральному Прокурору Российской Федерации с просьбой о возобновлении производства по делам Исаева, Юсупова и Базаева и Исаева по статье 413 УПК РФ и выдвинуть уголовное обвинение против лиц, обозначенных как "Иванов", "Петров" и "Сидоров" в первом деле и против господина Шаманова и господина Недобитко во втором деле (см. ниже). Письмо также содержит просьбу возобновить приостановленное расследование по делу Хашиев и Акаева. Однако до настоящего времени не было получено никакого ответа.

31. Во всех таких процессах необходимо, чтобы система преследования военнослужащих функционировала таким образом, чтобы дать прокурорам необходимые полномочия, средства и независимость(21) для того, чтобы проводить уголовные расследования и требовать привлечения виновных к уголовной ответственности (см. Промежуточная Резолюция ResDH(2002)98).

32. Кроме того, предлагается усиление ответственности военного командования по внутреннему российскому праву. Хотя преследование офицеров за неисполнение обязанностей при обучении, инструктаже, обеспечении техникой военного персонала по статье 293 Уголовного Кодекса ("Халатность") допустимо, т.к. её положения довольно широки, предполагается, что Постановлением Пленума Верховного Суда должна быть подтверждена и уточнена применимость статьи 293 УК РФ к деяниям военного командования.

33. Также утверждается, что в таких процессах государство должно предоставлять возможность заявителям и/или их представителям знакомиться со всеми необходимыми документами уголовного дела. Следует напомнить случай, когда турецкий Уголовно-процессуальный кодекс был изменён для того, чтобы потерпевшие имели право иметь доступ к материалам расследования (см. Промежуточную Резолюцию ResDH(2005)43, 7 июня 2005). Далее, государство должно открыть доступ к тем документам, которые Европейский Суд посчитал недостающими (Хашиев и Акаева, п. 136; Исаева, Юсупова и Базаева, п. 175; Исаева, п. 182). Предполагается, что в Статью 42(2)(12) УПК, разрешающую доступ к документам, содержащимся в уголовном деле только после того, как предварительное расследование завершено, должна быть внесена поправка, разрешающая потерпевшему доступ к материалам дела после того, как дело приостанавливается по причине невозможности установления лиц, ответственных за преступление.

34. Кроме того, любое такое расследование должно поддерживаться достаточными полномочиями для вынесения приговора, включая наличие в законодательстве достаточных сроков тюремного заключения (см., напр.: Промежуточная Резолюция ResDH(2002)98). Отмечается, что в Турции ответственность сил безопасности повысилась после принятия норм, по которым вводился нижний предел тюремного заключения за жестокое обращение и пытки, причиняемые силами безопасности, и который нельзя заменить штрафами или условным приговором (Промежуточная Резолюция ResDH(2005)43, 7 июня 2005 г.).

Генерал-майор Владимир Шаманов и генерал-майор Яков Недобитко

35. Отмечается, что в решении Европейского Суда в деле Исаева против России, Суд определил двух старших офицеров вооружённых сил как ответственных за военные подразделения, причастные к этому инциденту, или контролировавшие их. Генерал-майор Владимир Шаманов и генерал-майор Яков Недобитко прямо названы Судом в решении по делу Исаева. Шаманов руководил оперативным штабом Западной зоны ответственности в Чечне, которая включала Ачхой-Мартановский район(21). Недобитко, в свою очередь, являлся командующим операцией в Катыр-Юрте(22). Экспертное заключение раскрыло тот факт, что решение применить авиацию и артиллерию было принято генерал-майором Недобитко(23). Один из авианаводчиков утверждал, что Недобитко отдал ему приказ вызвать самолёты истребители с бомбами на борту, не уточняя тип бомб(24). Ряд свидетелей утверждают, что генерал-майор Шаманов дал приказ не выпускать никого из деревни(25). Шаманов это отрицал(26), но Суд выяснил, что "коридор стал известен жителям только после нескольких часов бомбардировки с беспорядочным использованием тяжелого оружия, что представляло серьезную угрозу для жизни жителей деревни"(27).

36. Европейский Суд установил, что военная операция в Катыр-Юрте была не спонтанной, а заранее спланированной(28). Суд также констатировал, что он

"...считает очевидным тот факт, что когда воинские силы планируют применение военной авиации с тяжёлым боевым вооружением в населенной местности, они должны всегда рассчитывать, какую опасность принесут такие методы. Однако нет доказательств, позволяющих прийти к заключению, что такой расчёт играл важную роль при планировании данной операции. В своих показаниях генерал-майор Недобитко упомянул, что план операции, рассмотренный генерал-майором Владимиром Шамановым вечером 3 февраля 2000 г., содержал ссылку на присутствие беженцев. Эта ссылка не может заменить глубокой оценки всех ограничений, связанных с неизбирательным применением оружия в населённой местности. По различным оценкам, население Катыр-Юрта в то время составляло 18.000-25.000 человек. Не существует доказательств, что в период планирования операции были сделаны серьезные подсчёты, направленные на эвакуацию населения, например, будет ли население своевременно информировано об атаке, сколько времени продлится эвакуация, по каким маршрутам будут двигаться эвакуируемые, какие меры предосторожности будут приняты для обеспечения их безопасности, что будет предпринято для помощи слабым и больным и т.д."(29).

Суд также установил, что:

"Генерал-майор Недобитко вызвал самолеты-истребители, не давая точной информации, какое вооружение они должны были нести. Самолеты имели в тот момент на борту, как выяснилось, тяжёлые авиационные бомбы свободного падения ФАБ-250 и ФАБ-500 с большой взрывной силой и радиусом поражения, превышающим 1,000 метров"(30).

37. Суд пришел к следующему заключению:

"...применение такого вида оружия в населенном пункте в невоенное время и без предварительной эвакуации гражданского населения не соответствует той степени осторожности, которую должны соблюдать правоохранительные органы в демократическом обществе... Массированное использование неизбирательного оружия находится в вопиющем контрасте с этой целью и несовместимо с уровнем обеспечения безопасности, требуемым от операции, связанной с применением государственными органами смертоносной силы"(31).

Несмотря на показания, что военные узнали о попытках гражданского населения покинуть деревню, чтобы избежать военных действий, Европейский Суд установил, что "не имеется ни одного документа или утверждения военных о наличии приказа остановить атаку или снизить её интенсивность"(32). Суд также отверг выводы заключения военных экспертов от 11 февраля 2002 г. о том, что действия, предпринятые командующими операцией, были правомерны и пропорциональны ситуации(33).

38. Соответственно, эти два офицера несут ответственность за военную операцию, которая включала "массивное использование неизбирательного оружия", что привело, среди прочего, к гибели гражданских лиц в нарушение Статьи 2 Европейской Конвенции по правам человека. Заявители утверждают, что в свете выводов Суда (как изложено выше), уголовное преследование должно быть начато в отношении их обоих.

39. По той же причине заявители утверждают, что в отношении г-на Недобитко, который был назначен заместителем командующего войсками Северо-Западного округа внутренних войск МВД России, должно быть возбуждено дисциплинарное производство. Г-н Шаманов, который возглавляет сейчас Межведомственную комиссию по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести, должен быть временно отстранён от своих обязанностей на период расследования дела.

Дело Исаевой, Юсуповой и Базаевой

40. Военные пилоты "Иванов", "Петров" и их наводчик "Сидоров" были указаны в решении Cуда по делу Исаевой, Юсуповой и Базаевой(34) и признаны ответственными за использование боевого вооружения на двух военных самолетах СУ-25; их действия привели к тяжелым потерям среди гражданского населения около села Шаами-Юрт 29 октября 1999 года.

41. В отношении воздушной атаки Суд установил, что "не было упоминаний об оценке и предотвращении потенциального вреда для гражданских лиц, которые могли находиться на дороге или вблизи объектов, которые военные могли посчитать правомерными мишенями"(35). Суд заключил, что он не может "признать, что операция вблизи села Шаами-Юрт была спланирована и проведена с необходимой заботой о жизнях гражданского населения"(36).

42. Соответственно, заявители утверждают, что существует достаточно доказательств для уголовного преследования этих трех лиц в судебном порядке.

43. Заявители также требуют, чтобы дальнейшее расследование определило командиров этих трех офицеров с целью их привлечения к ответственности.

(с) Изменения в законодательстве, подзаконном регулировании и практике

44. Многочисленные решения Европейского Суда отразились в законодательных и конституционных поправках, в том числе в контексте нарушений, совершенных службами безопасности в Турции (см. Промежуточную Резолюцию ResDH(99)434, 9 июня 1999, Промежуточную Резолюцию ResDH(2002)98, 10 июля 2002 и Промежуточную Резолюцию ResDH(2005)43, 7 июня 2005).

45. Недавно г-н Эрик Юргенс настоятельно подчеркнул важность незамедлительного внесения изменений в законодательство:

"...незамедлительное исполнение решений Суда и, особенно, решений, требующих актов законодательной власти... помогает Суду в Страсбурге справляться с потоком жалоб, устраняя основные причины повторяющихся жалоб"(37).

46. Заявители утверждают, что решения по настоящим делам выявили ряд принципиальных упущений в применимом национальном законодательстве, подзаконных актах и практике, которые должны быть рассмотрены при осуществлении контроля за исполнением этих решений.

i) Правовое регулирование, касающееся применения силы войсками или правоохранительными органами

47. В данных решениях Суд отмечает "неспособность Правительства указать положения внутреннего права, регламентирующих применение силы армией или силами безопасности в ситуациях подобных настоящей (см. Исаева, 199; Исаева, Юсупова и Базаева, 198).

48. Постановлением Российского Конституционного Суда от 31 июля 1995 г. признана применимость Второго Дополнительного Протокола к Женевским Конвенцям (о защите жертв внутренних военных конфликтов) к вооружененому конфликту в Чечне. Однако Конституционный Суд также констатировал, что Протокол не был соблюден, так как меры, принятые при внутригосударственном выполнении его положений, оказались недостаточными. Конституционный Суд, в частности, заявил, что:

"Федеральному Собранию Российской Федерации надлежит упорядочить законодательство об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, а также о регулировании других возникающих в условиях экстраординарных ситуаций и конфликтов вопросов, в том числе вытекающих из Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II)".

49. В этой связи заявители утверждают, что требования Второго Дополнительного Протокола должны быть включены в военное законодательство и практику - путем определения правил применения силы (в отношении всех родов войск).

50. В решении Суда по делу Исаевой ( 97) отмечается, что экспертиза, проведенная Общевойсковой Академией Вооруженных Сил, установила, что применение силы в Катыр-Юрте 4-5 февраля 2000 находилось в соответствии с Боевого устава Сухопутных войск и Боевым уставом внутренних войск. В подтверждение была дана ссылка, в частности, на статью 19 Боевого устава Сухопутных войск, которая гласит:

"Решение командира разгромить противника должно быть твердым и без колебаний доведено до конца. Самого сурового осуждения заслуживает тот, кто, боясь ответственности, проявил бездействие и не использовал всех сил, средств и возможностей для достижения успеха в бою" (Исаева, 97).

Учитывая выводы Европейского Суда о несоразмерности применения силы, заявители требуют проведения полного пересмотра Боевого устава Сухопутных войск (а также соответствующих уставов всех видов войск) с целью обеспечить их соответствие Европейской Конвенции по правам человека и особенно принципу соразмерности(39).

51. Этот пересмотр обязан охватить все соответствующие законы и подзаконные акты в военной сфере. Суд отметил, что экспертиза Общевойсковой Академии Вооруженных Сил полагалась на шесть нормативных актов, названия которых не были предоставлены Европейскому Суду (Исаева, 96). Необходимо потребовать от Правительства раскрытия полного текста этих и других соответствующих положений для обеспечения их всестороннего рассмотрения.

(ii) Закон о борьбе с терроризмом

52. В ходе рассмотрения дел заявители утверждали, что антитеррористическая операция в Чечне, проведенная государственными органами, основывалась на положениях Закона о борьбе с терроризмом и была официально санкционирована на высшем уровне государственной власти. Предлагается отменить статью 21 Закона о борьбе с терроризмом, касающуюся ограничения ответственности сил, проводящих антитеррористические операции.

53. Статья 21 упомянутого Закона гласит:

При проведении контртеррористической операции на основании и в пределах, которые установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

54. Данный закон позволяет антитеррористическим частям покушаться на ряд основных прав человека, так как он не указывает пределов ограничений таковых прав и не предоставляет средств правовой защиты жертвам нарушений. В нем не содержится положений, определяющих ответственность официальных лиц за возможные злоупотребления властью.

55. В Консолидированном отчете, содержащий анализ переписки между Генеральным Секретарем Совета Европы и Российской Федерацией по статье 52 Европейской Конвенции о правах человека отмечается, что "[положения Закона о борьбе с терроризмом] недостаточно детальны для того, чтобы предоставить достаточные гарантии против различных злоупотреблений, трудно увидеть, какие эффективные средства защиты гарантируются в случае ... применения Закона, а тот факт, что Закон не содержит никаких требований пропорциональности, может вылиться в массовое вмешательство в эти права, даже в тех обстоятельствах, когда этого не требуется". В Консолидированном отчете далее указывалось, что Закон "даже производит впечатление поощрения превышения порога необходимости..."(40).

(d) Обучение армии, правоохранительных органов, прокуроров и судей в отношении соблюдения стандартов, установленных Европейской Конвенцией по правам человека

Заявители утверждают, что в свете данных трех решений должен быть проведен широкомасштабный пересмотр и модернизация обучения государственных служащих правам человека.

56. Предполагается, что совершенно необходимо принять меры по введению курса по правам человека при проведении начальной и прохождении действительной военной службы в войсках, правоохранительных органах, при обучении прокуроров и судей (см. Промежуточную Резолюцию ResDH(2005)43, 7 июня 2005). Соответственно, эти решения, а также соответствующая практика Европейского Суда по правам человека, должны быть включены в учебные программы университетов и институтов, занимающихся подготовкой военных, офицеров служб безопасности и внутренних войск, а также следователей, прокуроров и судей.

(i) Реорганизация обучения и подготовки военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов с целью обеспечения соблюдения прав человека при исполнении ими служебных обязанностей

57. Подготовка и обучение подобного рода уже были сделана условием исполнения решений в турецких делах (см. Предварительное заключение DH(99)434, от 9 июня 1999 г. и Предварительную Резолюцию ResDH(2005)43, от 7 июня 2005 г).

(ii) Подготовка прокуроров и следователей с целью обеспечения соблюдения прав человека при исполнении служебных обязанностей, и в особенности выполнения их обязательств по расследованию предполагаемых нарушений прав человека

58. Данная подготовка должна включать как обучение, так и распространение информации о требованиях, изложенных в обширной судебной практике Европейского Суда по статьям 2 и 3 в части, касающейся обязанности проводить своевременные и эффективные расследования.

(iii) Подготовка судей с целью обеспечить соблюдение Конвенции правоохранительными органами

59. Подготовка подобного рода уже была сделана условием выполнения решений в турецких делах (см. Предварительную Резолюцию ResDH(99)434, от 9 июня 1999г).

Примечания

(1)  См., напр., Brumarescu v Romania, No. 28342/95, 23.1.01, (2001) 33 E.H.R.R. 36, para. 19; Vasiliu v Romania, No. 29407/95, 21.5.02; Hodos and others v Romania, No. 29968/96, 21.5.02.

(2)  См., напр., Scozzari and Giunta v Italy, Nos. 39221/98 and 41963/98, 13.7.00, (2002) 35 E.H.R.R. 12, para. 249.

(3)  Обеспечение эффективности применения Европейской конвенции о защите прав человека на национальном и европейском уровнях, Декларация Комитета министров, 12 мая 2004 г.

(4)  См. Исполнение решений Европейского суда по правам человека, Вводный меморандум, Комитет по юридическим вопросам и правам человека, г-н Эрик Юргенс, AS/Jur (2005) 35, 2 июня 2005 г., para. 1.

(5)  Там же. С. 27-28.

(6)  Там же.

(7)  Там же, para. 6.

(8)  В Южный Федеральный Округ входят Республика Адыгея, Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Кабардино-Балкарская Республика, Республика Калмыкия, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Северная Осетия - Алания, Чеченская Республика, Краснодарский край, Ставропольский край, Астраханская область, Волгоградская область и Ростовская область.

(9)  В Северокавказский военный округ входят те же регионы, что и в Южный Федеральный Округ.

(10)  Рекомендация Rec(2004)6 Комитета министров государствам-участникам по усовершенствованию внутренних судебных разбирательств, 12 мая 2004 г. См. также Рекомендация Rec(2004)5 Комитета министров государствам-участникам по проверке соответствия законопроектов, действующих законов и административной практики стандартам, предписанным Европейской конвенцией о защите прав человека, 12 мая 2004 г.

(11)  No 26307/95, 6.5.03, (2004) 38 E.H.R.R 2.

(12)  Ibid. para. 84

(13)  Внутренняя резолюция ResDH(2005)20, 23 февраля 2005 - курсив добавлен. См. также Промежуточную Резолюцию ResDH(2005)44, 7 июля 2005 (Кипр против Турции).

(14)  СРТ/ Inf (2003) 33, 10 июля 2003

(15)  Доклад г-на Альваро Хиль-Роблеса, Комиссара по правам человека Совета Европы, о его визитах в Российскую Федерацию, CommDH(2005)2, 20 апреля 2005, п. 354.

(16)  См. п.п. 10-14. См. также предыдущие доклады и резолюции, включая следующие: 1240(2001), пп. 7-9; документ 9396, 26 марта 2002, п. 8(i); резолюция 1270(2002), пп. 15-17; резолюция 1277(2002), п. 8(i).

(17)  Выполнение обязательств Российской Федерацией, Доклад Комитета по мониторингу, Давид Аткинсон и Рудольф Биндиг, док. 10568, 3 июня 2005, п. 269.

(18)  Исполнение решений Европейского Суда по правам человека - решения Суда находящиеся на рассмотрении Комитета министров более пяти лет или поднимающие другие важные вопросы, Вводный меморандум, Комитет по юридическим вопросам и правам человека, г-н Эрик Юргенс, AS/Jur (2005)32, 9 июня 2005, стр. 14 (относится к делам Labita v Italy, 6.4.00 и Indelicato Rosario v Italy, 18.10.01).

(19)  Там же, стр. 28

(20)  Недавний доклад ПАСЕ предполагает, что для прокуратуры сложно расследовать дела, связанные с пытками и другими злоупотреблениями из-за проблем, связанных с объективностью и недостаточными техническими и людскими ресурсами - см. Выполнение обязательств Российской Федерацией, Доклад Комитета по мониторингу, Давид Аткинсон и Рудольф Биндиг, док. 10568, 3 июня 2005, п. 288.

(21)  Исаева против России, п. 66.

(22)  Там же, п. 36.

(23)  Там же, п.96.

(24)  Там же, п. 88.

(25)  Там же, п. 54, 55, 56, 59, 110, 220.

(26)  Там же, п. 73.

(27)  Там же, п. 193

(28)  Там же, п. 188.

(29)  Там же, п. 189.

(30)  Там же, п. 190.

(31)  Там же, п. 191.

(32)  Там же, п. 196.

(33)  Там же, п. 198.

(34)  Исаева, Юсупова и Базаева против России, пар. 28, 38, 78-84.

(35)  Там же, пар.175

(36)  Там же, пар.199

(37)  См. Исполнение решений Европейского Суда по правам человека. Вводный меморандум, Комитет по юридическим вопросам и правам человека, г-н Эрик Юргенс, AS/Jur(2005)35, 20 июня 2005 г., пар. 6.

(38)  Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31.07.2005 г. N 10-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 года N 2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики", Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 года N 2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта", постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 года N 1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа", Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 года N 1833 "Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации".

(39)  Аналогичное требование было выдвинуто по отношению к соразмерности ограничения свободы самовыражения в турецком законодательстве: см. "Исполнение решений Европейского Суда по правам человека". Вводный меморандум. Комитет по юридическим вопросам и правам человека, г-н Эрик Юргенс, AS/Jur (2005) 32, 9 июня 2005г., стр.31.

(40)  Консолидированный отчет, содержащий анализ переписки между Генеральным Секретарем Совета Европы и Российской Федерацией по статье 52 Европейской Конвенции по правам человека, 26 июня 2000. SG/Inf(2000)24, сноска 6.