В последние годы происходит периодическое обострение ситуации в Абхазии. Это что влечёт за собой многочисленные жертвы как среди мирного населения обеих конфликтующих сторон, так и среди миротворческих сил и международных наблюдателей, и сводит на нет любые усилия по выводу из тупика процесса мирного и справедливого урегулирования конфликта.

Очередное кровопролитие, продолжающееся по сей день, несет в себе особенно сильный разрушительный потенциал и чревато развязыванием цепи региональных войн на Кавказе. Далеко не случайно, что все это осуществляется на фоне обострения международной обстановки в результате террористических актов, осуществлённых в США. Возникают естественные вопросы:

1. Является ли этот процесс спонтанным и непредсказуемым, как его пытаются представить, или же это хорошо спланированная провокация, нацеленная на то, чтобы сделать решение абхазского вопроса невозможным и резко обострить ситуацию во всём регионе?
2. Кто, какими действиями и с какой целью способствует эскалации напряжённости?
3. Какие возможные последствия для двусторонних отношений и стабильности в регионе может иметь развитие событий в том направлении, каким оно видится на сегодняшний день?

Общей причиной сложившейся в послевоенные годы ситуации является негибкая, неуклюжая позиция задействованных в процессе переговоров властных структур конфликтующих сторон, нежелание или неумение использовать имеющиеся возможности для поиска общих интересов, сближения позиций и принятия взаимоприемлемых договорённостей. Фактором, препятствующим сближению позиций сторон, служит неблагоприятное состояние общественного сознания и укоренившийся "образ врага". Тяжелое социально-экономическое положение людей, изгнанных из Абхазии в результате войны, в основном этнических грузин, пагубно влияет на их моральное состояние, способствует растущей нестабильности внутри этой социальной группы и ее политической манипулируемости. Свою отрицательную роль сыграла также несостоятельность России как посредника в переговорном процессе, а также явная недостаточность усилий международных организаций.

Анализ текущего процесса (по положению на середину октября 2001 года) позволяет сделать следующие выводы:

• Вооружённые действия на территории Абхазии происходят с участием грузинских партизан (в основном, вынужденных переселенцев из Абхазии) и северокавказской вооружённой группировки. Реакцией значительной части грузинского общества является моральная поддержка действий партизан, но осторожное отношение к участию в них чеченцев. Официальный Тбилиси долгое время ссылался на отсутствие или недостаток информации (это особенно касалось факта участия в боевых действиях северокавказцев), теперь же он всё более активно и определённо высказывается в поддержку действий партизан. С осуждением действий партизан, их гласной или негласной поддержки со стороны властных структур Грузии и с требованием немедленного прекращения кровопролития до сих пор выступила лишь небольшая группа неправительственных организаций Грузии.
• Генезис событий во многих чертах напоминает развитие событий в Гальском районе Абхазии в мае 1998 года, результатом которых были новые жертвы и новый массовый исход грузинских возвращенцев, сожжённые деревни, углубление разобщённости и застопоривание процесса мирных переговоров между конфликтующими сторонами. Анализ событий 1998 года уже тогда позволил сделать вывод о том, что они были во многом спровоцированы действиями противников мирного решения абхазской проблемы. Эти действия до сих пор не получили соответствующей оценки, в том числе со стороны международных организаций. В то же время, озабоченность вызывает тот факт, что реакция на процессы, развивающиеся сегодня в грузинском обществе, гораздо менее взвешенная, чем реакция на гальские события 1998 года. Тогда превалировала оценка, что провокации и вооружённые действия в зоне конфликта недопустимы и опасны и не должны пользоваться поддержкой официального руководства страны.
• В грузинском обществе есть многочисленная и влиятельная группа людей, отрицающих возможность мирного урегулирования грузино-абхазской проблемы и рассматривающих в качестве реальной перспективы восстановление юрисдикции Грузии в Абхазии военным путём. Политическим центром этой платформы является "абхазское правительство в изгнании", пользующееся огромными полномочиями в Тбилиси. Реальный "удельный" вес подобной точки зрения в грузинском обществе точно не известен, но в напряжённые моменты она быстро становится доминирующей в масс-медиях и политических кругах Грузии, создавая ложное впечатление, что общество консолидировано именно в этом направлении. Здесь сказываются наследие тоталитарного менталитета, слабость и хаотичность власти, массовая фрустрация среди вынужденных переселенцев, а часто и незнание того, что военным, и вообще насильственным, путём разрешить грузино-абхазскую проблему принципиально невозможно.
• Проявляются "двойные стандарты", когда в официальных заявлениях грузинских властей подтверждается приверженность резолюциям Совета безопасности ООН, и в то же время целый ряд ведущих государственных чиновников открыто говорят о поддержке ими эскалации партизанской войны в Абхазии, обходя в то же время вопрос о возможных последствиях этих действий и участия в них чеченских боевиков. Муссируются слухи, что на высшем межгосударственном уровне существует некая негласная договоренность о том, что Россия якобы "уступит" Абхазию Грузии взамен на закрытие Грузией Панкисского коридора для чеченцев. Каждая политическая группа пытается максимально использовать складывающуюся конъюнктуру в предвыборной борьбе.
• Традиционно жёсткая позиция абхазских властей и подвластных им пропагандистских средств, рассматривающих весь миротворческий процесс лишь как средство утверждения де факто разделённости Абхазии и Грузии, а не как средство примирения народов и создания базы для достижения взаимоприемлемых договорённостей, способствует формированию атмосферы безнадёжности в грузинском обществе относительно достижимости мирного урегулирования абхазского вопроса и усиливает позиции радикалов и "партии войны".
• Определённые военно-политические круги России все последние годы целенаправленно способствовали отчуждению Абхазии от Грузии в рамках политики разобщения Кавказа и обеспечения российского военного присутствия в регионе. Трудно исключить возможность участия этих кругов в осуществлении провокаций в Кодорском ущелье и на территории Абхазии.
• Поддержка действий партизан со стороны грузинской общественности и журналистов основывается на безрезультативности переговоров, "замороженности" конфликта и невозможности возвращения вынужденных переселенцев в Абхазию. В это же время, моральная сложность ситуации привела к тому, что общественное мнение зафиксировалось на требовании о выводе российских миротворческих сил из зоны конфликта, что позволило отойти от необходимости ответа на более деликатные вопросы. Вопрос переводится в другую плоскость: вывод из зоны конфликта дискредитировавших себя российских "стражей грузино-абхазской границы" должен якобы открыть возможность для выяснения отношений с абхазами путем прямых переговоров без посредников. Но как это совместить с незавуалированными заявлениями о поощрении партизанской войны на территории Абхазии? О каких двусторонних переговорах может идти речь в таких условиях?

Позиция Международного центра по исследованию конфликтов и переговоров заключается в том, что руководство Грузии должно принять меры к немедленному прекращению вооружённых действий в Абхазии, недвусмысленно высказать своё отношение к происходящим процессам, в особенности, к ведущейся и поощряющейся пропаганде войны, осудить провокацию, которая уже погубила множество людей и грозит окончательно уничтожить надежду на мирное урегулирование конфликта.

Мы призываем грузинских, абхазских и российских политиков к немедленному достижению соответствующих договорённостей. Под эгидой международных организаций необходимо безотлагательно провести международную конференцию по Абхазии и принять документ о неприменении силы сторонами конфликта.