Прокурор Николай Шепель потребовал смертной казни для единственного уцелевшего (понятно, что далеко не главного) участника террористического акта в Беслане. За этим можно предполагать спланированную популистскую акцию Генеральной прокуратуры. Одновременно это может быть и попытка уничтожить все следы: мертвый свидетель - самый надежный. Можно рассматривать демарш Шепеля и как его желание выслужиться: так армейский "дед" усердствует в битье морд даже не потому, что садист, а потому, что садизм (лучше, чтобы это выглядело искренне) нравится старшине - и "дед" тоже получит лычку. Если так, то Шепель зарабатывает очки перед генпрокурором, что пикантно, если вспомнить, что Владимир Устинов часто и публично называет себя православным (для сведения: православные - это христиане). А перед кем выслуживается Устинов, если предположить (с почти стопроцентной вероятностью), что экстравагантная акция Шепеля с ним согласована?

Но можно и даже должно представить, что прокурор Шепель - не такой уж шут и вовсе не Ваньку он валяет, а играет роль в сценарии, написанном не скажу чтобы умными, но и не такими уж безнадежно тупыми кремлевскими политтехнологами. Смысл его четок: порвать последние связи, которые еще удерживают Россию в пространстве европейской цивилизации. В экономическом смысле, сделав ставку на нефть и газ, финансово высушив свои мозги, мы уже съехали на периферию. В политическом аспекте Европа уже не верит, что нынешняя российская власть идет по общему с ней демократическому пути. В плане международно-дипломатическом газовый шантаж и солидаризация с маргинальными режимами также вытесняет нас куда-то на обочину той цивилизации, которая понимается всеми как европейская. И единственное цивилизованное пространство, из которого Россия пока еще не выскочила, - это, как ни странно, право. И это очень сильно осложняет жизнь тем людям в Кремле, которые, судя по всему, уже взяли курс на построение здесь у нас какой-то другой, особенной "цивилизации".

В таком случае сценарий, где первая и как будто совершенно дурацкая реплика уже произнесена прокурором Шепелем, прочитывается так. Суд действительно и кроме шуток выносит смертный приговор. Путин умывает руки, намекая на то, что "народ всегда прав". Народ ликует. Еще больше ликуют руководители ФСБ, МВД и армии, чей позор в Беслане как бы смыт кровью случайно оставшегося в живых террориста. РПЦ машет паникадилом. Путин смотрит на реакцию Совета Европы, который по идее лишит Россию членства за несоблюдение условия об отказе от смертной казни. Если не исключат, то можно идти дальше. А ведь, скорее всего, не исключат: до запуска в серию энергетики, работающей не на нефти и не на газе, остается еще десятка полтора - два лет. А исключат - тоже не самая большая беда.

Самая большая беда и единственный в мире орган, который еще причиняет головную боль президенту Путину, - это не "восьмерка", не Меркель и не Буш, это Европейский суд по правам человека в Страсбурге. И то, что Россия, не считая позора ее судов, платит уже не сотни тысяч, а за миллион евро по решениям этого суда, - это, с точки зрения Кремля, еще цветочки. Ягодка созреет года через полтора в виде рассмотрения в Европейском суде жалобы Ходорковского и Лебедева. И вот это для Кремля очень болезненно, так как "дело Ходорковского" оказалось заложенным в самый фундамент власти. Исполнить решение Страсбургского суда по этому делу, если оно, что вполне вероятно, будет не в пользу России, власть не может себе позволить. За отказ от этого и вообще за удовольствие видеть Ходорковского шьющим рукавицы под Читой для этой власти и исключение из Совета Европы - не слишком большая цена. А если Россию не исключат за нарушение моратория по смертной казни, она пойдет дальше, отказавшись признавать решения Страсбургского суда. Сначала по мелочи. Разведка так работает.

Леонид Никитинский

Опубликовано 16 февраля 2006 года