Осман Болиев – дагестанский правозащитник, руководитель общественной организации «Ромашка», третий месяц находящийся в СИЗО города Хасавюрта по сфабрикованному делу, подвергается пыткам за то, что помогал людям писать обращения в Страсбург, в Европейский суд по правам человека. Причину пыток сотрудники правоохранительных органов даже не скрывают.

Прыжки по сердцу

– Очень били?

– Как всех,– отвечает тихо и коротко. Разговорить его сложно, жаловаться он не привык.– У нас в милиции бьют каждого.

– Присядете?

– Нет. Мне так лучше. Боли...

Наконец Осман показывает, как его колошматили: милиционеры сгибали руки в локтях, максимально прижимая их друг к другу, чтобы резким коротким ударом– жертве по позвоночнику.

– А руки ведь в наручниках и тоже скручены назад... В камере или хожу, или лежу. Сидеть сложно.

– Вы жаловались кому-то? Надзирающему прокурору?

– Я его не видел с 19 ноября.

– А врач был в тюрьме? Бледность у вас, похоже, сердечная...

– Да, сердце постоянно болит. В милиции прыгали на мне, по спине, в области сердца – до остановки. Потом откачивали– и опять прыгали.

– А хотели-то что?

– Говорили: «Ты – агент. Признавайся, на кого работаешь».

– Но они же знали, что вы – правозащитник? Хасавюрт – маленький город...

– Конечно. Меня в Хасавюрте все знают. Что на стройках работал, а потом эти деньги тратил на помощь людям. Но правозащитник в их понимании значит чей-то агент. Еще кричали: «Ты ведешь себя, как боевик: не сдаешься». Это когда я ничего на себя не брал и ничего не подписывал. «Говори, кто тебя готовил». Если не признаюсь, угрожали: «С родственниками сделаем, что захотим».

– Кто бил?

– Наши, дагестанцы. Представлялись: «6-й отдел Махачкалы». А так это или нет, кто знает?

28 декабря, уже в СИЗО (№ 5/3 г. Хасавюрта.– А.П.), его навестила некая «тройка».

– Такие аккуратные мужчины, типичные– из спецслужб. Не представились, конечно. Думаю, они из нашего дагестанского УФСБ.
Посоветовали думать о своем здоровье. Это означает: еще будут пытки.

За что?

И до 15 ноября 2005 года– дня захвата Османа Болиева в государственный плен– жизнь его, главы единственной в Хасавюрте правозащитной организации с нежным именем «Ромашка», не была простой. Власти на Болиева сильно косились, но все же терпели: Осман приносил общественную пользу. ЮНИСЕФ по многочисленным обращениям Болиева передал в дар школам Хасавюрта 930 парт, 31 школьную доску, 1860 стульев и много учебников к 1 сентября 2005 года. Еще Болиев помогал жертвам политических репрессий, организовал конференцию «История Ауха» (по восстановлению Ауховского района Дагестана, существовавшего до выселения 44-го года)...

В нашей стране как-то сами собой сложились правила игры: кого можно трогать, кого не рекомендуется, себе дороже будет. 44-й год– это пожалуйста, нынешний «37-й»– пеняй на себя. Когда в Хасавюрте все чаще стали случаться большие беды (то кадыровцы заскакивают из соседнего Гудермесского района Чечни, как к себе домой, и беспредельничают, то спецподразделения детей убивают), Осман не смог сделать вид, что это его не касается. Хотя так поступили многие другие. И пути кадыровцев (неприкасаемых) и Болиева пересеклись. А потом еще и пути Болиева и спецподразделений (неприкасаемых). Болиев занялся недозволенным– с точки зрения властей, конечно.

– Я чувствовал, конечно, что этим кончится,– говорит Осман.

– Как чувствовали?

– Сочувствующие из милиции говорили: «Перестань, не простят. Не найти Исраилова. Лучше забыть».

Дело Исраилова

Ералы Исраилов (сейчас бы ему было 53 года) был похищен вечером 19 октября 2004 года из собственного дома с улицы Совхозной поселка около аэродрома, новые планы (таково официальное название этого населенного пункта). В дом ворвались «камуфляжи» и гражданские, все обыскали, ничего не нашли и, не предъявляя никаких документов, забрали всех имевшихся в наличии мужчин. Ералы, сыновей его Ахмеда и Магомеда, племянника Расула. Сначала их отвезли в Хасавюртовский ГОВД, но почти сразу отправили куда-то дальше. Следующая остановка оказалась в Гудермесском РОВД Чечни, где Исраиловых развели по разным помещениям.

По свидетельству 29-летнего Ахмеда Исраилова, сына Ералы, его «допрашивал русский сотрудник, представился Алексеем. После допроса Алексей ушел, но пришел другой сотрудник. Эту ночь я провел в кабинете, сидя на стуле, до утра. На второй день я до вечера находился в этом кабинете, со мной находились, сменяя друг друга, несколько сотрудников... Вечером нас всех четверых собрали в отдельном кабинете. Я спросил у отца, что они хотят от нас, на что отец ответил, что сам не знает. На следующее утро нас опять развели по отдельным кабинетам. Я узнал, что моего отца нет в отделе... В это же утро в кабинет вошел сотрудник Джамалдаев Арслан (начальник Гудермесского РОВД Чечни, очень близкий к Кадырову человек.– А.П.). Он накричал на меня, стучал по столу кулаком, конкретно ничего не спрашивал, только говорил, чтобы я отвечал на вопросы русского. После этого меня снова допросили, но я не смог сказать им ничего нового. Он спрашивал меня о человеке по фамилии Авторханов (Ахмед Авторханов– один из полевых командиров, за которым давно гоняется Кадыров.– А.П.), но я такого человека не знаю... Где-то к обеду 23.10.2004 нас провели в кабинет к Джамалдаеву Арслану. Он отдал нам документы, в том числе и документы нашего отца, сказал, что нас отпускают. После этого нас вывели на улицу... На улице я узнал от матери, что моего отца увезли в Хосиюрт (другое название селения Центорой, вотчины Кадырова.– А.П.) Ей об этом сказал сотрудник Хамидов Магомед-Салах».

Меньше повезло Магомеду Исраилову, младшему сыну Ералы, его сильно били: «Один из избивавших был Джамалдаев Арслан. Они били меня в пах, в живот– в солнечное сплетение, по голове и по почкам прикладом от ружья... Джамалдаев сказал, что моего отца увезли кадыровцы в Хосиюрт и что он «раскололся» и потребовал от меня, чтобы я тоже сознался, на что я ответил, что мне и моему отцу не в чем сознаваться. После этого меня снова начали все бить. Особенно старался аварец, при этом говорил, что «расколет» меня. Стал бить промеж ног, по животу, по голове... Я кричал им, что не знаю никакого Авторханова и никакого оружия, кроме молотка, у меня нет. Наконец этот аварец устал меня бить и передал двум русским... Они вывернули мне руки за спину, заковали в наручники, затем связали ноги, продели мою голову между моих же ног и веревкой плотно притянули ноги и руки друг к другу. Я стал задыхаться, разум затуманился, не мог дышать. Теряя сознание, я рванул из последних сил и разорвал веревку... вскочил и взобрался на подоконник... Я сказал, что если они подойдут, то я спрыгну...».

Это подействовало– бить Магомеда перестали. А все эти свидетельства оказались документально зафиксированы и стали юридическим фактом только благодаря Осману Болиеву, поскольку никакая прокуратура сегодня не вмешивается, если в деле фигурирует та самая деталь: «...а потом его увезли в Центорой».

Цель Османа была та же, что у семьи Исраиловых: найти Ералы. После того как 23 октября 2004 года Ералы увезли в Центорой, никто из родных его больше не видел. Когда у семьи Исраиловых закончились все средства правовой защиты (десятки обращений в администрацию президента РФ, полпреду президента в ЮФО, МВД РФ, в прокуратуру Дагестана, в Главное управление МВД РФ по ЮФО), они пришли к Осману, чтобы он помог им обратиться в Европейский суд по правам человека.

Осман составил жалобу– и ее там приняли, а значит, разбирательство стало неминуемым. Разбирательство в том, что Ералы Исраилов стал жертвой так называемого контрзахвата заложников, в массовом порядке осуществляемого в Чечне, Ингушетии, Дагестане и Кабардино-Балкарии в месяцы после Беслана. Когда генпрокурор В. Устинов выдвинул эту идею, ее стали немедленно реализовывать. По неофициальным данным, полученным от самих кадыровцев, немолодой Ералы Исраилов в Центорое просто не вынес пыток, а отдать тело семье ума не хватило...

Неприятное международное разбирательство системы внесудебных расправ в России может получиться? Нет сомнения.

Дело убитой девочки

Суммая Абдурашидова была дочкой сельского муллы– имама мечети в селении Солнечное Хасавюртовского района. Она не дожила и до семи лет. 14 марта 2005 года ее убило осколками.

В тот день в Солнечном имело место «спецмероприятие»– неизвестно какие «камуфляжи» с «масками» ловили неизвестно каких боевиков, которые, спасаясь, заскочили в дом муллы Руслана Абдурашидова, и тот со всей своей семьей тут же стал «оказывающим содействие участникам НВФ».

Трое детей, начиная с 5.30 утра, сидели несколько часов в осаде, и по ним лупили из крупнокалиберного оружия. Мулла кричал: «Там дети! Не стреляйте!». Зулпу, мать их, жену муллы, к детям в спальню не пустили, хотя старший, восьмилетний Билал, звал и кричал, что Суммая ранена и истекает кровью...

Лишь позже Зулпе, которую держали на мушке, просто вынесли уже мертвую дочку. Муллу забрали тогда, а потом и осудили за «заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления» (ст. 316 УК РФ). Суммаю уже не вернуть. На языке военных прокуроров (начальника 3-го отдела 3-го управления надзора Главной военной прокуратуры полковника юстиции Б.М. Хубиева) это называется «применением оружия группой вооруженных людей, повлекшим гибель Абдурашидовой С.».

Какого оружия? Каких вооруженных людей? Никто выяснять не пожелал. Помыкавшись с заявлениями во все возможные инстанции, которые никто удовлетворять не стремился, Зулпа тоже пришла к Осману Болиеву– и все повторилось. Он помог ей составить необходимые бумаги для Европейского суда, решения которого семья решила ждать за границей. Абдурашидовы теперь беженцы...

В тот самый день, 15 ноября прошлого года, когда документы для Страсбурга о гибели девочки Осман отправил в Москву для перевода, пришли уже за ним.

Как все случилось?

После обеда Осман мыл свою белую «семерку» у собственного дома по улице Мира, 32. Вдруг появились вооруженные люди (сотрудники мобильного отряда МВД РФ в РД– как потом выяснилось) и велели следовать за ними в горотдел милиции на этой недомытой машине.

Осман завел «семерку» и поехал. По дороге, недалеко от старой автостанции, они Османа остановили и попросили пересесть к ним в «уазик». Осман пересел и оказался плотно зажат с обоих боков «камуфляжами», сцепившими ему кисти наручниками. В Хасавюртовском ГОВД из правого наружного кармана куртки Османа извлекли штатную боевую гранату РГН («Авганка») промышленного изготовления, а из другого– взрыватель к ней. Все новенькое и чистенькое.

И стали бить (описание выше).

С 15 ноября, несмотря на пытки и запугивания, Осман не подписал ни одного протокола. 19 ноября из ИВС его перевезли в СИЗО. 26 ноября ему был предъявлен обвинительный акт: «Болиев Осман Рамзанович в неустановленном дознанием месте и в неустановленное время незаконно приобрел гранату со взрывателем... хранил ее при себе... своими умышленными действиями совершил преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 222 УК РФ».

5 декабря дело Болиева поступило в Хасавюртовский городской суд– судье Абусамаду Гаджиеву. 30 января судья, лишь приступивший к рассмотрению дела Болиева, ушел в отставку– день в день с заседанием. Признаться, такого встречать давненько не приходилось, потому что в принципе подобного быть не может: отставка судьи– процесс не скоротечный, а вялотекущий. И, похоже, судья где-то не так и не там высказался в том духе, что судить-то не за что...

Другого объяснения нет. На втором этаже здания городского суда в Хасавюрте в то утро 30 января, когда должно было начаться рассмотрение дела Болиева по существу, стоял совершенно обескураженный Абдулнасыр Расулович Гимбатов, председатель суда, и не мог подобрать нужные слова, все показывая рукой куда-то вверх: «В Махачкале так решили»...

Как фабриковали?

Уголовное дело № 510439 по обвинению Болиева можно читать, как дурно написанный детектив, в котором одни нити фатально не сходятся с другими. Если не знать предысторию, то получится, что 15 ноября 2005 года Болиева привезли в дежурную часть Хасавюртовского ГОВД за административное нарушение. Выразившееся в следующем: будто бы Болиев был на территории старой автостанции и там «совершил неповиновение» двум капитанам милиции: Виталию Шамберу– начальнику уголовного розыска мобильного отряда МВД, дислоцирующегося неподалеку от Хасавюрта, на границе с Чечней, у населенного пункта Цияп-Цолода; и оперуполномоченному Константину Новицкому. Они будто мимо проезжали.

«Неповиновение» в материалах уголовного дела трактуется так: «...в районе старой автостанции мы заметили мужчину, который при виде нашей служебной автомашины начал вести себя растерянно и забежал за угол. После чего мы... попросили его предъявить документы... На что он начал выражать недовольство...» (цитата по рапорту капитана В. Шамбера начальнику Хасавюртовского ГОВД подполковнику милиции А. Салимгерееву.– А.П.).

Все? Все. «...Принятыми мерами указанный гражданин был доставлен в дежурную часть Хасавюртовского ГОВД. Таким образом, своими действиями Болиев О.Р. совершил административное правонарушение...». Протокол об административном правонарушении № 015132 просто блестящий: «...при виде служебной автомашины Болиев Осман Рамзанович вел себя растерянно, когда у него попросили предъявить документы, стал выражать недовольство...».

Смешно? Если бы именно Шамбер и Новицкий, при свидетелях, ни забирали Болиева прямо из дома, приехав именно за ним.

Надо ли добавлять, что практически во всех протоколах где-нибудь что-нибудь да отсутствует. Тут– подпись того, кто его составил. Там– пуста графа «решение, которое принято»... Неряшливо и грубо.

Доставив Болиева в ГОВД, Шамбер и Новицкий в ходе личного досмотра обнаружили у него боевую гранату и «предмет, похожий на запал». Естественно, снова никакой подписи под протоколом от того, кто его составил, нет. А подписи свидетелей– Шамбера и Новицкого– в разных протоколах отличаются друг от друга полностью. Выходит, в каком-то месте они уж точно подделаны. Показания понятых, при которых якобы производилась выемка гранаты, выглядят также странно: «Я, Анасов Бадишах Тайгипович, 15 ноября 2005 года находился вместе со своим товарищем Анасовым Бадишахом недалеко от городского отдела милиции...».

Вот судья и возмутился, похоже... Как выполнить политический заказ при такой-то дурной подготовительной работе?

Хасавюртовский адвокат Руслан Умаев объясняет все это так:

– Можно подумать, что в 2005 году в Хасавюрте стало модным носить в карманах нулевые гранаты с запалом отдельно. Причем все гранаты– близнецы.

За последнее время адвокат Умаев, сам бывший сотрудник МВД, вел шесть аналогичных дел, где сотрудники правоохранительных органов подбрасывали эти новенькие гранаты всем, «кому надо». Или милиции «надо», или управлению ФСБ, или гастролерам из чеченских силовых структур.

– Дела по «нулевым гранатам отдельно от запала» у нас на потоке. Так что подход к Осману в этом плане тривиальный,– уверен Руслан Умаев.

Что дальше?

Правозащитник Болиев продолжает незаконно находиться в тюрьме, причем теперь он не числится даже за конкретным судьей. И значит, конца его делу не видно. Каждый следующий день в СИЗО приносит Осману физические мучения, потому что он лишен медицинской помощи и прокурорского надзора– уж к нему-то в камеру точно никто из них не ходок.

Адвокату Болиева в Хасавюртовской прокуратуре ничего нового не сообщают: «Выпустить Болиева? А он опять станет писать в Европу!».

И все, и больше никаких мотивов– мы вступили в ту полосу нашей жизни, когда люди платят за свою правозащитную деятельность очень высокую цену. Своей свободой, судьбой и здоровьем они оплачивают право помогать ближним в борьбе с государственной машиной.

...Когда мы прощались с Османом, он сказал так: «Бить меня бессмысленно. Единственное, что у меня нельзя отнять,– это свободу».

Он имел в виду свободу мыслить и сопереживать. Дальше Осману скомандовали: «Руки за спину! Вперед!».

Анна Политковская

Опубликовано 6 февраля 2006 года