Наверняка все помнят человека по имени Зарема Мужахоева, приговоренную к 20 годам лишения свободы за попытку теракта в Москве в 2003 году. Сейчас Мужахоева обратилась к президенту России с ходатайством о помиловании. По ее словам, стать шахидкой ее заставили материальные трудности. Подробней об этом здесь.
Однажды мне довелось наблюдать Мужахоеву в зале суда на процессе по делу Нурпаши Кулаева, бесланского террориста. Это было в декабре 2005-го. Она произвела странное, тяжелое впечатление. Было сразу ясно, что у человека подорвана психика. Она вела себя очень нервно, огрызалась вопросам. Но потом, чуть успокоившись она повела очень логичный и крайне интересный рассказ. От того заседания осталось очень тяжелое впечатление. Мы увидели полностью уничтоженного человека, раздавленного потерями, ужасами существования. От женщины там уже почти ничего не осталось. Помню, кто-то из журналистов сказал, «она ведь и красивая».
Вот отрывок моего репортажа с того заседания:
– С Нурпашей я познакомилась в 2003 году в Ингушетии, когда жила с Рустамом Ганиевым. Я не могу сказать, что он был в банде или чем-то там руководил. Нурпаша в моих глазах там вообще никакой роли не играл. Я к нему относилась как к нормальному человеку в отличие от других, – рассказала смертница.
Мужахоева жила в доме, где постоянно находились несколько известных боевиков, в том числе и старший брат Нурпаши Кулаева, Ханпаша, погибший в бесланской школе.
– Ханпаша был у них вроде таким крутым боевиком, это мне мои братья объяснили. Шамиль Басаев Ханпашу выкупил, когда он у русских в плену был. Ему русские правую руку отрезали, когда пытали, – сказала Мужахоева, и сразу эту новость подтвердил и сам Нурпаша.
– Брата через четыре месяца отпустили за четыре тысячи долларов.
– Какую веру исповедовали боевики? – задала вопрос гособвинитель Мария Семисынова.
– Все они проповедовали ваххабизм за исключением Нурпаши. Он никогда с этими боевиками не молился и никогда не заставлял свою жену носить паранджу. Я за него никогда бы не заступилась, но я говорю, как было.
– А почему бы не заступились?
– Потому что в школе такое произошло.
– А вы уверены, что он был в школе?
– Да, потому что рано или поздно они бы его заставили участвовать в чем-нибудь. Когда меня в Москву везли на теракт, я сказала жене Нурпаши – возьми своего мужа и уходи. Его все равно рано или поздно убьют или отправят куда-нибудь.
– А нельзя было воспротивиться совершению теракта в Москве? – спросил Мужахоеву гособвинитель Николай Шепель и тут же получил ответ.
– Я воспротивилась. Сдалась властям и получила 20 лет. Как еще?
Дальше разговор пошел о Шамиле Басаеве. Зарема Мужахоева, которая была лично знакома с Басаевым, сказала, что у него «конкретная охрана».
– У него есть такие люди, которые охраняют его как президента Российской Федерации.
– А мы можем как-то встретиться с Басаевым, ты можешь нам что-то посоветовать? – задала свой вопрос кто-то из потерпевших, и здесь Зарема Мужахоева, которая до этого вела себя очень нервно, вдруг улыбнулась.
– Зимой он бывает в Панкисском ущелье, в Грузии. Можете туда съездить.
АЦ
А фоточка-то моя))) И это не слеза, а блик экрана, хотя, ерсия со слезой гораздо интереснее)) Знаешь, Алан, она мне не столько на этом процессе запомнилась, скалько на суде по моздокскому автобусу. Он не был таким громким и поэтому, когда ее привезли из журналистов я там был один. Я еще тогда заметил, что она очень красивая, хотя видно, что пришлось ей несладко. А еще просто поразило, чтопрос закончился, Семисынова, эта железная дама пожелала ей помилования. Ну вот, сам почитай - это кусок статьи из Ъ. Да, кстати, и не собиралась она шахидкой становиться. Хотела бы, у нее была возможность это в Моздоке сделать, а вот нет. Ни там, ни в Москве не взорвалась.
Посмотреть на Зарему Мужахоеву пришли многие из работников Верховного суда, да и зал, обычно совершенно пустой на других заседаниях по этому делу был переполнен. Но, тем не менее, шумно не было, все как будто замерли в ожидании. Как только она появилась в зале суда, один из подсудимых, Магомед Кодзоев закрыл лицо руками и просидел в таком положении довольно долгое время. Когда корреспондент «Ъ» сделал несколько снимков, Зарема Мужахоева повернулась к нему и попросила ее «не щелкать», потом по ее просьбе убрали и видеокамеру.
По словам Мужахоевой, из четверых подсудимых она знакома только с Кодзоевым и Ганиевым. Сестра последнего, Райшат, познакомила ее с Рустамом. «Я знала, что Райшат ваххабитка, а я хотела стать шахидкой», заявила Мужахоева.
- Я хотела взорваться, потому что не хотела жить, - продолжала Зарема. – И тогда Райшат познакомила меня с братом, она сказала, что он – главный, что он - правая рука Басаева. Я знала, что две сестры Райшат погибли на «Норд-Осте». Курейш поговорил со мной и сказал, что как только будет время, они меня вывезут.
За ней пришли в апреле 2003 года и отвезли в дом Рустама (Курейша) Ганиева в станицу Троицкую, где она провела две недели. Потом ее переправили в Назрань, где «два парня посадили меня в автобус до Нальчика». Но по пути туда, в Моздоке ее встретили Ганиев и погибший впоследствии при задержании Зауркан Шогенов. Они вместе сели в машину и поехали выбирать цель для совершения теракта. Целью был выбран военный пост, где примерно раз в месяц встречались солдаты едущие в Чечню и возвращающиеся оттуда.
- Я ходила на этот пост, когда они уехали - продолжила Мужахоева. – Я должна была узнать, когда там будет много солдат.
Однако, по стечению обстоятельств, солдат на посту в то время оказалось не так много и Зарема позвонила оттуда Ганиеву, который сразу же приехал и забрал ее. Почти сразу же ее переправили в Нальчик на квартиру к Магомеду Кодзоеву.
- Там я находилась две недели, - говорит Мужахоева. – За это время мы еще несколько раз ездили в Моздок смотреть объекты, но так ничего и не присмотрели. А потом Шогенов предложил взорвать автобус с военными летчиками. Я согласилась. Потом Шогенов и Ганиев показывали, как привести в действие пояс шахида. Я должна была взорвать автобус в начале июня. Там еще одна девчонка приехала – Хальдыхароева, мы жили вместе. Она мне сказала, что хочет стать шахидкой, поехала к матери в Ингушетию, попрощалась. Шогенов и Ганиев решили, что мы должны взорваться в один день – сначала я, потому что на мне было два пояса, а потом Марем (Хальдыхароева). На ней был один пояс, потому что она маленькая была. Она должна была взорваться, когда на месте моего взрыва соберется много мусоров, то есть, ментов.
Но взорваться у Мужахоевой не получилось – начался приступ гайморита и ее отправили на лечение в Нальчик, где она лежала в больнице по медицинскому полису жены Шогенова Лейлы. А потом ее переправили в Москву.
На вопрос Марии Семисыновой: «А почему у вас не получилось взорваться», Зарема ответила: «Мне жить хотелось».
О том, что Марем взорвала автобус, Мужахоева узнала на второй день пребывания в больнице. «Мне было ее жалко», добавила она.
То, что Мужахоева собралась стать шахидкой не по религиозным убеждениям стало ясно после вопроса судьи о том, читала ли она Коран и знает ли, что там написано по поводу убийств.
- Я не читала и не знаю. Я читала другие книги о ваххабизме, их можно свободно купить в Ингушетии.
А когда судья, адвокаты и прокурор обратили внимание на несоответствие показаний с теми, которые она давала в Москве, Зарема Мужахоева заявила, что не помнит, что она там говорила, а потом добавила «я там иногда говорила правду, а иногда врала».
- Может быть, вам кто-то угрожал или оказывал на вас давление?, спросил Валерий Абоев. После десятисекундного молчания Зарема ответила, опустив голову, что нет.
После этого было предоставлено право адвокатам и подсудимым задать вопросы.
- При чем здесь моя сестра, - спросил не глядя на нее Ганиев. – Мало ли что она говорит, тогда лучше сразу скажи, что я Басаев, так же еще проще. Почему ты не говоришь, что я тебя отговаривал, предлагал выйти замуж, жить нормальной жизнью, чем такое делать? Почему ты всего этого не рассказываешь?
Адвокат Кодзоева Руслан Плиев пытался выяснить, какое отношение к теракту имеет его подзащитный, задавал много вопросов, которые часто повторялись. И, наконец, Мужахоева не выдержала и закричала:
- Да, я знаю, что их судьба от этого зависит, но что я могу с этим сделать? Как вы думаете, если мы жили в одной квартире, ездили вместе, выбирали места, они к этому не причастны. Значит, мы что, не банда? Банда!!! Все, я больше не могу здесь находиться.
Сказав это, она разрыдалась и выбежала из зала суда. Конвой последовал за ней.
Пока ее не было, судья попросил адвокатов не задавать одни и те же вопросы.
- Мы все понимаем, как ей сейчас тяжело, поэтому, пожалуйста, будьте корректнее, - сказал он участникам процесса.
Но когда Мужахоева вернулась, вопросов почти не осталось и было решено закончить заседание.
- Мы все желаем вам своим примерным поведением добиться условно-досрочного освобождения, - сказал в заключение Абоев.
- Чтобы вас помиловали, - добавила гособвинитель Мария Семисынова.
то, что остается от женщины, тоже умеет шутить.
Dina Dziraeva, ну значит что-то осталось в ней, раз улыбнулась тогда. правда улыбка невеселая была совсем.
я вас прошу, только не надо про этот филь, а тем более приводить его как пример для развития реальной ситуации. кто его знает как там было, я ведь не даю волю своей внезапной симпатии возникше к смертнице, чтобы оправдать ее. я не знаю как там все было, мне трудно судить, потому и написал этот пост.
Помню этот репортаж, помню фото. Но от женщины осталось ещё кое - что... не забыла выщипать бровки. А это слеза блестит? Но, тогда многие тоже понимали безвыходность ситуации. Именно, что сдалась - и получила 20 лет. А теперь вспомним сюжет фильма Михалкова "12". На тот момент, возможно, то что ей дали такой срок и спасло ей жизнь.
flower, красивая фраза, но не совсем логичная. милосердие и закон понятия совсем разных категорий. мне действительно по-человески жалко Мужахоеву, но она могла убить десятки людей. я бы хотел, что бы ее помиловали, но если бы решение зависело отменя, то я бы не взял на себя такую отвественность.
Заур, насчет Семисыновой и правда удивительно. мы помним какой она была безжалостной на суде по Кулаеву, причем не к нему, а к потерпевшим. А тут видимо что-то ее задело. по человечески жалко Зарему, но кто ее знает, в други показаниях она говорила, что в Москве несколько раз нажимала на кнопку, но пояс так и не сработал...
Закон превыше всего, но как быть когда милосердие оказывается выше закона...
Б. Тосья
Алан... полностью тебя понимаю... я бы и сама не знала где поставить запятую... - "казнить нельзя помиловать"... просто, я думаю о том, что эта девушка могла совершить ужасное.. и вовремя одумалась... сдалась... рассказала всё , что знает... и получила 20 лет заключения... может, когда-нибудь такая-же женщина, которая одумается умирать и убивать,но под прессенгом своих главарей, пойдёт на задание..и всё же выберет между смертью и 20-летним заключением со всеобщим осуждением- первое....