В середине сентября Руслан Гвашев, один из известнейших и уважаемых черкесских общественных деятелей, объявил голодовку. Сегодня уже идет ее 11ый день. Таким образом 67-летний Гвашев выражает свой протест решению Лазаревского районного суда Сочи, квалифицировавшему молебен 21 мая в День памяти адыгов возле Тюльпанового дерева в Головинке как несогласованную акцию и присудившему Гвашева к уплате штрафа 10 тысяч рублей. 

Корни Тюльпанового дерева видели многое ...

В истории черкесского активизма такого не было никогда. Почему для Руслана Гвашева, человека уже немолодого и перенесшего два инфаркта, голодовка оказалась делом чести? В своем посте я хочу вернуться к исходной точке, а именно к тому – что значит тема молебна у тюльпанового  дерево для причерноморских шапсугов? каково значение этого места в общем контексте коммуникаций с живой природой? И, наконец, почему, рассматривая этот прецедент, следует обратить внимание не только на святую для каждого адыга дату 21 мая, т.е. не только на время, но и на место, где проводилось поминание черкесов, погибших в Кавказскую войну?

Черкесы всегда очень бережно относились к окружающей природе. Исповедуя принцип разумной достаточности в своих взаимоотношениях со всем живым – с реками, горами, лесами, животными, птицами, они никогда не брали у природы больше, чем было необходимо. Они воспринимали природу не столько как ресурс для поддержания своей жизни, сколько как Космос, взаимоотношения с которым давно регламентированы предками, имеют свои нормы и запреты.

В этой системе отношение к деревьям занимало особое место. Историк Самир Хотко отходит от наименования «культ деревьев» и использует понятие «друидизм» у черкесов, справедливо говоря о нем как о культурной системе, воспитывающей черкеса и структурирующей его личность. 

После удара молнии дерево стянули цепями, чтобы оно не развалилось.

Различные сферы и уровни традиционного черкесского жизнеобеспечения – культура земледелия и садоводства, народная медицина так или иначе содержали в себе тему сакрализации дерева.

Классическая Черкесия была пронизана священными лесами и рощами, здесь люди молились о заступничестве, здоровье и славили Бога в случае успеха. Рощи и леса заменяли культовые здания, а само моление не знало ни иерархии священнослужителей, ни помпезности, ни текстов священных писаний. В таких рощах не ругались, не рубили деревья, не ломали ветки. Считалось, что это приведет к гибели всего рода виновного. Повторим вслед за С. Хотко, что ошеломляющие успехи черкесов во взаимодействии с окружающим ландшафтом и его ювелирное преобразование завязаны в значительной мере на  чутком отношении к лесам и пониманию каждого дерева как Дерева жизни. Черкесы делили деревья на положительные и отрицательные, т.е на те, от которых исходит позитив и те, от которых негатив. Деревья мягкой породы (верба, клен) вредны для человека, из них никогда не строили жилье. А терн, боярышник, самшит – вполне благоприятны. При нюансах в отношении ореха, причерноморские шапсуги были благосклонны и  к нему.

Лес был источником жизни, вдохновения, местом размышлений, местом, за которое стояли насмерть в период Кавказской войны.

Шапсугия, наряду с такими областями Черкесии, как Натухай, Убыхия, Абадзехия, была местом, где друидизм процветал.

Священными или «божьими деревьями» могли быть различные деревья (Тхьэ чъыг), но чаще всего им был дуб. К священным деревьям относились также огромные дубы, в которых  ударила молния (возле аулов Наджиго, Хаджико, Большое Псеушхо, Ахинтам, Псебе и др.).  Реже как священные почитались чинара, ольха, граб, сосна, каштан, волошский орех и груша, белолистка, акация и липа.

В современных причерноморских аулах сохранилось почитание священных деревьев. Мадин Хушт из аула Кичмай в интервью московскому фотографу Станиславе Новгородцевой, сделавшей очень теплый фотопроект о шапсугах и их священных деревьях, сказал: «Моя религия – это мой дом, моя река, мой лес». В ауле Большой Кичмай священным считается тополь белолистка, в ауле Калеж – грецкий орех, на дольменной группе у аула Псебе – старый граб. Алыча на святой могиле Шхалахова также считается священным деревом.

К священному дереву черкесские воины приходили перед длительным походом – они просили о покровительстве, а вернувшись из похода, шли опять сюда же - приносили коров, баранов, вешали на дерево мечи, кольчуги, шлемы, позже – кусочки цветной ткани.

Богов просили об удаче перед весенними походами, благодарили за удачные свершения, молили о выздоровлении больных, о дожде во время засухи. Под дерево приносили раненых воинов и молились об их исцелении.

У Тльпанового дерева в Шэхапэ (Головинке) своя история. Когда-то там, где оно растет, была целая священная роща, погибшая в период военных действий в 1830-х гг. Правильно дерево называется лириодендрон, а название тюльпановое оно получило из-за своеобразных белых бутонов, похожих на тюльпан, расцветающих на нем летом. По данным Центра древесных экспертиз на 2013 год, высота головинского тюльпанового дерева составляет 32 м, а диаметр ствола — 2,88 м.

Тюльпановое дерево также называют «Деревом Раевского». Якобы генерал Николай Раевский, будучи начальником Черноморской береговой линии, увлекался ботаникой, особенно  экзотическими растениями и хотел рассадить их во всех окрестностях Черноморского побережья. Раевский вкладывал огромные по тем временам суммы, чтобы привезти на черноморское побережье редкие растения и деревья. В 1840 г., как гласит одна из версий, Раевский в поисках средства борьбы  с малярией  высадил целую рощу лириодендронов, надеясь, что они вытянут влагу из болотистой почвы.

Однако, очевидно, что тюльпановое дерево гораздо старше. Дендрохронологическая экспертиза показала, что дереву более 240 лет. У черкесов есть предание, связывающее дерево с божеством Созерешем. Созереш перешел Черное море и остановился на правом берегу,  воткнул свой посох и стал готовиться к молитве. Пока он совершал молитвы, посох пустил корни, на нем появились зеленые листочки.

К этому дереву шапсуги ходили молиться, просить, благодарить столько, сколько себя помнят. Это могло быть стандартное обращение к Тхьа, Богу богов, а могло быть что-то импровизированное от себя. Это могло быть коллективное моление аула, а могло быть и только женское моление. В некоторых семьях хранятся фото Тюльпанового дерева 1920-х гг. Для этого никогда даже в атеистические советские времена не были нужны ни санкции, ни особые разрешения. С таким же успехом можно попросить разрешение о посещении родственников или родовых кладбищ.

 Я не могу даже предположить, как будут дальше развиваться события и чем закончится голодовка Руслана Гвашева. Надеюсь, у всех действующих сторон найдется здравый смысл, чтобы достойно выйти из этой ситуации в соответствии с существующим законодательством. 

А Руслан Гвашев уже навсегда войдет в историю как «гений места», охраняющий души своих предков от беспамятства потомков.