24 мая на КУ состоялась дискуссия «Кавказская семья сегодня. Куда уходит детство?». Вы можете прочитать ее по ссылке:

 http://www.kavkaz-uzel.eu/forum/online_topics/5747

В ходе дискуссии обсуждались следующие вопросы:

1. Система воспитания на Северном Кавказе: современные проблемы
2. Традиционные кавказские нормы воспитания: в прошлое или в будущее? Есть ли у них потенциал для XXI века?
3. В поисках идеала между традицией и глобализацией: что нужно сделать государству, обществу и семье для  воспитания ребенка на современном Северном Кавказе?

В дискуссии участвовали:

Албогачиева Макка, кандидат исторических наук, Кунсткамера, Санкт-Петербург

Дармилов Рамазан, экономист, Майкоп

Жигунова Лидия, профессор университета Тулейн, Нальчик – Тулейн

Казанокова Мадина, Черкесск

Кодзова София, кандидат исторических наук, шеф-редактор Олма Медиа Групп, Санкт-Петербург

Павлова Ольга, этнопсихолог, кандидат психологических наук, Москва

Псеунов Рустем, Майкоп

Тлевцежева Фатима, преподаватель, Майкоп

Хакуашева Мадина, доктор филологических наук, КБИГИ, Нальчик.

Хашхожева Дина, художник и преподаватель, Москва

Хоранов Алихан, блогер и общественный деятель, Владикавказ

Шухова Элла, Москва

Мадина Хакуашева, основной докладчик, констатировала глубокий кризис северокавказской системы воспитания. По ее мнению, он обусловлен не только объективными условиями, но и инерцией прежней модели традиционного воспитания в условиях, когда былых формирующих сфер мужчины и женщины реализации уже нет.

 Хакуашева выделила три направления, в которых этот кризис наиболее заметен и на которые следует обратить внимание в первую очередь:

- трудовое воспитание;

- знание родного языка;

- нравственная основа.

Хакуашева пояснила: «Мальчиков по инерции воспитывают, отчуждая от домашних обязанностей, «жалея» их возвышенную мужскую природу. Но при этом все мужчины утратили почти все былые функции воинов и защитников. Осталось одно: работа, чаще всего в офисе. С одной стороны – тысячелетия огромной физической и моральной нагрузки, которые создали блестящий образец мужчины, совершенного во всех отношениях, с другой – какие-то 100-150 лет стремительной утраты всех этих функций. Произошла катастрофическая «сшибка», в результате которой подавляющее большинство кавказских мужчин оказались совершенно деморализованными: если мужчину лишить полноценной социальной нагрузки, он вскоре перестанет быть нужен не только окружающим, но в первую очередь сам себе.

Что касается воспитания девочек, все прежние функции остались, но женщина из хранительницы очага, хозяйки дома, жены, матери превратилась в равноправного партнера мужчины по работе. Здесь тоже произошел сбой: она вынуждена брать на себя функции добытчика, кормильца, «охотника», охранника и пр.».

Наши дети забывают родные языки

«Наши дети стремительно забывают родные языки, особенно в городах, -считает Хакуашева. -  Это в первую очередь - результат соответствующей языковой политики государства. Мы знаем редкие примеры возрождения родного языка: евреи Израиля возродили иврит, который считался мертвым языком около двух тысячелетий (1800 лет), но благодаря политической воле государства и народа на иврите разговаривают около 10 млн человек. Наши народы не обладают такими финансовыми возможностями, нет серьезного политического лобби, так что можно не сомневаться в отношении прямой корреляции между северокавказскими языками и национальной идентичностью».

Разрыв поколений, которого никогда не было. Интернет как новая семья ребенка

Павлова: «Трансформация семейных и детско-родительских отношений связана с постепенным переходом от коллективистической системы ценностей к индивидуалистическим: дети начинают осознавать себя как хозяев своих собственных ресурсов, необходимость делиться ресурсами с родственниками уходит.

Решение конкретной задачи, выстраивание собственной траектории развития становится важнее поддержания родственных отношений. Главным становится не поддержание гармонии в обществе, а индивидуальное развитие. С этим связан и выход на открытый конфликт, на противопоставление себя обществу: главное – говорить то, что думаешь, честно и открыто высказывать несогласие. 

Также возрастают гедонистические потребности, которые входят в противоречие с целями и нормами группы.

Сегодня этот процесс многократно ускорился благодаря активной вовлеченности детей в сети интернета, где они находят множество смыслов и множество советников и партнеров, которым доверяют больше, чем окружающим. В итоге огромное количество людей становится для ребенка его новой родней, новым тейпом, новым родом, которые дают ему ответы на любые интересные и важные вопросы, наполняют его жизнь новыми ценностями и актуальными смыслами.

Возникает разрыв между поколениями – разрыв огромный, качественный, которого раньше никогда не было».

Детоцентризм как модель кавказского воспитания 

Тлевцежева: «Одна из главных проблем современных семей – это гипертрофированный детоцентризм. Во многих семьях психологически доминирует ребенок, его потребности или капризы. Он становится центром семьи, а не встраивается, как было принято в кавказской традиции, в определенную семейную иерархию, когда ребенок четко знал, что он – младший член семьи.

В прошлом дети имели определенный круг обязанностей по отношению к старшим, и поведение детей строго регламентировалось. А во многих современных семьях жизнь взрослых вращается вокруг ребенка, и он начинает ощущать себя «правителем» этого семейного мини-государства. Старшие в семье, как подобострастные подданные, всячески угождают ребенку и восхищаются им, почти ничего не требуя и воспитывая в нем неадекватно высокое самомнение и нарциссизм.

У выросшего в такой атмосфере человека практически отсутствует навык самоанализа, и он абсолютно не готов, став взрослым, считаться с чьим-либо мнением».

Кризис института бабушек-дедушек

Хакуашева: «Важнейшую миссию по передаче сложного этикета выполняли бабушки и дедушки, которые жили с молодыми семьями своих сыновей (старшие сыновья могли жить в том же дворе, но другом доме, старики же по традиции оставались с младшим сыном и его семьей). Этот традиционный естественный порядок был со временем нарушен».

Тлевцежева: «Многие современные адыгские бабушки-дедушки еще больше, чем родители, склонны баловать детей, абсолютно не «заморачиваясь» на воспитании. Общаются с внуками, думая лишь о том, как бы их повкуснее накормить, получше одеть да развлечь. Нередко деды и бабки как по отцовской, так и по материнской линии могут вступать в нездоровую конкуренцию между собой, забывая, что ребенка надо вырастить адекватным человеком, а не пустым потребителем благ». 

Как найти разумный баланс между запрещать и доверять?

Тлевцежева: «В некоторых семьях, где еще строго придерживаются традиционных принципов воспитания, предполагающих достаточно жесткие требования к детям и основанных на культуре стыда, вырастают очень закомплексованные дети. Либо ребенок превращается в тихого, скромного, безынициативного, боящегося проявить себя взрослого человека, которого так и не оценят ни на работе, ни в семейной жизни, либо, оторвавшись от родителей (например, уехав из села в город, или в другой регион на учебу), такие молодые люди нередко «пускаются во все тяжкие». Срабатывает эффект «сжатой пружины», когда молодому человеку, попавшему в незнакомое ему окружение, теперь кажется вовсе не обязательным жить по правилам, которые все время довлели над ним в семье. Ведь кругом чужие люди, а перед ними – не стыдно!»

Кодзова: «Нужно выстраивать с детьми не «властную вертикаль», а доверительные отношения, предоставлять детям свободу в выборе будущей профессии и как можно меньше давить их родительской опекой».

Хашхожева: «Нужно создавать условия для внимательного отношения общества к детской индивидуальности, к заботе о праве семьи самой трактовать нормы воспитательной модели. Почему адыгский мальчишка обязательно должен ходить в секцию борьбы или национального танца, а не на поэтические курсы черкесского языка, или кружки изучения биосферы родного края?»

Возврат в прошлое невозможен и оградиться от мира не получится

Хоранов: «Возврат в прошлое невозможен. Риторика отсыла к прошлым поколениям, их опыту, ценностям в современном мире не имеет смысла, т.е. нарратив возврата старого доброго прошлого необходимо заменять понятием РАЗВИТИЯ национальной культуры. Воспитание в конечном итоге это и есть национальная культура, выраженная в форме учебного пособия для ноши или девушки, она должна быть красива, конкурентоспособна и современна. Глобализация делает невозможной любую самоизоляцию. Но отставание в развитии при этом имеет место. Если пытаться отгородиться от мира и не уметь бороться с ним идеологически, то поражение неизбежно».

Псеунов: «Я не склонен рассматривать проблемы воспитания через призму национальной идентичности. Северный Кавказ славен тем, что никак не отойдет от славы, которую обрел в книгах путешественников и разведчиков как места, где жили гордые и воинственные народы. Сегодня для меня вопрос воспитания и обучения состоит лишь в следующем: какие знания, умения и навыки завтра понадобятся нашим детям, чтобы послезавтра они не плюнули нам в спину, умея лишь носить черкеску и красиво танцевать».

Тлевцежева: «Законсервироваться, оградиться от мира, превратившись в этнографический заповедник, у нас уже не получится. Общие схемы уже устарели. Современный мир ценит творчество, своеобразие, неординарность мышления. Но есть еще нравственные ориентиры, именно о них не надо забывать».

Хашхожева: «Трансляция традиций должна иметь современную культурную оболочку, а не попытку показать себя как “культуру дикарей с гор” как это часто бывает в стереотипных публикациях медиа».

Наши дети учат нас. Кризис института старших

Псеунов: «Дети давно стали нам партнерами во многих вопросах. Они в том же возрасте стали старше. Они больше знают, чем мы в их возрасте. Пора понять, что мы не учим десять лет ребенка держать шашку в руках. Условия, при которых старшие сохраняли свой авторитет десятилетиями, канули в Лету. Сегодня каждый день надо доказывать свой приоритет. Просто по праву старшего - это уже не работает».

Тлевцежева: «Принципы безусловного доминирования старших уже не могут быть всеобщими в современном мире. Наши дети во многом гибче, рациональнее нас, более обучаемы, поэтому сокращение дистанции – неизбежно».

Кодзова: «Кавказская система воспитания детей себя изжила. В то время, когда она формировалась, она имела смысл – дети должны были воспитываться в строгости и в беспрекословном подчинении старшим. Так можно было сохранить основы традиционного патриархального общества. Но сегодня в уважительном отношении к старшим смешно искать сугубо кавказскую или какую-либо еще специфику. Это скорее отсылка к вопросам воспитания в отдельно взятой семье, причем неважно, какой именно страны».

Хоранов: «Образование и знания в быстро меняющемся современном мире значат гораздо больше, чем опыт. Поэтому возраст людей, принимающих решения, задающих ценности и ориентиры будет падать. В этих условиях роль старейшин будут брать на себя бизнесмены, ученые, интеллектуалы».

Родители на перепутье …

Тлевцежева: «У родителей в традиционном кавказском обществе не возникало проблем с выбором стратегии воспитания своего ребенка. Все предопределялось фактом его рождения в семье, принадлежащей к определенному сословию. Надо было только следовать четким правилам, установленным задолго до рождения ребенка. Все было довольно жестко предопределено, и человек просто шел по проторенной до него дороге. Он должен был соответствовать своеобразному «прокрустову ложу» традиции, иначе мог стать изгоем в буквальном смысле.

У поколения современных родителей отсутствует опыт реакции на новые вызовы и проблемы, они идут на ощупь, на свой страх и риск. Они не могут опереться на опыт предыдущих поколений, который прежде гарантировал успех. В этом смысле им гораздо труднее, чем родителям в традиционном обществе».

Казанокова: «Современные реалии таковы, что родители в погоне за материальным допускают огрехи в воспитании детей, дети предоставлены сами себе, вокруг много соблазна и ребенок воспитывается той средой, в которой он больше находится». 

Кодзова: «На Кавказе ребенок воспринимается родителями, как их собственность. На всех этапах взросления они буквально за руку ведут свое чадо по жизни и душат своей опекой. Обеспечивают им хорошие отметки в школе, затем – результаты ЕГЭ, потом выбирают вуз, подстраховывают на сессиях и, наконец, устраивают на работу. В результате мы получаем не очень грамотных, зажатых и совершенно лишенных самостоятельности юношей и девушек».

Шухова: «Только своим примером и многочисленными разговорами\рассказами и обсуждением дома можно привить любовь к своему народу, культуре и языку. Надо уметь подстраиваться, не теряя самого главного - язык, идентификацию через сказки, эпос, поговорки , домашние традиции и обычаи, общение с дадами и нанами. Нельзя отставать от мирового развития и жить прошлым - иначе дети не поверят родителям, что можно успешно вписаться в современность, оставаясь черкесами». 

Жигунова: «Пример родителей никто не отменял. Если родители не прививают детям (не показывают пример) уважения к языку, культуре, истории, знаниям и опыту предыдущих поколений, они просто отказывают своему ребенку в самоуважении».

Псеунов: «Каждой семье нужно заниматься самосовершенствованием, ибо семья – главный структурный элемент в образовательном и, главное, воспитательном механизме. Работать каждый день над улучшением себя и тогда дети, подражая родителям, станут еще лучше».

Хашхожева: «Воспитание дома — это научить ребенка слышать себя, прежде всего. Не эгоизм, а понимание, что есть голос совести, голос семьи, голос народа внутри тебя. Не может адыг выглядеть хамом в далеком городе — не должен. Он лицо древнего народа. Портрет достоинства и терпимости. Ребенок должен понимать, что в нем собрались мечты сотен поколений черкесов».

Проблемы религиозного воспитания

Албогачиева: «Благодаря религиозной безграмотности населения, мусульманам были навязаны экстремистские идеи под видом ислама. Это привело к радикализмами части общества. Для противодействия этому явлению нужно было вырастить новое грамотное поколение мусульман способное противостоять радикализмами общества. Общество стало рассматривать религиозные знания не только как инструмент духовного развития подрастающего поколения, но и как способ противодействия экстремизму и терроризму. Современная молодежь, получившая профессиональное религиозное образование, должна будет сформировать новые духовно-нравственные основы нашего общества».

Павлова: «Родители отвечают за религиозное воспитание. Но в этом вопросе молодое поколение тоже может быть гораздо более образованным, чем старшее. Главное, какая религиозность сформирована: внешняя (обрядовая) или внутренняя (духовная). Именно внутренняя религиозность может служить воспитанию глубокой морали и нравственности.

Тлевцежева: «Не в каждой семье родители достаточно образованы в области религии (а зачастую в принципе недостаточно образованы), чтобы противостоять тенденции радикализации мусульманской молодежи, это не под силу среднестатистической семье. Нужны авторитетные религиозные деятели, чтобы противостоять этому явлению. Многие родители оказались бессильны в такой ситуации. Нужна помощь образованных исламоведов».

Жигунова: «Разнообразие религиозных систем предполагает толерантность а не засилие; к сожалению, на Кавказе сейчас в основном битва идет за насаждение одной религии над другой. У черкесов была и есть своя система ценностей, почти что религия (так как она тоже достаточно табуизирована), против которой идет напор со стороны институционализированных религий и правящих идеологий». 

Что делать?

Уметь учиться: знания, а не диплом  

Хакуашева: «Дети должны быть конкурентны, а это значит - должны уметь учиться. Этот аспект очень важен, и здесь присутствует чаще больше форма, чем содержание: важнее диплом, а не знания. Это путь, ведущий к проигрышу. Приведу пример евреев, у которых - тысячелетия разделенности. Для них самое важное - образование,  в котором они  на пять голов выше других. Это единственный путь самоутверждения и обретения смысла для разделенных народов. Для разделенных народов Кавказа это должно стать ориентиром».

Кодзова: «Не нужно считать пределом для наших детей местные и столичные российские вузы. Нужно стремиться к европейскому стандарту. Любите детей, помогайте им, поддерживайте их и не бойтесь отпускать от себя. Только так они смогут реализоваться в нынешних условиях и чего-то достичь».

Человек начинается с родного языка  

Хакуашева: «Если мы хотим сохраниться как уникальные народы и этносы, необходимо проявить сильную волю и сформировать такую языковую базу для детей, которая бы гарантировала их постоянную погруженность в языковую среду до 12 лет включительно (дальше тоже необходимо поддерживать языковые навыки, разумеется). На государственной ли, частной основе это должно состояться, - вопрос другой, 

До 6 лет включительно языковая среда должна быть постоянной, так как именно в этом раннем возрасте закладывается языковая (и любая другая) база. Обязательным является подключение дополнительных видео-, аудио-программ на родном языке».

Тлевцежева: «Должна быть индивидуальная работа над собой, нужно развивать сеть детских дошкольных учреждений, где с детьми занимались бы на родном языке и прививали бы им базовые этнические ценности. Программы этих учреждений должны быть составлены с привлечением лучших педагогов и ученых-знатоков традиционной культуры. Нужно поработать с кадрами для дошкольных учреждений, дав соответствующее поручение региональным ВУЗам».

Хашхожева: «Адыги обязаны грамотно и четко говорить, пересказывать, петь о своей культуре. Нужны школы адыгской словесности с театральными кружками и поэтическими клубами. Повсеместно надо поддерживать высокий статус людей, способных пересказывать литературу, эпос, мифы и традиционные сказания. Убьем эту любовь к слову и в следующем поколении получим грубое и тупое общество пустого национализма и размахивания любыми флагами».

Кодзова: «Нужно обязательно учить кавказских детей родному языку, который, к сожалению, многими родителями отвергается как бесперспективный. Огромное количество кавказских детей не говорят на родном языке, считающимся самым ярким признаком идентичности. При этом детей водят на курсы иностранных языков. Ничем иным, кроме как невежеством, это не назвать. Человек начинается с родного языка».

Тлевцежева: «Необходимо развитие школьного и высшего образования на родном языке, возвращение в школы и ВУЗы преподавания истории и культуры родного народа (в Адыгее с этим все плохо), финансирование создания видеопродукции и национально ориентированного контента в региональных СМИ.

В современных условиях региональные власти должны давать максимальную поддержку всему, что связано с развитием родного языка, культуры. Нужно финансово поддерживать преподавателей родного языка и этнокультуры, ученых-исследователей в области кавказоведения, сделать эту сферу в целом престижной на уровне региона.

Без такой искусственной поддержки сверху в наши дни невозможно хоть как-то стабильно транслировать этническую традицию и воспитывать в ее поле подрастающее поколение. Безусловно, традиция нуждается в модернизации».

Псеунов: «Учителей нужно пропустить через сито профессиональной, психологической и нравственной подготовленности растить и воспитывать новое общество и лишь потом поднимать зарплату. До этого выработать и довести до сознания каждого участника процесса, что и как мы будем делать, поднять авторитет этого труда и потом создать условия для реализации».

Хоранов: «Национальные республики должны встраивать воспитательный процесс в систему школьного образования и создавать общественную среду для воспитания достойного поколения».

Следовать принципам традиционной этики и собирать утраченные знания

Тлевцежева: «Чтобы не быть поглощенными потоком глобализации, окончательно не утратить национальные черты, мы должны следовать принципам традиционной этики. Разве нельзя быть в современном мире человечным, почтительным, разумным, мужественным, быть человеком чести? Гуманность может иметь разные проявления; нравственно ориентированный разум найдет признание и в наши дни. Мужество и честь могут проявляться не только в битве с врагом, но и в повседневной жизни, в том числе и в борьбе с собственными недостатками и слабостями».

Тлевцежева: «Нам надо работать и над культурой потребления, и над культурой богатства, а не пытаться всем угнаться за состоятельной публикой в стремлении справить ритуалы «не хуже, чем у людей».

Жигунова: «Задача нашего поколения -  по крупицам собирать утерянные знания (пока еще не совсем поздно), восстановить нашу историю.  По всему миру всплеск интереса к аборигенным народам, к их утерянным, стертым западной или русско/советской модерностью знаниям. Это наша ниша, здесь мы сможем предложить миру какие-то новые (на самом деле старые утраченные) модели сосуществования человека с человеком, человека с природой».