Вчера вечером прогуливались в парке в Майкопе. Я люблю эти вечерние осенние прогулки: мягкая иллюминация, зелень еще свежа и хороша, людей немного, с реки Белой тянет прохладой.. Одним словом, уже не лето, еще не осень – лучшее время.

Картина художницы Анжелы Джерих. По-моему, уместна.

В парке было много молодых ребят, наверное, студенты съехались после летних каникул - спортивные, симпатичные, аккуратно одетые.  Они стояли группами, о чем-то мирно спокойно беседовали.  Что порадовало -  никаких диких воплей, никаких сигарет, никакого пива..

Ну почему они все без исключения лузгали семечки? ( лузгать, согласно толковому словарю Д. Ушакова, означает есть семечки, разгрызая и выплевывая шелуху).

Семечки были в ладонях у тех, кто прогуливался по главной аллее,  и у тех, кто сидел на лавочках, а вокруг лавочек образовались сами собой целые кружевные поля из шелухи.

Эти семечки вокруг этих молодых людей как-то сразу снижали планку, были некстати, все портили.

Немного о том, как семечки появились в нашей стране. Подсолнухи  появились в нашей стране при Петре I, их привезли из Голландии.  Сначала их выращивали для декора, и большие цветы с оранжевыми листьями стали украшением домашних садов и грядок. В XIX веке один предприимчивый крестьянин догадался выжимать из подсолнухов масло, которое стало пользоваться спросом и успешно продаваться на рынке.

До Октября 1917 года лузгание семечек – исключительно сельское занятие. С появлением железных дорог вчерашние сельчане хлынули в город и сюда же вместе с ними приехали и семечки, и привычка их щелкать.  Правда, до  Октябрьской революции щелкать семечки в публичных местах считалось неприличным, и, как пишут исследователи этой эпохи, даже маркировало определенный социальный слой.

В период революционного хаоса 1917 года семечки стали символом разрухи, маргинализации общества. Вспомним, что говорил у М.Булгакова профессор Преображенский про разруху в головах. «Семки» как раз и стали атрибутом новой эпохи и этой разрухи и бесцеременности революционных солдат.

Русские писатели, композиторы, журналисты, ужасаясь разрухе и грязи в Петрограде в 1917 году, неизменно писали о людях, грызущих семечки. Интересно, чтов проекте "1917.Свободная история", рассказывающем о том, чем жила страна в 1917 году, сделан специальный хэштег семечки. 

Надежда Тэффи, писатель: «Грызут семечки! Этой тупой и опасной болезнью охвачена вся Россия. Семечки грызут бабы, дети, парни и солдаты, солдаты, солдаты… Беспристрастные, как их принято называть, историки назовут впоследствии этот период русской революции периодом семеедства. Психиатры обратят внимание на эту болезнь, изучат ее и отнесут, вероятно, к той же категории нервных заболеваний, к какой относят кусание ногтей, различные тики, непроизвольные гримасы и навязчивые жесты. С болезнью этой надо бороться и принять меры решительные и безотлагательные».

Зинаида Гиппиус, поэтесса: «Ввергнувшись сразу в пучину здешних «дворцовых» дел, я не успела ничего сказать о бытовом Петербурге и внешнем виде его. Он, действительно, весьма нов. Часто видела я летний Петербург. Но в таком сером, неумытом и расхлястанном образе не был он никогда. Ку­чами шатаются праздные солдаты, плюя подсолнухи. Спят днем в Таврическом саду. Фуражка на затылке».

Николай Врангель, предприниматель: «Петроград все больше стал походить на деревню — даже не на деревню, а на грязный стан кочующих дикарей. ....Невский и главные улицы стали беспорядочным неряшливым толкучим рынком. ... По мостовой шагали солдаты с ружьями, кто в чем, многие в нижнем белье. Часовые на своих постах сидели с папиросами в зубах на стульях и калякали с девицами. Все щелкали семечки, и улицы были покрыты их шелухой».

Иван Бунин, писатель: «…не узнал Петербурга. ....Непрерывно шли совещания, заседания, митинги, один за другим издавались воззвания, декреты. Невский был затоплен серой толпой, солдатней в шинелях внакидку, неработающими рабочими, гулящей прислугой и всякими ярыгами, торговавшими с лотков и папиросами, и красными бантами, и похабными карточками, и сластями, и всем, чего просишь. А на тротуарах был сор, шелуха подсолнухов, а на мостовой лежал навозный лед, были горбы и ухабы».

Сергей Прокофьев, композитор:  «…отблески революционных беспорядков выразились лишь тем, что иной раз публика третьего класса лезла на верхнюю палубу и лузгала семечки, впрочем, держала себя тихо».

После Великой отечественной войны семечки снова вернулись в советские города. Правда, советская интеллигенция всегда боролась с семечками;  в общественных местах, школах, поездах, транспорте семечки были строго запрещены и т.п. Чтобы отвратить людей от покупки и лузгания семечек на улицах, писали о том, что те самые приветливые бабушки, продающие семечки в любом городе, лечат свои ревматические ноги, ставя их в тазы с только что пожаренными семечками. А уже потом отправляют эти семечки на продажу, рассыпая по кулькам из старых газет..

Кстати, есть страны – Голландия, Германия, Австрия -  где вообще не употребляют  семечки, просто не понимают смысла этой еды. Для американцев есть семечки – это поедать птичий корм, а в Израиле за шелуху можно получить  штраф 300 шекелей.

Конечно, семечки на улицах запретить невозможно, хотя, например, в 2002 году во Владивостоке на время визита президента В. Путина была запрещена продажа семечек.

Сегодня  в каждом супермаркете есть целые витрины, где продаются аккуратно упакованные пакеты с семечками от разных фирм. Это бизнес с весьма серьезной прибылью. Вопрос лузгать или нет семечки на улицах – это вопрос исключительно внутренней культуры. Если семечки так уж нравятся – почему бы не поесть их дома?

Почти сто лет назад черкесский писатель Адыль-Гирей Кешев наблюдая изменения в горском менталитете, написал, что есть вещи. невидимой цепью сковывающие железную мощь мужского духа - это шелковые тюфяки,  пуховые подушки, одеяла из атласа и бархата, ковры разных цветов ( цитирую по памяти, могу ошибиться). 

Если бы он писал что-то подобное сейчас, думаю, лузгание семечек на улице стало бы в этот ряд идеально.