Не стало Барасби Хачимовича Бгажнокова, выдающегося ученого –кавказоведа,  члена Адыгской(черкесской) международной академии наук, заслуженного деятеля науки Кабардино-Балкарской Республики.

Приехав в Ленинград учиться в университет в середине 1980-х гг. на истфак, я чуть ли не в первую неделю услышала от ученых из Ленинградского отделения Института этнографии и антропологии РАН, что недавно здесь на конференции был Бгажноков, произвел фурор, и что такого уровня докладов и обобщений давно не слышали.

Барасбий Бгажноков практически первым из советских ученых -адыговедов вышел за унылые рамки простой описательности и не только сделал адыгский этикет объектом самостоятельного исследования, но и препарировал его виртуозно и филигранно. И очень бережно. И очень системно. Так с материалом может работать только великий Мастер. Казалось бы, эти сюжеты были всем знакомы,  но только Бгажноков придал им академический блеск.

В своей первой книге «Адыгский этикет» Б. Бгажноков показал, что адыгский этикет, Хабзэ – это не механический набор поведенческих ритуалов и практик,  это цельная, законченная, рациональная, живая система. Система, подобная бесконечному Космосу, отвечающая на ключевые вопросы бытия, идеально встраивающая человека в социум, помогая тонко преодолевать свое эго. Именно Б. Бгажноков деконструировал для нас, читателей, эту систему во всей ее красоте, мудрости, силе и символической мощи. Тщательно регламентированные правила черкесского повседневного поведения и строгие ритуалы – все это несло не только прагматические, но и символические смыслы. Тайный язык черкесских всадников, рыцарский кодекс Уорк Хабзэ, непростая лаконичная простота черкесского быта, особый статус детей, женщин, гостей и стариков в черкесском обществе – обо всем этом и многом другом Б.Бгажноков впервые в кавказоведении заговорил языком академической науки.

Потом были и другие книги и статьи. Но "Адыгский этикет " был настоящим прорывом, академической революцией и по своим методологическим подходам, и по уровню источниковой базы, и по структурной подаче.  

Я люблю все книги Б.Бгажнокова и периодически их перечитываю. Среди моих любимых – «Черкесское игрище». Блестящий анализ черкесского джэгу как симфонии, где у каждого действующего лица есть своя партия, и ни один не перекрывает другого. Черкесское игрище у Бгажнокова – это место встречи мудрой старости и дерзкой юности; величайшая концентрация человеческой энергетики; конкурентное пространство, где социальная группа ведет свой диалог с судьбой, в рисунке танца выражая гармонию и страсть в движении в будущее. В черкесском игрище все сочно, достойно, неслучайно. Это место, где все имеет значение и смысл.

В своей монографии «Адыгская этика» ученый с горечью писал о кризисе черкесской культуры, о размывании базовых основополагающих ценностей в начале 1990-х гг. и предостерегал, что в условиях кризиса духовный вакуум может заполниться чуждыми, деструктивными идеями.

В начале 2010-х гг. я сотрудничала в Общественной палате РФ с Рабочей группой по Северному Кавказу, которую возглавлял известный политолог и журналист Максим Шевченко. Мы впервые в Москве на общественной площадке проводили слушания "Кавказ: проблемы понимания истории". Я робко позвонила Барасби Хачимовичу и пригласила, поскольку предстояло непростое обсуждение черкесской проблематики. Тогда мы еще не были знакомы лично. Барасби, уже немолодой человек, не уточняя деталей, сел в самолет и прилетел на следующий день. Архетип черкесского рыцаря-всадника: благородный рыцарь не спрашивает, зачем и куда надо ехать, рыцарь седлает коня и едет по первому зову. Черкесское зекlo - вечный вызов для любого мужчины.

В одну из последних встреч в Москве мы договорились встретиться у входа в Историческую библиотеку, куда Б. Бгажноков приехал поработать в читальный зал. Читать и перечитывать исторические источники, искать неизвестное в известном, засиживаться допоздна под зелеными лампами Исторички – таков ритуал настоящего ученого, его личное таинство и его лаборатория.

Теперь зияет дыра и пустота. Я не люблю фразу о том, что незаменимых людей нет. Не люблю, потому что это неправда.  

Тхьам джэнэт къырет.

Вас, Барасби Хачимович, во всем Вашем блеске и великолепии уже встречает Ваш Род, и конница черкесских всадников уже спешилась в почтительной тишине.

* Барасби Хачимович Бгажноков родился 2 ноября 1947 г.  в Баксане. Окончил филологический факультет КБГУ и аспирантуру института языкознания АН СССР; в 1974-1987 годах преподавал общую психологию в КБГУ, с 1977 г.  исследовал проблемы национально-культурной специфики общения. ⠀

В 1985 г. в Институте этнографии АН СССР защитил докторскую диссертацию на тему «Культура общения и этнос», с того же года начал работать в КБИГИ – старшим научным сотрудником сектора этнографии, зав. сектором общих проблем, зав. сектором культурологии, зав. отделом этнологии. С 2007 по 2014 гг. -  директор Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований, затем был заведующим сектором древней истории и археологии. Работал главным редактором журнала «Вестник КБИГИ», периодического издания «Археология и этнология Северного Кавказа».

⠀

Автор десятков статей, часть из которых опубликована в США, Германии, Чехословакии, Швеции, Болгарии. В числе его работ – «Адыгский этикет» (1978), «Очерки этнографии общения адыгов» (1983), «Черкесское игрище» (1991), «Адыгская этика» (1999), «Основания гуманистической этнологии» (2003), "Канжальская битва" (2008), "Антропология морали" (2010), "Отрицание зла в адыгских тостах" (2010), "Черкесы (адыги)" (2010), Социальная организация семьи: по материалам исторической этнографии адыгов  (2010). ⠀

Кавалер высшего ордена Абхазии “Ахьӡ-Аҧша” («Честь и слава») II степени.