Пробыв еще некоторое время в лагере «Ангушт», мы решили посетить еще лагерь беженцев расположенный в  селе Гамурзиева. Мы выехали из Назрани на трассу. На кругу при выезде из Назрани, нас оставили вооруженные люди в камуфляжной форме, в масках, с ними были и сотрудники милиции в масках. Впереди нас стояло с десяток автомобилей. Несколько минут спустя, я поняла причину «пробки»  - по трассе в сторону Назрани двигалась колонна военной бронетехники. Дождавшись, когда дорога будет свободна, нам позволили продолжить путь. Мы подъехали к небольшому бараку, расположенному вдоль  дороги.

По другую сторону от него располагались частные дома, где ватага мальчишек  играла в футбол. Завидев нас, несколько мальчиков прибежали,  с ходу расспрашивая нас, к кому мы приехали? И зачем? Спрашиваем, кто  из них живет в этом бараке? Вихрастый, с озорными глазами  мальчик бойко отвечает, за всех: «Мы все живем». 

Через  дорогу  у   ворот домов  стоят дети, наблюдая за нами. Минут через пять местные зовут  ребят  продолжить игру. Мальчишки, свистя  и улюлюкая, умчались на зов. Мы зашли  в помещение. Тишина. Остановились у двери, откуда слышен детский плач. Стучимся. Дверь открывает девочка лет 13, рядом с ней  мальчик лет 5. Спрашиваю у растерянной девочки: «Есть дома кто-то из взрослых?». Девочка, запинаясь, отвечает: «Нет. Мама уехала на поминки в Чечню».

 -  А папа?

 -  У нас нет папы. Он умер. Вот уже год.

Девочка засуетилась, приглашая нас в комнату. Я окинула взглядом  жилье. Чуть лучше, чем в лагере «Ангушт». Есть комната, которая действительно похожа на комнату, окна. Кровать, небольшой диванчик. Телевизор на кухонном столе соседствует с посудой и пищей. Спрашиваю, есть ли кто-то из соседей-взрослых?

  - Нет, все на работе. Только вечером будут.

  - В школу ходишь?

  - Нет. Я дома сижу с братиком.

  - А мама работает?

  - Да, она на рынке торгует.

Девочка  смущенно переминается с  ноги на ногу, не зная, куда деть руки, периодически опуская  их в карманы застиранного халатика. Смотрю на заплаканное лицо малыша. Девочка, поймав мой взгляд, спохватилась, стала утирать лицо малышу. Мы вышли из комнатушки в коридор. Пол коридора освещали лучи заходящего солнца, которые врывались  в распахнутую входную дверь. Пустой коридор,  темная краска на стенах, одиноко лежащая у порога дверей обувь. Действовало угнетающее.

Я вспомнила  Пункты Временного размещения в Чечне. В 2003 году многих беженцев из Ингушетии переселяли в Грозный. Такие же лица детские, такие же стесненные условия жизни, такие же похожие судьбы.Многие из них стали в одночасье взрослыми, из-за свалившегося на их хрупкие  детские плечи, жизненной ноши..