Полностья интервья Новые грузинские власти в ближайшее время предпримут ряд шагов по урегулированию конфликта вокруг Абхазии. Как сообщил корреспонденту "Ъ" ГЕОРГИЮ ДВАЛИ новый госминистр по реинтеграции Грузии ПААТА ЗАКАРЕИШВИЛИ, в первую очередь речь идет о восстановлении железнодорожного сообщения между Россией и Грузией, прерванного 20 лет назад.

— Обсуждал ли новый кабинет Бидзины Иванишвили вопрос о восстановлении железнодорожного сообщения между РФ и Южным Кавказом через абхазскую территорию?  — Пока на правительственном уровне этот вопрос мы не обсуждали, хотя некоторые консультации уже состоялись. Мое убеждение — мы должны способствовать восстановлению транспортного движения через Абхазию. Как железнодорожного, так и автомобильного. Причем мы обязаны исключить политическую подоплеку и рассматривать проблему исключительно в экономическом ключе. В 2003 году в Сочи президенты Грузии и России Эдуард Шеварднадзе и Владимир Путин предварительно договорились, что восстановление железнодорожного движения через Абхазию будет происходить "параллельно с возвращением беженцев"...  — Но из этого ничего не получилось.  — Грузинские власти постоянно увязывали вопрос о железной дороге с возвращением в Абхазию грузинских беженцев. Но ведь с самого начала было ясно, что это нереально. Грузия ничего не достигла: ни один беженец не вернулся. А ведь, если бы мы в свое время согласились с восстановлением железной дороги, уверен, в течение нескольких лет многие беженцы сами вернулись бы по ней в Абхазию, и никто бы не смог им помешать, даже несмотря на отсутствие официальных договоренностей на этот счет или какой-либо политической "увязки".  — То есть восстановление железнодорожного сообщения само по себе будет способствовать политическому урегулированию вокруг Абхазии, в том числе возвращению беженцев?  — Да. Но не надо это фиксировать в документах и не надо никаких "увязок". Восстановление железной дороги поможет возвращению беженцев и разрешению проблемы в целом. Тем более что развитие транспортных коммуникаций будет способствовать экономическому развитию Абхазии. Как только в прежние годы в Абхазии улучшалась экономическая ситуация, поток возвращающихся беженцев увеличивался. Взять, например, олимпийское строительство в Сочи. Казалось бы, это не в Абхазии, но число грузин, работающих в республике, резко выросло. Чем больше экономических проектов будет осуществляться в Абхазии с участием Грузии, тем больше шансов на разрешение конфликта.  Такой подход — часть нашей стратегии по деизоляции Абхазии. Железная дорога все равно работает: составы двигаются, но только в сторону России, а не Грузии, потому что наши прежние власти выступали против. Нельзя допустить, чтобы Абхазия была экономически и транспортно привязана только к России. Если же мы откроем движение и в нашу сторону, то у Абхазии появится альтернатива. Этой железной дорогой смогут пользоваться все: Россия, Грузия, Армения. Тем самым роль нашей страны как транспортной артерии и ее геополитическое значение увеличатся: грузы пойдут не только в направлении восток-запад, но и север-юг.  Давайте начнем хотя бы с грузовых поездов. Если бы мы в 2003 году пошли на это, сейчас уже двигались бы и пассажирские поезда. Нельзя в политике ставить вопрос так: или все, или ничего.  — Обсуждали ли вы этот вопрос с абхазскими или российскими коллегами?  — Нет, с ними у меня пока никаких контактов не было.  — Еще одна ваша инициатива касается признания абхазских и югоосетинских паспортов...  — Я говорил не о "признании", а о том, чтобы считать эти документы действительными на территории Грузии и уровнять их в правах с грузинскими удостоверениями личности, чтобы их обладатели пользовались теми же правами, что и другие.  — Когда парламент приступит к обсуждению ваших инициатив?  — Нет никакой необходимости ждать обсуждения в парламенте. Правительство в рамках своих полномочий может принимать определенные решения самостоятельно. Есть возможность решить вопрос методом нормативных актов.  Не вижу необходимости и в том, чтобы согласовывать вопрос паспортов с абхазской и югоосетинской сторонами. Это как раз тот случай, когда мы можем действовать в одностороннем порядке.