Недавно было объявлено о том, что 5 апреля в Армении пройдет референдум по поправке в Конституцию. Суть происходящего в том, что 7 судей Конституционного суда, назначенных до окончательного вступления Конституции в силу в апреле 2018 года, в том числе президент КС Грайр Товмасян, должны быть отправлены в отставку. Сейчас этот вопрос является основным содержанием внутренней политики Армении, но если говорить шире – о Конституционном суде, то эта тема не сходит с повестки дня уже полгода.

Более ста юристов обратились к президенту с призывом не подписывать указ о референдуме, ссылаясь на его антиконституционность. Однако президент подписал указ, сославшись на два обстоятельства: во-первых, то, что не стоит бояться референдумов и волеизъявления народа, а во-вторых, то, что он все равно ничего не смог бы изменить. Власть создала штаб «за» изменение статьи Конституции, а главным стал министр территориального управления Сурен Папикян. Штаб «против» пока не создан и ряд оппозиционных сил склоняются к варианту бойкота референдума.

Власть предлагает ряд аргументов в защиту своей позиции, первым и главным из которых является то, что:

1. Грайр Товмасян является представителем бывших властей, а Конституционный суд превратился в последний бастион «бывших».

Этот аргумент сомнителен с политической точки зрения: Товмасян является выходцем из гражданского общества, а не частью ядра Республиканской партии, к которой он примкнул позже. Но аргумент не выдерживает  критики и с правовой точки зрения. Разделение властей как раз и существует для того, чтобы в рамках системы сдержек и противовесов суды могли бы балансировать исполнительную власть, которая и так не просто без коалиции, но и с конституционным большинством контролирует власть законодательную. То есть, Конституционный суд остается де-факто последним инструментом институциональной преемственности государства, препятствующий концентрации всей государственной власти в руках одного человека. Один из депутатов парламента проговорилась, что КС мешает провести перераспределение собственности. Также КС потенциально мешает ратифицировать международные договоры или соглашение по Карабахскому конфликту. Товмасян действительно является назначенцем прошлых властей, и это единственный способ как вообще исторически формировалась независимая судебная система. Менялась власть, а назначенцы от старой власти уже не зависели от новой и могли действовать более свободно. Теперь КС действительно не зависит от исполнительной власти, и конечно КС не зависит от прошлых властей – по меньшей мере нет никаких свидетельств, которые бы подтверждали подобные спекуляции.

Также, слаб аргумент о том, что Грайр Товмасян является «бывшим» уже потому, что количество действительно «бывших», то есть ярких представителей прошлого режима, перешедших на службу новым властям не так уж и мало. Это и губернатор Сюника Унан Погосян, и генпрокурор Артак Давтян, и глава ЦИК Мукучян, и глава Армстата Степан Мнацаканян. Все эти люди были под огнем критики Никола Пашиняна за послушное исполнение воли властей вплоть до выполнения преступных приказов даже в начале 2018 года.

2. В Конституционном суде сложился кризис.

А соответственно, надо кризис разрешить. В качестве такого решения предлагается роспуск Конституционного суда. Но есть ли в КС кризис? В действительности есть. Конституционный суд не может выполнять свои функции: власть не исполняет его решений, обходит его в ситуациях, когда по закону не может этого делать, и даже игнорирует рекомендации и требования Венецианской комиссии. Но способ решения кризиса зависит от того как мы понимаем характер этого кризиса и источник его формирования. Если бы кризис КС был вызван внутренними причинами – например, неспособностью КС проводить заседания, некомпетентностью и т.д., то это одна ситуация, а в данном случае кризис экзогенный, то есть источник формирования кризиса вне КС. Единственным внутренним источником кризиса Конституционного суда является судья Ваге Григорян, назначенный под неприкрытым политическим давлением правящей команды. Этот судья уже восемь месяцев не является на работу, хотя получает серьезное содержание, и во время одного из выступлений даже провозгласил себя главой КС. Если бы кризис КС имел внутреннюю природу, то во время голосования по положению Грайра Товмасяна после парламентской резолюции, в КС не было бы консенсуса. Таким образом, этот аргумент для референдума несостоятелен; не потому что нет кризиса, а потому что роспуск КС не решит кризис, а наоборот создаст его, поскольку возникнет ситуация, когда у Армении нет Конституционного суда на неопределенный срок. Итак, разрешение кризиса возможно, если исполнительная власть перестанет пытаться надавить на Конституционный суд.

3. Недоверие населения Конституционному суду и якобы существующий запрос общества на разгон КС.

Лилит Макунц, глава фракции в парламенте, даже заявила, что народ требует прекращения полномочий Товмасяна и нынешнего состава КС. Разумеется, этот аргумент является надуманным, поскольку народ не может иметь требований относительно ведомства, с которым не знаком, не имеет дела и не может пересекаться, да и о Конституции народ знает не очень много. Поскольку у нас нет прямых инструментов оценки того, чего хочет народ, мы можем обратиться к соцопросам. Начнем с того, что прямым инструментом была бы демонстрация со стороны Макунц писем тысяч граждан, недовольных работой Конституционного суда и требующих немедленного ухода в отставку текущего состава КС. Таких писем нет. В опросах общественного мнения мы этого тоже не видим. Например, в опросе IRI, проведенном в сентябре-октябре 2019 года, в списке основных проблем, стоящих перед Арменией нет не только Конституционного суда, но и вообще судебной системы – то есть даже 1% не назвал это главной проблемой.

Что касается доверия самому Конституционному суду, то даже несмотря на то, что вся государственная пропаганда в сентябре-октябре была направлена против КС, 40% заявили, что доверяют КС, и это число выше, чем доверие генпрокуратуре, полностью послушной новой власти и немного ниже доверия политическим партиям, основной из которых собственно и является «Гражданский договор». Также, это больше уровня доверия судебной системе как в Армении, так и в огромном множестве других стран. То есть, аргумент о том, что народ не может терпеть КС является ложным, надуманным, где власть прикрывается мнением народа. Однако все это обсуждение по существу не имеет смысла, поскольку в действительности судебная власть в Армении не является выборной и критерием ее оценки является не уровень доверия, а профессионализм. Нет никаких законных механизмов замеров общественного мнения и на этом основании назначения и увольнения тех или иных судей.

4. Конституционный суд для Армении – роскошь и излишество.

Возникает вопрос – как мы можем проверить данное утверждение? а) Конституционный суд не выполняет никаких функций? – Нет, КС проводит заседания и имеет решающий голос в принятии законов и трактовании основного закона страны. б) Стоит ли КС стране очень дорого? Ответ также «нет», число членов суда не очень большое, их содержание стоит не больше, чем других чиновников сопоставимого ранга. Могу представить контр-вопрос – а не роскошь ли Армении иметь парламент? Ведь у страны никогда не было столь слабого парламента, парламент сейчас просто штампует решения, приходящие из правительства, там нет интриги, поскольку есть конституционное большинство, но зато парламент стоит очень дорого, командировки, премии, удвоенные зарплаты, автомобили и так далее, все это обходится довольно дорого стране. А этот референдум, который обойдется примерно в 5-7 млн. долл., будет стоить содержание Конституционного суда на много лет вперед.

5. Конституционный суд является инструментом фальсификации выборов.

Это отчасти верно. В Армении еще ни разу не проходили выборы, на которых решалась судьба власти – напротив, всегда вопрос о власти был решен до выборов. Решение это находилось на политическом поле, а дальше оно уже утверждалось в процессе выборов. Инструментами его проведения были:

• Законодательство (выборы проводятся все реже – теперь раз в 5 лет парламентские, раз в 4 – местные и больше не проводятся президентские; из подсчета исключаются недействительные бюллетени; граждане, находящиеся за рубежом, лишены права голоса),
• СМИ (за исключением периода 2012-2017 гг., вещательные СМИ всегда агитировали за власть),
• Олигархи и коррупция (начиная с 1995 по 2017 год властью привлекались неформальные финансовые средства для подкупа избирателей и организации выборов),
• Полиция (полиция закрывала глаза на массовый подкуп избирателей, а в середине 1990-ых и сама напрямую участвовала в фальсификациях, о чем один раз сказал Серж Саргсян),
• Армия и пенитенциарная система (в этих учреждениях сконцентрировано большое количество людей, находящихся под контролем власти. Они почти всегда голосовали за власть, которая таким образом получала «бонус»),
• Система местного самоуправления (посредством Министерства территориального управления, губернаторов, мэров городов и глав сел система раздачи взяток и организации манипулируемого голосования существенно упрощалась, и эта система была активно задействована в ее реализации),
• Центральная избирательная комиссия (если начиная с 2012 года было принято говорить о том, что фальсификации и манипуляции происходят до избирательного участка, то до того, а также на референдуме 2015 года, ЦИК напрямую был вовлечен в искажение мнения избирателей),
• и уже после всего этого в дело вступал Конституционный суд, который должен был обжаловать по запросу оппозиции результаты выборов, но как правило, эти жалобы считал недостаточно обоснованными для признания результатов выборов недействительными.

При этом Конституционный суд, как правило, не имел основания для непризнания выборов, поскольку объем полученных доказательств не был достаточен для таких выводов, кроме того, на КС один раз у власти произошла «осечка», когда КС постановил провести вотум доверия власти после сомнительных выборов и референдума в середине 2000-ых гг. (полиция, олигархи и ЦИК таких осечек никогда не делали). Также, Грайр Товмасян не несет ответственности за это, поскольку он никогда не визировал сфальсифицированные выборы. Ну и посмотрим шире – а в чьих руках все вышеперечисленные инструменты сегодня – и как они будут действовать сейчас? Глава ЦИК с республиканских времен на своей позиции, организатор прошлого референдума назначен губернатором Сюника, многие олигархи поддерживают новую власть, то же касается и многих СМИ. Поэтому если бы целью власти было бы обеспечить справедливые выборы, она бы начала с другого конца.

6. Конституционный суд политизирован.

Грайр Товмасян действительно сделал ряд заявлений, которые можно трактовать как политические. Однако все эти заявления были сделаны в качестве ответа на политически мотивированное уголовное преследование и прямое давление исполнительной власти на Конституционный суд. Товмасян и другие судьи никогда не были инициаторами политической полемики вокруг КС и не являются ими и сейчас. Почти никогда они не отвечали на политические заявления со стороны власти, что уже означает, что истоки политизации КС находятся вне КС. В пример приводится высказывание о том, что КС находится в окопе. Это заявление не противоречит необходимости КС выполнять функцию сдержек и противовесов и не означает, что КС занимает политическую позицию на политическом поле, а лишь свидетельствует об оборонительной позиции КС, не уступающему внешнему давлению. Вот если бы представители КС заявляли бы свою позицию относительно действий различных политических партий, то это бы свидетельствовало о политизации суда, но таких фактов нет.

7. Судьи vs члены суда

Ваге Григорян придумал правовую коллизию, заключающуюся в том, что нынешний Конституционный суд имеет членов разного статуса. Это президент или председатель суда, судьи (те, кто назначены после апреля 2018 года, то есть вступления Конституции в силу) и члены суда (те, кто были назначены до апреля 2018 года). Это положение основано на том, что в старой редакции Конституции судьи назывались членами суда, а в новой – судьями. Многие юристы, которые выступали в последние дни, говорят о неправомочности этой категоризации. Я сам не могу оценить силу этой аргументации. Но стоит отметить еще и то, что некоторые положения, на которые ссылаются в обоснование референдума, являются переходными и уже были реализованы, то есть, потеряли силу.

8. Революцию необходимо довести до логического конца

Я уже приводил хронологию этапов революции и показал, что это седьмой, а не второй этап революции. Где же ее логический конец? Сегодня нам говорят, что это увольнение Грайра Товмасяна, а завтра скажут, что это перераспределение собственности или задействование шахты в Амулсаре или запрет действия ряда СМИ? Ведь все эти попытки уже есть. Но допустим, мы примем то, что именно на Конституционном суде заканчивается революция. Что страна получит кроме тотальной власти лично Пашиняна над всеми тремя ветвями власти? Революция не может иметь частных или личностных целей, иначе уже получается, что лицо, облаченное властью, подменяет революцию чем-то другим. Но допустим, это действительно конец, и это делается не ради власти Никола Пашиняна. «Доведение революции до конца» - аргумент политический, но не правовой. Это антиправовой аргумент, который не просто не соответствует праву, но и противоречит ему, отрицает право как категорию, поскольку предполагает предоставление правовым проблемам политического решения. Если вопрос был в этом, то почему тогда создается видимость легализма в этой революции? Ведь легализм этот не признают ни многие юристы в Армении, ни Венецианская комиссия, ни ПАСЕ. А когда дело дойдет до ЕСПЧ, то с большой вероятностью, результаты референдума не будут признаны и там.

9. Грайр Товмасян составил плохую Конституцию, и нужно чтобы все было по закону

Автором Конституции является не только Грайр Товмасян, а например еще Вардан Погосян и многие другие. Насколько Грайр Товмасян «повинен» в нынешнем тексте Конституции – на самом деле вопрос и интересный. Дело в том, что нынешняя Конституция действительно очень интересный и странный документ. Не будучи юристом, я не буду давать ей таких квалификаций, которые требуют хорошего знания юриспруденции. Но в той части, которая касается избирательных процедур, я уже как политолог могу сказать, что эта часть никуда не годится и действительно адаптирована под одну силу и под то обстоятельство, что эта сила будет иметь возможность трактовать его так как ей понадобится. Речь идет о Республиканской партии. Поэтому, я бы хотел, чтобы Грайр Товмасян ответил перед общественностью на ряд вопросов, касающихся этой Конституции. Собственно, революция и хаотизирующаяся политическая ситуация, являются логическим и естественным следствием этой Конституции. Тем не менее, личностные нападки, политическое преследование и дискуссия в стиле крика и истерики позволяет Грайру Товмасяну избежать этого и напротив занять высокую моральную позицию. Что отчасти обоснованно, учитывая какое давление ему приходится выдержать. Но в то же время, сегодня никто лучше Пашиняна не может «очистить» Грайра Товмасяна от его участия в написании этой Конституции.

Но если отойти от частностей, то надо сказать следующее. Избирательный кодекс и та часть Конституции, которая его касается, плохой закон. Но этот плохой закон – тоже закон и его тоже надо выполнять. Да, его надо поменять – и, кстати говоря, многое можно было уже давно поменять безо всякой шумихи и конфликтов. Но нужно ли это власти, которая обещала это провести еще в 2018 году, но еще не сделала – и сохранила на должности главы ЦИК человека, которого всегда обвиняла в фальсификациях? Вопрос риторический.

Итак, мы согласились, что может быть плохой закон (это не касается той части, которая касается Конституционного суда и которую я просто не могу оценить в силу отсутствия квалификации), а мы стремимся к соблюдению закона. Но можно ли нарушая даже плохой закон (а причины приведены выше) создать ситуацию верховенства права? Очень сомнительно. Обычно нарушение закона становится практикой и потом тех, кто его уже нарушал, очень сложно от нее отрешить.

-------- обновление от 1 марта 2020 -----------

В своем интервью журналисту Петросу Газаряну, Никол Пашинян сам дал ряд дополнительных обоснований относительно необходимости изменения конституции. Можно выделить два дополнительных тезиса.

10. Нынешний состав КС - результат закулисной сделки

Непосредственно перед вступлением в силу новой Конституции, то есть до 9 апреля, Гагик Арутюнян был назначен главой Высшего судебного совета, а Грайр Товмасян - главой Конституционного суда. Полномочия Арутюняна как главы КС истекали 9 апреля, но он незадолго до этого подал в отставку и стал главой ВСС. А на его место был назначен Грайр Товмасян, который также стал главой КС, но еще по старой Конституции и сделано это было для того, чтобы не подпасть под положения новой Конституции.

Этот аргумент достаточно весомый. Действительно, зачем делать такие перетрубации непосредственно перед серьезными законодательными изменениями, когда правильно было бы дождаться вступления в силу Конституции и уже потом назначать руководителей важнейших судебных инстанций. В то же время, не будучи доказанным в суде, этот аргумент остается политическим, что его несколько ослабляет. Власти, имеющей обоснованное подозрение по факту закулисной сделки, целью которой является неформальный контроль над судебной властью, необходимо сделать этот вопрос предметом серьезного рассмотрения, в том числе и в суде.

11. Конституционный суд будет продолжать жить по старой Конституции

По заявлению Пашиняна, по новой Конституции, КС должен избирать руководителя раз в 6 лет, а судьи назначаются на 12 лет. Переназначения не допускаются, каждый раз лицо занимает свою должность один раз. Однако на практике, поскольку Грайр Товмасян был назначен за месяц до вступления в силу новой Конституции, на него она не будет распространяться и он может остаться главой КС до 2035 года, до достижения им пенсионного возраста.

Если в Конституции содержатся противоречащие друг другу положения и если конституционный орган не может действовать в полной мере по техническим причинам, то возникает конфликт статей и тут опять остается вопрос конфликта интересов и неформального контроля над судебной властью.

***

Итак, выше рассмотрено 11 пунктов "за" референдум. По большинству из них существуют серьезные возражения, но два последних пункта достаточно весомы. Не будучи юристом, я не могу дать окончательный ответ относительно того, насколько те или иные аргументы бесспорны, но по меньшей мере можно сказать, что вопрос о состоянии Конституционного суда легитимен. При этом, на мой взгляд, он должен решаться в правовой плоскости, а не в политической, как это предлагается сделать. Но правовой способ достаточно трудозатратен и растянут по времени, а политический дает иллюзию быстрого решения. Чтож, посмотрим как ситуация будет развиваться.