НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО “МЕМО”, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО “МЕМО”.

В Госдуму внесен законопроект “О внесении изменений в статью 146 Семейного кодекса Российской Федерации”.

Предлагается ограничить численность передаваемых под опеку или усыновление детей, оставшихся без попечения родителей. Так, если семейная пара или отдельный гражданин захотят взять на усыновление сразу двоих детей, то они не смогут сделать это за один раз. Усыновлять детей можно будет по одному в год, и всего - не более трех детей. Исключения возможны, если речь идет о братьях и сестрах.

Такое ограничение законодатели объясняют тем, что зачастую детей усыновляют, либо берут под опеку из корыстных побуждений, чтобы получать от государства пособия, и в дальнейшем усыновлённые дети не получают соответствующего обеспечения.

Более того, как следует из пояснительной записки к законопроекту, по отношению к таким детям нередко совершаются преступления опекунами или усыновителями.

В открытых источниках со ссылкой на детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой есть информация, что в 2022 году было совершено более 100 тысяч преступлений в отношении несовершеннолетних. При этом не уточняется, сколько из них совершено в родных семьях, в детских домах, где дети более незащищенные и более уязвимые, тогда как за приемными семьями есть какой-никакой контроль со стороны органов опеки и попечительства.  

Исходя из этого, не совсем правильно считать, что только в приемных семьях дети могут стать жертвой преступления.

===

Нальчанка Алеся Абдуллаева воспитывает восемь приемных детей и четырех своих. Она создала семейный детский приют, где собрала детей, от которых отказались родители (от некоторых из них -  еще до рождения) . То есть самим фактом своего появления на свет эти дети обязаны приемной матери. 

Например, Алеся воспитывает чудесную девочку, биологическая мать которой будучи беременной собиралась сделать аборт. Алеся, узнав об этом от кого-то из своих знакомых, уговорила ее не убивать ребенка и после рождения девочки забрала ее из роддома. И таких детей у нее трое. 

Еще у нее есть мальчик с ДЦП, которого Алеся активно лечит, тратя на это немалые средства. Приобрела ему различные тренажеры, возит его к  реабилитологам, в общем, делает все возможное, чтобы он стал ходить. 

Мы попросили Алесю высказать свое отношение к законопроекту об ограничении числа усыновляемых детей.

Есть люди, которые в любом деле ищут свою выгоду. Это не значит, что ребенка-сироту надо лишить шанса воспитываться в приемной семье.

По словам Алеси, опекунские выплаты – около 20 тысяч рублей на одного ребенка -  не такие большие, чтобы ради этого брать детей. На содержание ребенка уходит гораздо больше. Ребенка элементарно надо кормить, одевать, обувать, дать ему образование. 

Например, Алесины дети, кроме обычной школы посещают школу дополнительного образования, где изучают иностранные языки.  

Я понимаю, что такие как Алеся - редкость, но, если они есть, их не надо ограничивать в праве воспитывать столько детей, сколько они захотят. Наоборот, их всячески надо поддерживать и помогать им. Ну а если кто-то усыновил ребенка или взял под опеку с целью получить дополнительный источник дохода, не исполняя своих обязанностей, для контроля за ними есть органы опеки и попечительства, которые должны отслеживать, как живется детям в приемных семьях и принимать меры. 

Есть и экономическая сторона проблемы усыновления. По данным той же Львовой-Беловой, на содержание одного ребенка в детском социальном учреждении в год тратится от 1,5 до 2 млн рублей, в приемной семье эта сумма - в десять раз меньше.
В любом случае, я уверена, что в такой приемной семье, как у Алеси, ребенку лучше, чем в социальном учреждении. Потому что базовая потребность ребенка – любовь. В социальном учреждении он ее не получит никогда.