ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Неправильная и неточная терминология при описании конфликтов на Южном Кавказе мешает их дипломатическому разрешению, считает участник гражданских слушаний, дипломат-конфликтолог из Азербайджана Эльвин Бунтюрк. Подогревает конфликты также политически ангажированная лексика, отмечает редактор телекомпании «ПИК» Эдуард Азнауров.

Роль терминологии в процессе урегулирования конфликтов на Южном Кавказе стала темой гражданских слушаний в Центре культурных взаимосвязей «Кавказский дом» в Тбилиси.

Слушания проводились 9 февраля в рамках программы «Символический Кавказский Суд по правам Человека и Гражданские слушания на службе демократии Кавказских стран» при поддержке Национального Фонда Содействия Демократии (NED). Автор и директор программы – профессор Ниязи Мехти из Азербайджана, ее организаторы – Альянс женщин за Гражданское общество (Азербайджан), Кавказский центр миротворческих инициатив (Армения) и Кавказский центр гражданских слушаний (Грузия). На слушаниях присутствовали около 40 человек.

Бунтюрк: необходимо уходить от терминов военной риторики при описании конфликтов

Общая конфликтная ситуация на Южном Кавказе связана не только с политикой – многие проблемы возникают из-за того, что для объяснения конфликтов используется неправильная терминология, которая затрудняет понимание сущности проблем в регионе, заявил представитель азербайджанской стороны, дипломат-конфликтолог Эльвин Бунтюрк.

 «Как мы все знаем, по поводу конфликтных регионов есть общепользуемое выражение – «возвращение территории». Азербайджан и Грузия всегда повторяют: «Мы вернем наши земли», – и эти конфликтные регионы тоже воспринимают все подходы и политику  этих государств как их возвращение внутрь чего-то большего, где их права не будут защищены, или их вообще выдворят», – сказал Бунтюрк.

По его мнению, само словосочетание «вернуть земли» составлено неправильно. «Нам не земли важны, а люди, которые на этих землях живут, мы должны о них думать, об их нуждах и интересах, об их будущем. Поэтому словосочетание «вернуть земли» мы должны поменять на «объединение со своими же соотечественниками», поскольку главный фактор здесь не земли, а люди», – заявил он.

По словам Эльвина Бунтюрка, проблема спорных территорий должна рассматриваться как гуманитарная, и для простых граждан нужно делать акцент именно на том, что конфликты на Кавказе в большинстве своем не политические, но человеческие. 

«Из-за земель мы вообще забыли о человеческом факторе. Мы боимся называть эти конфликты трагедиями, потому что мы сразу же думаем: «Трагедия какого именно народа?». А ведь это трагедия человеческая, и тут его по народам или конфессиям делить несправедливо. Каждая сторона хочет показать, что именно она ранима, оскорблена, унижена, повреждена больше другой стороны», – отметил конфликтолог.

Бунтюрк считает, что в конфликтах, жертвами которых выступают обычные граждане, для противоборствующих сторон нет смысла соперничать в том, кто потерял больше, поскольку человеческие потери в любом случае являются общими для всех, и такой конфликт нужно называть трагедией.

«Мы должны просто смело сказать: у нас  не конфликт, а трагедия, и так как это трагедия, в ней нет победившей стороны, здесь только проигрыш, и мы не можем в одностороннем порядке выйти из этой трагедии», – заявил он.

Также Эльвин Бунтюрк  считает, что ответственность за то, что происходит эскалация конфликтов на Южном Кавказе, лежит во многом на представителях интеллигенции конфликтующих стран. 

«За решение конфликта должны взяться народ, но ведь у народа должны быть свои представители, но представители не в политическом смысле, а в народном. Они не должны молчать в Эсгеранском случае (столкновение армян и азербайджанцев близ Эсгерана, или Аскерана, 22 февраля 1988 года стало одним из предвестников Карабахского конфликта), в Сумгаитском погроме (погромы 27-28 февраля 1988 в Сумгаите, ставшие одним  из поводов для начала Карабахского конфликта), или во время выдворения азербайджанцев из Армении и армян из Азербайджана. Они тогда молчали, и сегодня молчат, и это только на руку властям и политикам, которые действуют без каких-либо препятствий. Если я скажу, что нас всех из этой трагедии выведет интеллигенция, деятели культуры, писатели, - не ошибусь, но власть умышленно их сломала, их сделали неуважаемыми людьми в глазах народа», – уверен конфликтолог.

Как считает  Бунтюрк, конфликты на Южном Кавказе не разрешить, исходя из исторического фактора. «Так мы застрянем в болоте, которое сами же создали. Мы должны поменять словосочетание «историческая справедливость», и урегулировать эти конфликты, опираясь на человеческие ценности. Мы должны поменять это словосочетание из военной риторики на «постоянный и продолжительный мир в регионе». Мы должны поменять наше мнение относительно международного присутствия – мы сами даём шанс другим использовать нашу трагедию в политических целях», – заявил он.

Он отметил, что пока государствам-участникам южно-кавказских конфликтов не удается наладить адекватную коммуникацию. «Как мы знаем, Азербайджан и Грузия воспринимают Нагорный Карабах, Абхазию и Южную Осетию как маленькие части, отчужденные от целого. Раз так, тогда покажите свою родительскую заботу - примите гостя, пойдите на встречу с представителями (если даже для вас они не являются таковыми) Нагорного Карабаха, Южной Осетии и Абхазии. Время понять, что никто, кроме вас самих, не может им объяснить, чего вы хотите, что вы предлагаете, и как вы хотите консолидировать ваши интересы и потребности», - подытожил Эльвин Бунтюрк.

Бабаджанян: участники конфликтов должны проводить переговоры без каких-либо посредников

Некоторые оценки Эльвина Бунтюрка верны, однако предлагаемые им решения не помогут преодолеть конфликтную ситуацию, заявил член-учредитель организации «Центр свободы слова», корреспондент газеты «Айкакан жаманак» Аветис Бабаджанян из Армении.

 «Эльвин предлагает изменить терминологию, предлагает, чтобы азербайджанцы, говоря о возвращении Нагорного Карабаха, использовали словосочетание «объединение территорий», а не «возвращение территорий». Но неужели, меняя слова, можно что-либо изменить? Я убежден, что ничего не меняется, поскольку как в Нагорном Карабахе, так и в Абхазии или Южной Осетии никто не будет обращать на это внимания», - сказал Бабаджанян.

По его мнению, есть только один путь решения южно-кавказских проблем – признание как Азербайджаном, так и Грузией существующих реалий и инициирование прямых переговоров между сторонами конфликта без каких-либо посредников, на что не соглашаются власти ни Азербайджана, ни Грузии, боясь, что тем самым могут легитимировать руководство Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии.

«Грузия делает кое-какие попытки переговоров, а азербайджанские власти вообще говорят о захвате территорий военным путем, а переговоры используют для подготовки к войне и выбора удобного момента. Они видят решение проблемы только лишь в очистке Нагорного Карабаха от армян и перезаселении там азербайджанцев. То есть одновременное проживание на одной и той же территории двух народов, по сути, исключается», – пояснил Бабаджанян.

Также он скептически отнесся к идее о том, что интеллигенция может повлиять на разрешение конфликта. Бабаджанян считает, что в Азербайджане и Армении  практически нет независимых  и влиятельных представителей интеллигенции, которые могут выступить от лица общественности.

«Интеллигенция занята обслуживанием политического курса власти – произношением военно-политических речей и формированием образа врага. Это факт, который существует независимо от нашего с вами желания», – заявил журналист.

По его словам, как в Армении, так и в Азербайджане сформированы режимы, основная цель которых – воспроизводство авторитарного политического сообщества.

«Для существования авторитарных режимов всегда необходим образ внешнего врага, угроза внешнего врага, чтобы держать общество в атмосфере необходимости противостояния страху войны и внешнему врагу общими усилиями. Все, кто пойдет против режима, в какой-то момент могут рассматриваться как приспешники врага или, по крайней мере, как люди, подливающие воду на мельницу врага. То есть ни властям Азербайджана, ни властям Армении мир и согласие не нужны. В недемократических государствах общественное мнение проигнорировано, и общество лишено права участия в решении стоящих перед страной задач», – отметил журналист.

Он считает, что в международном диалоге представителям общества необходимо преодолевать ограничения, которые ставят власти. «Мы должны продолжать общаться друг с другом, должны уметь слушать и понимать друг друга. Это, разумеется, очень важно и полезно, ибо, по крайней мере, мы лелеем надежду, что, в конце концов, наступят мир и согласие», – закончил Аветис Бабаджанян.

Азнауров: в 90-ые многие термины и топонимы активно подогревали конфликты на Южном Кавказе

Для общественности Грузии вопрос урегулирования конфликтов сегодня по-прежнему крайне актуален, считает редактор грузинской телекомпании «ПИК» Эдуард Азнауров. «Политические силы, идущие во власть, очень часто спекулируют на теме урегулирования конфликтов. И зачастую слова, вроде бы направленные на решение проблемы, только усугубляли ее. В начале 90-х многие термины если не разжигали конфликты, то активно подогревали их», – сказал Азнауров.

В качестве примера он привел ситуацию с политическим дискурсом вокруг Южной Осетии в то время. «Тогда власти Грузии, ликвидировав автономный статус региона, решили также изменить его название. В обиход вошел термин «Самачабло». Он до сих пор используется некоторыми, на мой взгляд, ангажированными политиками и журналистами. Позже в публичных речах это название было заменено на более, казалось бы, политкорректное – «Цхинвальский регион». Тем не менее, до сегодняшнего дня, в том числе на самом высоком уровне, продолжает использоваться и более привычное название – «Южная Осетия», – отметил редактор «ПИК».

Азнауров охарактеризовал  90-е годы XX века для Южного Кавказа как время войны топонимов. Так, в Южной Осетии названия населенных пунктов переделывались на осетинский лад: Джава – Дзау, Кваиси – Квайса, и то же самое происходило в Абхазии.

«Однако знаковым и показательным стало использование топонимов Сухум и Цхинвал в российских СМИ и в заявлениях официальных лиц России. После признания независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны Москвы, эти топонимы были утверждены Федеральным агентством геодезии и картографии. Впрочем, по моим наблюдениям, в российских СМИ формы Сухуми и Цхинвали до сих пор используются чаще, чем Сухум и Цхинвал», – сказал он.

Также Эдуард Азнауров обратил внимание на терминологию, используемую в отношении фактических властей этих регионов. По его словам, если СМИ нечасто, но все-таки используют «де-факто» перед словами «власти», «правительство», «президент» и т.д., то официальные лица этого практически не делают.

«Что касается де-факто властей Абхазии и Южной Осетии, грузинские СМИ часто используют такие термины: сухумский, цхинвальский режим, сепаратисты, марионеточный режим. В отношении вооруженных формирований часто используется словосочетание «вооруженные группировки», «бандформирования». Россию официальные лица и журналисты часто называют страной-оккупантом. Можно сказать, что в этом деле тон задает первое лицо государства – президент. Причем, само слово оккупация, а также производные от него слова, в одном предложении могут упоминаться несколько раз. Вместе с тем, стоит обратить внимание на то, что использование этого термина имеет под собой правовую базу. Ситуации в Абхазии и Южной Осетии дана правовая оценка – в октябре 2008 года в Грузии был принят закон «Об оккупированных территориях», - рассказал Азнауров.

В конце своего выступления редактор телекомпании «ПИК» отметил, что после парламентских выборов в Грузии сложились новые реалии, и нынешнее правительство одним из своих приоритетов назвало налаживание отношений с Россией. По мнению Эдуарда Азнаурова, команда Бидзины Иванишвили будет избегать использования терминов, которые, с одной стороны, не очень принципиальны для Тбилиси, с другой – вызывают раздражение Москвы, и, возможно, в диалоге двух стран не будут использоваться даже топонимы "Сухуми" и "Цхинвали".