ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

При оценке влияния религиозного фактора на Кавказе необходимо учитывать социально-политические условия и нельзя рассматривать модернизацию исключительно как положительный процесс, заявили участники круглого стола в Москве, комментируя положения доклада "Северный Кавказ и современная модель демократического развития". Участники дискуссии также обсудили вопросы взаимодействия религии и государства, в том числе в регионах Южного Кавказа. 

25 мая в РАНХиГС в Москве прошел круглый стол "Религия как фактор стабильности/нестабильности на Кавказе", сообщает корреспондент "Кавказского узла". В ходе круглого стола особое внимание было уделено анализу тезисов доклада "Северный Кавказ и современная модель демократического развития", сделанного руководителем и старшим научным сотрудником Научного направления "Политическая экономия и региональное развитие" Института экономической политики им.Гайдара Ириной Стародубровской и Константином Казениным.

Участие в обсуждении приняли эксперты, преподаватели, представители университетов региона. На докладе были озвучены основные тезисы доклада Казенина и Стародубровской, в том числе о клановой структуре общества на Северном Кавказе и роли исламского фундаментализма как силы, противостоящей не правовому государству, а "системе силовых коалиций" местных чиновников.

Тенов: выводы о ситуации в Дагестане не следует распространять на весь Северный Кавказ

Введение авторами доклада понятия "государственно-силовые группы" является очень смелым, как и утверждение о том, что "радикальный ислам ведет борьбу не со светской жизнью, а с этими силовыми группами, которые узурпируют ресурсную базу и не хотят ею делиться, и что протестные настроения рождаются именно из-за них", заявил в ходе выступления заведующий кафедры политологии и социологии КБГУ Тимур Тенов.

По его словам, авторы доклада выделили несколько тенденций в развитии ислама в республиках Северного Кавказа, заявив о существовании модернизационных и антимодернизационных компонентов в развитии общества.

"Клановая структура действительно имеет место в Дагестане. Но это нельзя однозначно отнести к промодернизационной характеристике или антимодернизационной. Это просто есть такого рода особенность, которая в зависимости от общего контекста может иметь как положительные, так и негативные последствия. Речь идет о том, что важно не дать оценку и интерпретацию сейчас вот этому явлению, а важно то, что это явление замечено", - рассказал корреспонденту "Кавказского узла" Тимур Тенов.

Заведующий кафедры политологии и социологии КБГУ также отметил, что у авторов доклада "есть очень детальное понимание ситуации в Дагестане, отчасти есть понимание, что ситуация в Дагестане отличается от ситуации в Грозном, но тем не менее почему-то выводы по Дагестану они пытаются экстраполировать в целом на Северный Кавказ".

Алексеев: нельзя говорить о том, что некоторые учения в исламе радикальны сами по себе

Причины радикализации той или иной группы не должны приписываться особенностям того или иного учения или доктрины, заявил в ходе обсуждения тезисов доклада Казенина и Стародубровской директор научных программ Фонда Марджани, доцент РГГУ Игорь Алексеев.

"Радикализация той или иной группы, проявляющаяся в тех или иных интерпретациях религии, вызывается конкретными причинами, и они должны анализироваться, а причины радикализации не должны приписываться особенностям того или иного учения, или той или иной доктрины", - пояснил он.

Оговорки, которые касаются конкретных муниципалитетов и конкретных условий, "гораздо важнее, чем те теоретические построения, которые сформулированы в виде общей рамки", заявил он.

"Проблема в действительности не описывается: ни противопоставлением традиционного и нетрадиционного ислама, ни радикального и умеренного ислама, а исследователи продолжают рассуждать, что радикальный ислам – особый тип ислама, в то время как "радикальный" – просто атрибут", - уверен он. 

Бахревский: модернизацию не стоит оценивать сугубо положительно 
 
Сама по себе модернизация ни хороша и ни плоха, нельзя оценивать ее исключительно в позитивном ключе, считают участники дискуссии.

"В Дагестане есть народность, частью этнической местной культуры которой является проведение карнавала. Уже 3-4 года он не проводится, потому что люди боятся салафитов, поскольку понимают, что, с точки зрения салафитов, они занимаются язычеством. Вот это можно назвать модернизацией общества – то, что архаический обычай уходит?" - заявил присутствовавший на дискуссии заместитель директора НИИ культурного и природного наследия им.Д.С.Лихачёва Евгений Бахревский.

Оценивать модернизацию исключительно как позитивный процесс в данном контексте не стоит, заявил в свою очередь Игорь Алексеев.

"В докладе И.Стародубровской и К.Казенина модернизация оценивается однозначно положительно. А это никто не доказал. Модернизация ни хороша и ни плоха, это некий процесс перехода от одной структурной ситуации к другой, от одного типа общественного устройства к другому", - добавил он.

Стремление к модернизации и плюрализму характерно для дагестанского общества

Процесс индивидуализации характерен для городских исламских сообществ, для "нового" нетрадиционного ислама, отмечали авторы доклада.

"Индивидуализм характерен для новых городских исламских сообществ, члены которых разрывают свои этнические и прочие зависимости и связи, и предстают в качестве индивидов", - привел тезис доклада организатор и ведущий круглого стола, религиовед, преподаватель РГГУ Александр Агаджанян.

Индивидуализм в докладе понимается как то, что обладающие знанием, обученные представители религиозного учения смогли противопоставить свое знание авторитету старших, сказал Тимур Тенов.

По мнению Игоря Алексеева, индивидуализация характерна не только для представителей "новых городских исламских сообществ".

"Модернизация осуществляется по всем линиям", - сказал он.

Согласие с утверждением Игоря Алексеева выразил и старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, историк-арабист Михаил Рощин. "Думаю, что индивидуализация - это более широкий процесс, который происходит, в том числе по всем районам Дагестана, даже по отдаленным", - заметил он.

По его словам, в Дагестане "есть религиозный плюрализм, этнический плюрализм, плюрализм мнений – это то, что практически полностью отсутствует в соседней Чечне, Ингушетии".

Это создает хороший механизм развития, добавил он.

"Ирина Стародубровская выдвигает собственные идеи. Ее концепция состоит в том, что умеренные салафиты являются носителями модернизационных идей. Но мне кажется, что молодежи, которая интересуется исламом, в Дагестане много, и у них, на самом деле, разные идеи. Говорить о том, что все они зациклены на салафизме, я бы сказал, что это сильное преувеличение. При этом среди них, конечно, есть много образованных людей, но они есть и в арабских странах", - сказал корреспонденту "Кавказского узла" Михаил Рощин.

Напомним, что в начале 2016 года в Дагестане участились акции протестов салафитов, недовольных сложившейся в республике практикой постановки на профучет и систематическим закрытием мечетей, в которых они молятся. В разделе "Справочник" на "Кавказском узле" опубликована хроника закрытия мечетей в Дагестане.

В Дагестане наблюдается глобализация ислама

Техническая революция позволила молодым мусульманам Дагестана приобщиться к глобальному исламу, однако при этом происходит не модернизация, а архизация, заявил участник дискуссии, не назвавший своего имени.

"То, что происходит в Дагестане, что подразумевается под модернизацией, на мой взгляд, скорее является глобализацией. То есть, нынешняя техническая революция позволила молодым мусульманам приобщиться к глобальному исламу, и при этом происходит не модернизация, а архизация – они перенимают те ценностные установки, которые распространяются в Сети, то, что считается активным радикальным исламом", - отметил он.

По его словам, "существует конфликт между людьми, которые идентифицируют себя как глобальные мусульмане, и теми, кто считает себя местными мусульманами".

Доцент КБГУ им.М.Х.Бербекова Мурат Шогенов в свою очередь сказал, что глобализация ислама свидетельствует о приобщении приверженцев движения к политической повестке, сообщает корреспондент "Кавказского узла".

Шогенов: страх заставляет представителей местных элит быть показательно верующими

Также наблюдается такая тенденция как "гламурный ислам", заявил в своем выступлении проводивший исследования в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии Мурат Шогенов.

"Гламурный ислам - это попытка быть на виду, быть такими показательно верующими – оказывать помощь мечетям, ходить в мечети, которые популярны. Это способ обеспечить страховку себе на перспективу. Это гарантирует признание со стороны государственных служб, чиновников. То же самое касается бизнеса. Здесь также существуют сети доверия, особенно это можно наблюдать в ситуации с рынками. Это гарантирует некое обеспечение безопасности, неприкосновенности", - рассказал он.

Связано ли явление "гламурный ислам" с боязнью местных элит и бизнеса, администрации роста влияния радикальных групп или же явление родственно возросшей религиозности чиновников и представителей бизнеса в средней полосе России, поинтересовался один присутствующих на круглом столе.

Мурат Шогенов ответил, что связывает это явление с поиском гарантий безопасности.

Другой слушатель поинтересовался, есть ли различие во влиянии религиозного фактора по отношению к национальностям в КБР и КЧР, сообщает корреспондент "Кавказского узла".

"Национальность в религиозном факторе, по нашим исследованиям, не проявлялась выражено. Религия – так или иначе - общая идентичность. Мы взяли 500 респондентов в КБР, 500 – в КЧР. Но вопрос идентичности КБР связан сейчас со сложностью черкесского вопроса (деятельность черкесских организаций и положение черкесов в регионах Кавказа освещается "Кавказским узлом" на тематической странице "Черкесский вопрос". - Прим. "Кавказского узла")", - отметил он.

С презентациями тезисов на круглом столе "Религия как фактор стабильности/нестабильности на Кавказе" также выступили исследователи Южного Кавказа, сообщает корреспондент "Кавказского узла".

Муртазин: в Азербайджане жестко пресекаются попытки выражения недовольства в религиозной сфере

При нынешнем политическом режиме в Азербайджане пресекаются не только попытки выражения недовольства в публичной сфере (СМИ, правозащитники, активисты), но и в религиозной, отметил представитель Института мировой экономики и международных отношений, эксперт по Азербайджану Марат Муртазин.

По словам Муртазина, согласно его исследованиям, 96% населения Азербайджана – мусульмане, из них 65% - шииты, 35% - сунниты. 

Однако, так как Азербайджан является светским государством, то приверженность чиновников к тому или иному течению ислама (шиизм и суннизм) остается "за скобками", не афишируется, пояснил он корреспонденту "Кавказского узла".

"В Азербайджане сегодня жесткая политика, правительство стремится устранить тех, кто пытается на фоне религии как-то себя проявить в политической сфере. Религиозный фактор подавляется так, чтобы он не играл никакой роли", - сказал он.

Муртазин привел в пример события в Нардаране. "События в Нардаране в конце 2015 года (26 ноября 2015 года в Нардаране в ходе спецоперации силовики задержали 14 человек, в том числе лидера движения "Мусульманское единство" Талеха Багирзаде. Это спровоцировало беспорядки, в ходе которых были убиты семь человек. 1 декабря 2015 года вооруженные силовики взяли в плотное кольцо Нардаран и ввели в поселок бронетехнику. - Прим. "Кавказского узла") показывают, что попытки высказываться на платформе религии жестко пресекаются", - рассказал он.

Он также отметил, отвечая на вопрос одного из присутствующих на круглом столе, что явления джихадистского ислама всегда возникают там, где есть военные действия. В качестве примера он привел Афганистан, Чечню, Ирак и арабский Восток. 

"Как только в Азербайджане возникнет "весна", там возникнут вот эти радикальные группировки. Как только в Дагестане начнется социально-политическая пертурбация, там возникнет новый очаг, это же относится к Узбекистану, Киргизии. Нужны соответствующие социально-политические условия. Сам по себе религиозный фактор не может вызвать эти процессы", - отметил он.

В Грузии и Армении церковь стремится стать гарантом стабильности нации

В Грузии и Армении церковь становится фактором сплоченности нации. Однако в Грузии религиозный фактор ведет к разобщенности во внутриполитическом пространстве, заявила в ходе выступления участница проекта CASCADE Сильвия Серрано.

"В Грузии и Армении, если обратить внимание на дискурс церкви, ставится акцент на то, что церкви ставятся гарантами стабильности нации, преемственности в истории. Доминирующая религия является источником легитимности для государства и таким образом является фактором сплоченности нации", - заметила она.

По ее словам, в Грузии сложилась более сложная ситуация. "Православие стало маркером во внутриполитическом пространстве Грузии, который выражает отношение к власти. Православие становится фактором разделения во внутриполитическом пространстве", - добавила участница проекта.

"Кавказский узел" писал об акциях протеста духовенства и верующих Грузии, направленных против проектов властей. Так, в январе 2014 года заявление патриарха Грузии об осуждении суррогатного материнства вызвало резонанс среди политиков, в феврале того же года духовенство присоединилось к акции против строительства Худонской ГЭС. 30 апреля 2014 года патриархия Грузии официально призвала парламентариев приостановить рассмотрение антидискриминационного закона. Поводом стало то, что документ оговаривает защиту сексуальных меньшинств. Священнослужители и их сторонники провели акции протеста в Тбилиси и Кутаиси с требованием отсрочить принятие законопроекта и внести в него изменения. Также ряд православных верующих выступили против электронных документов и в июле 2011 года начали опротестовывать это решение властей.

На Кавказе реализуются проекты ISSICEU и CASCADE

Круглый стол был организован в рамках проекта, посвященного изучению современного Кавказа, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" ведущий и организатор круглого стола, религиовед, преподаватель РГГУ Александр Агаджанян.

"Два проекта - ISSICEU и CASCADE - финансируются Европейским союзом. Время их работы 2014-2016 годы. Оба стартовали одновременно и заканчиваются также в одно и то же время, они дополняют друг друга и служат одной из той же цели - пониманию современных процессов обществ Большого Кавказа, включая Северный и Южный Кавказ", - пояснил он. 

По его словам, в оба проекта входят около 20 университетов и независимых исследовательских центров из Франции, Германии, Великобритании, Швейцарии, России, Армении, Грузии, Азербайджана. И в том и другом проекте работа разбита на отдельные тематические блоки. Они касаются разных тем - геополитики, внутриполитических процессов, экономического развития региона, гражданского общества, религии, кавказских диаспор, влиянию мировых и региональных держав.

Результатами работы станет публикация нескольких монографий, статей в научных журналах, онлайн-публикации, проведение круглых столов, сказал он.

Отметим, что на круглом столе также обсуждались материалы "Кавказского узла" из раздела "Северный Кавказ - статистика жертв". Особое внимание было уделено Дагестану, сообщает корреспондент "Кавказского узла".