ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В приюты для жертв семейного насилия в республиках Северного Кавказа обращаются женщины, пострадавшие от мужей, забеременевшие вне брака и матери с детьми, рассказали сотрудницы кризисных центров. В Дагестане около половины жертв насилия возвращаются к мужьям, указали они.

Как писал "Кавказский узел", в Дагестане с 2017 года работает Центр защиты материнства и детства "Теплый дом на горе". В 2019 году в центр обратились более 50 женщин и детей - преимущественно жертвы домашнего насилия, рассказала 25 декабря директор шелтера Евгения Величкина.

Сотрудники кризисных центров на Северном Кавказе сталкиваются с проблемами женщин, которые не характерны для других регионов России. В частности, в "Теплый дом на горе" многие женщины обращаются за помощью из-за внебрачной беременности, рассказала Евгения Величкина. По словам Величкиной, которая до этого работала в кризисном центре в Воронеже, она столкнулась с такой проблемой впервые, пишет сегодня "Медуза" в материале "Им говорят, что они позорят республику. Как устроены кризисные центры для женщин на Северном Кавказе".

Подопечными "Теплого дома на горе", забеременевшими вне брака, чаще всего становятся женщины в возрасте от 19 до 33 лет, уточнила психолог Лариса Алиева, работающая в кризисном центре. "Некоторые состояли в отношениях, которые не одобряли или прямо запрещали родители. Например, на их взгляд, мужчина был не той национальности или недостаточно состоятельным в финансовом плане. Но на моей памяти чаще это были именно вопросы национальности", - рассказала Алиева.

Кроме того, по ее словам, девушек часто бросают отцы будущих детей, которые передумали заботиться о них. "Мужчины часто дают заднюю, начинают поддаваться уговорам своих родственников. И женщина остается одна", - пояснила психолог.

Из тех женщин, которые сами обращаются в приют в поисках убежища от домашнего насилия, не менее половины в итоге возвращаются к мужьям, рассказала Алиева. "Обычно агрессоры контролируют своих жертв вплоть до приемов пищи. Они полностью подавляют их волю. Человек регрессирует до состояния ребенка, он уверен, что его жизнь зависит только от агрессора. У женщины, которую регулярно бьет муж, нет ресурсов сказать: "Так со мной поступать нельзя, это не нормально". Поэтому иногда женщины оказываются на стороне избивающих их мужей", - пояснила психолог.

Однако, по ее словам, затем у женщины появляется желание вернуться к супругу, так как тот "по-своему заботился о них".

"Каждый раз, когда женщина возвращается к избивающему ее мужу, у нас ощущение потери, к этому невозможно привыкнуть, это ужасно. Мы предлагаем пройти реабилитацию, говорим женщинам, что после этого они смогут вернуться к мужу, если захотят. Но даже на это они не соглашаются. В один день забирают детей и уходят", - приводит издание слова замруководителя "Теплого дома на горе" Фариды Бахшиевой.

По словам Бахшиевой, когда после реабилитации подопечные приюта вместе снимают квартиры, по очереди работают и присматривают за детьми, работники кризисного центра считают это успехом, пишет автор статьи Мария Климова.

Пожертвования кризисный центр пока получает в основном от жителей других регионов и стран, отметила Евгения Величкина. "В Дагестане к такому формату помощи еще не привыкли, но мы надеемся, что со временем это изменится", - сказала она.

Жители Дагестана протестуют против обнародования фактов домашнего насилия

Сотрудники шелтера, по словам директора Евгении Величкиной, сталкиваются с упреками в том, что "позорят республику". "Потому что здесь привыкли умалчивать о таких темах, как домашнее насилие, селективные аборты, внебрачная беременность. Мы же считаем, что чем чаще мы будет выносить такие вещи на общественное обсуждение, тем меньше станет таких проблем", - заявила она.

В качестве примера издание привело историю жительницы Дагестана Мадины, которую в 2009 году, в 22-летнем возрасте, похитил и изнасиловал Руслан, сотрудник силовой структуры из Махачкалы. "За несколько месяцев до этого он увидел ее на выступлении ансамбля лезгинки (девушка участвовала в представлении) и начал настойчиво ухаживать. Его не смутило, что она уже готовилась к свадьбе с другим человеком. «Он у своей сестры разузнал мой номер, каждый день звонил, мог зайти в класс училища и сказать: „Выходи, пойдем“. Он даже приезжал к моей бабушке и сказал, что собирается жениться на мне, но она ему ответила, что я уже засватана», вспоминает Мадина. Разговор ее жениха и Руслана кончился дракой, но махачкалинский [силовик] продолжил добиваться взаимности от Мадины", - пишет Мария Климова.

Перед свадьбой Руслан с помощью своих родственников похитил девушку и привез ее в съемную квартиру в Махачкале, а ее близким объявил, что теперь она будет жить с ним. Требования бабушки Мадины вернуть внучку эффекта не возымели. "После того разговора мои родственники особенно не интересовались, как там я, что у меня происходит в жизни. Украли и украли, теперь живи. Он заключил со мной исламский брак, мы стали жить. А у меня выхода не было, куда мне было идти?" – приводятся в статье слова Мадины.

По данным издания, несколько раз Мадина пыталась сбежать от мужа, но через несколько месяцев свыклась с новой жизнью, а отношения с Русланом улучшились. "Постепенно я начала к нему привыкать. Каким бы он ни был, но кроме Руслана у меня никого не было, а он всегда был рядом. Мы стали мечтать о ребенке. И когда узнали о беременности, оба были очень рады", - рассказала она.

Однако затем Руслан, по словам Мадины, начал избивать ее, а уже после родов однажды "в ярости швырнул сына об стену за то, что ребенок легонько шлепнул его по лицу". "Жена, чистившая в этот момент картошку, бросилась на супруга с кухонным ножом. Руслан отобрал нож и несколько раз ее пырнул. Мадина с сыном оказались в больнице. После развода с Русланом в 2011 году она вышла замуж второй раз, и снова неудачно: когда Мадина забеременела, супруг заподозрил ее в измене и выгнал из дома. Она попросила помощи у подписчиков в инстаграме, и с ней связалась Фарида Бахшиева", - говорится в статье.

После временного пребывания в приюте Мадина переехала в родное село, уточнила автор материала.

В грозненский кризисный центр за год обратились 84 женщины с детьми

Кризисный центр уже год работает и в Грозном, говорится в материале "Медузы". В центре "Надежда" за это время побывали 84 женщины и ребенка. Центр работал благодаря президентскому гранту, сейчас проект остался без финансирования, пояснила изданию директор чеченской НКО "Женщины за развитие" Либхан Базаева, под руководством которой работает приют. "Пока наши подопечные продолжают находиться в приюте, мы лихорадочно ищем финансирование. Состояние подвешенное", - посетовала она.

По словам Базаевой, подопечными приюта становятся женщины, пострадавшие от мужей или других родственников, а также те, кого бросили мужья. "Есть ситуации, когда семейная жизнь рушится совершенно неожиданно. Человек оказывается не готов к такому повороту. Женщина остается без пропитания и крыши над головой", - сказала она, уточнив, что приют принимает женщин не только из Чечни, но и из других регионов.

В республиках Северного Кавказа работают несколько десятков учреждений, которые помогают женщинам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, пояснила шеф-редактор издания о положении северокавказских женщин "Даптар" Светлана Анохина.

"Если девушка или женщина с Северного Кавказа попадает в приют, то это не только потому, что ее избил муж. Она может бежать от преследования семьи, которая намеревается ее убить. У нас в каждом тухуме - это большая семья, включающая двоюродных и троюродных родственников, - обязательно есть мент. И в первую очередь именно он начинает поиски, используя служебные связи и возможности. Поэтому есть и конспиративные квартиры, и убежища, адреса которых вы не найдете ни в одном справочнике", - рассказала Анохина.

По ее словам, кризисные центры в Дагестане и других республиках в первую очередь занимаются помощью беременным женщинам и матерям с детьми, а "конспиративные приюты" принимают девушек, сбежавших от родственников, женщин без документов, а также тех, кто оказался вовлечен в проституцию. "Эти люди не могут прийти в обычные кризисные центры. Да им туда и не надо. Пихнуть к многодетным мамам травмированную девушку после аборта или изнасилования просто невозможно. В конспиративные квартиры они попадают через кого-то из своих, просто так с улицы туда не придешь. Именно оттуда вывозят в другие города и регионы девушек, которым угрожает опасность", - пояснила Анохина.

В Северной Осетии за три месяца существования проекта "Хотæ" ("Сестры") активисты получили почти 40 обращений, рассказала организатор движения Агунда Бекоева. "Чаще всего речь идет о рукоприкладстве и угрозах со стороны мужа. Обычно нам пишут молодые женщины с двумя-тремя детьми. Очень часто бывает, что мужья грозятся отобрать у них имущество, вешают на них кредиты, выгоняют из домов с детьми. Были случаи, когда девушек шантажировали, отбирали документы", - приводит ее слова издание.

Приют для жертв домашнего насилия нужен "любому крупному городу", убеждена Агунда Бекоева. "У нас действуют бесплатные центры психологической помощи, но никто о них не знает, потому что нигде нет доступной информации о них", - пояснила она.