Статья о незаконном миссионерстве неприменима к муфтию Ингушетии Исе Хамхоеву, заявил адвокат Магомед-Басир Оздоев. Штрафы, наложенные судами на муфтия, стали частью политики властей, которые пытаются уничтожить все независимые общественные институты в Ингушетии, считают опрошенные "Кавказским узлом" правозащитники.

Как сообщал "Кавказский узел", суд назначил 10 тысяч рублей штрафа муфтию Ингушетии Исе Хамхоеву за проведение заседания, участники которого попросили президента России смягчить меру пресечения лидерам протестов в Магасе. В марте Верховный суд Ингушетии оставил это решение в силе. В апреле суд назначил Хамхоеву еще один штраф на 10 тысяч рублей - за проведение в августе 2020 года выборов муфтия без уведомления властей. Защита настаивала, что уведомление не требовалось, поскольку на мероприятии присутствовало менее ста человек. А 27 мая суд оштрафовал Хамхоева в третий раз, признав его проповедь незаконной миссионерской деятельностью.

Постановление о штрафе пока не получено на руки, сообщил 6 июня корреспонденту "Кавказского узла" адвокат Хамхоева Магомед-Басир Оздоев. "Когда получим, я посмотрю, как они там это мотивировали, что конкретно написали. Как правило, в постановлении суда приводятся те же выводы, которые были написаны в протоколе об административном правонарушении. Но пока точно сказать не могу", - сказал Оздоев.

По словам адвоката, постановление нужно будет обжаловать в течение 10 дней, но отсчет пойдет с того дня, когда оно будет получено или вручено под расписку.

Никаких предположений о содержании постановления сейчас делать невозможно, потому что непонятно, как можно обосновать штраф Хамхоеву, заявил Оздоев. "Если с юридической точки зрения растолковывать этот закон о миссионерской деятельности, то совершенно непонятно, непредставимо, как можно применить эту статью в данном случае. Лично мне было бы сложно аргументировать и мотивировать, почему к человеку, который читал проповедь в мечети, применяется статья о миссионерской деятельности. Если бы я захотел это обосновать, мне бы пришлось закрыть глаза на обзор судебных практик, на очевидные законы, в которых русским языком прописано, в каких случаях применяется часть 4 статьи 5.26 КоАП РФ. И у Хамхоева точно не тот случай, когда к нему можно было бы применить данную статью. Поэтому я просто не представляю, как можно оштрафовать Хамхоева по данной статье", - сказал собеседник.

По мнению Оздоева, к его подзащитному статья о миссионерской деятельности была применена неправомерно. "Эта статья применяется, когда, например, мусульманин навязывает свою религию католикам. Или православный - буддистам. То есть действия лица должны быть направлены на распространение информации о своем вероучении среди лиц, не являющихся последователями данного религиозного объединения. А тут гражданин Российской Федерации проповедует ислам, читает проповедь в пятницу, в мечети в городе Сунжа, где в основном живут мусульмане. И в пятницу мечеть посещают только мусульмане. И вот мусульманин ведет там проповедь. И говорить, что он призывал людей к другой религии - это просто невообразимо. Разумеется, это решение незаконно, это очевидно", - заявил адвокат.

Оздоев уточнил, что МВД в протоколе сослалось на то, что Хамхоев выступал в мечети от имени муфтията. "К этому выводу они пришли, потому что модератор страницы Исы Хамхоева в Instagram употребил выражение "муфтий РИ" - мол, "муфтий" республики посетил мечеть в городе Сунжа. Они взяли это слово, указали, что муфтият был ликвидирован, и преподносят так, как будто Хамхоев выступал от имени ликвидированной организации. От имени ликвидированной организации невозможно выступать, ибо она ликвидирована, ее больше нет. Любой религиозный деятель после окончания университета и сдачи экзаменов имеет право делать проповеди. Для такого права он не должен получать лицензию от государства. И Иса Хамхоев как человек, который изучал ислам, как специалист по исламскому праву, у которого есть диплом, имеет право и проповедовать, и исповедовать, и разъяснять положения религии ислам своим единоверцам", - подчеркнул он.

Адвокаты рассказали о практике применения статьи о незаконной миссионерской деятельности

"Действующее административное законодательство не содержит норм, позволяющих ужесточить наказание в случае повторного привлечения по части 4 статьи 5.26 КоАП. В этих случаях судам предоставлено право назначать наказание по верхнему значению возможной санкции", - рассказал корреспонденту "Кавказского узла" адвокат, старший партнер проекта "Сетевые свободы" (проект "Агора") Станислав Селезнев.

"Что касается существования этой нормы как таковой, то могу выразить сомнение в целесообразности существования статьи 5.26 в правовой системе государства XXI века. Если говорить о стандартах ЕСПЧ, то они предусматривают допустимость разумного прозелитизма без призывов к насилию в отношении представителей иных течений и конфессий, а также атеистов. Участие же властей в разрешении религиозных противоречий явно избыточно", - добавил он.

Директор Института верховенства права, главный редактор сетевого издания "Религия и право", адвокат Станислав Кулов сообщил корреспонденту "Кавказского узла", что на данный момент статья 5.26 КоАП активно применяется к верующим по всей стране.

"В прошлом году мы начали вести мониторинг в рамках проекта "Статья 28". И за первый год выявили 121 нарушение права на свободу совести. И у нас там около 70% всех нарушений - как раз новые миссионерские поправки [...] В ходе мониторинга нас удивил тот факт, что у нас с 2016 года держится на примерно одном уровне количество дел по этим статьям. Это, согласно официальной статистике судебного департамента Верховного суда, порядка 350-400 дел в год плюс-минус. Мне непонятно: это какая-то "кампания" или случайно каждый год на одном уровне держится количество таких дел? Есть ощущение, что есть заказ на 400 таких дел, чтобы они были каждый год", - отметил Кулов.

Адвокат пояснил, что эти поправки были введены в 2016 году в рамках знаменитого "пакета Яровой". "Он же очень серьезно коснулся религиозных организаций. И часть 4 статьи 5.26 КоАП РФ - "незаконное миссионерство" - тоже была скорректирована этим пакетом. Этот пакет "входил" как часть антитеррористических поправок. Нам говорили, что будут бороться с экстремизмом, с терроризмом таким образом. Главы, которые касались миссионерской деятельности, подкинули уже к концу второго чтения. Они не проходили профильный комитет Госдумы, который тогда назывался "по делам общественных объединений и религиозных организаций", - рассказал он.

По мнению Кулова, со статьей о незаконном миссионерстве есть ряд теоретических и понятийных проблем. "Очень сложно разграничить понятия "распространение религиозных убеждений", которое нам гарантировано статьей 28 Конституции, федеральным законом №125 "О свободе совести и о религиозных объединениях", и "миссионерская деятельность". Миссионерская деятельность - это, по сути, распространение религиозных убеждений. Так нам Конституция дает право делать это и реализовывать это право", - подчеркнул собеседник.

Было несколько попыток внести поправки в законодательство, касающееся религии, отметил адвокат. "Но они не проходили экспертизу профильного комитета - то есть говорили, что это излишне, это всё не то. И правительство давало отрицательные отзывы на эти законопроекты. А здесь (в пакете Яровой - прим. "Кавказского узла") под соусом безопасности, под соусом того, что это в принципе проект, который должен существенно повысить национальную безопасность, улучшить борьбу с терроризмом, экстремизмом, ввели [эти поправки]. Как часть этого пакета. И ввели через комитет по безопасности, и комитет по безопасности всё это принял", - отметил Кулов.

"Говорили, что всё это будет применяться против радикальных течений. Как я понимаю - прежде всего исламских. Но на практике его стали применять в отношении протестантских христианских церквей, которые достаточно активны в своей социальной жизни, представлены в различных органах и комиссиях, вплоть до федерального уровня. И их стали нещадно привлекать по этой статье в первые годы. А в прошлом году в ходе мониторинга мы заметили, что вторыми идут представители мусульманских общин. И особенно выделяются Крым, Дагестан. В Крыму это связано, скорее всего, с тем, что там ряд мечетей и мусульманских религиозных объединений не захотели становиться частью централизованных союзов и духовных управлений. И из-за этого, даже если они проводят какой-то джума-намаз, им вменяют то статью 20.2 КоАП - нарушение порядка проведения публичного мероприятия, то часть 4 статьи 5.26 - миссионерство, осуществляемое с нарушением законодательства. Похожая ситуация, видимо, произошла и с Исой Хамхоевым. Возможно, там тоже есть какой-то политический подтекст", - заявил Кулов.

По части 4 статьи 5.26 нет дальнейшего наказания, как в случае со статьями по экстремизму или по митингам, отметил адвокат: "Когда первое привлечение, потом, если в течение года привлекаешься еще раз, то потом - переход на уголовную ответственность. Здесь такого нет, могут хоть пять, хоть семь раз в год штрафовать. Там штрафы от 5 до 50 тысяч для физических лиц. На организацию - до одного миллиона. Но я так понимаю, они там муфтият ликвидировали, и как организация он не существует", - рассказал адвокат.

По мнению Кулова, большое число штрафов по части 4 статьи 5.26, помимо того, что это может быть "централизованной политикой государства в отношении религиозных организаций, которые, может быть, как-то хотят поставить на месте", также может быть связано с "низким уровнем правовой культуры правоохранителей и правоприменителей - судей, полиции".

"Потому что порой не могут отличить. Вот знают - есть Русская православная церковь, а всё, что кроме нее - это всё секты. И людей привлекают. Любая активность религиозных организаций порой воспринимается как миссионерская деятельность, хотя есть четкие квалифицирующие признаки. Определение миссионерской деятельности дано в статье 24.1 закона №125 о свободе совести и религиозных объединениях. Там указано, что миссионерская деятельность - это деятельность религиозного объединения. Это не личная чья-то инициатива. Это как раз попытка разграничить это от "распространения религиозных убеждений". Миссионерская деятельность - это деятельность религиозного объединения, осуществляемая публично и с целью распространения информации о своем вероучении. Именно о доктринах, о какой-то специфической части вероучения. Потому что у них (религиозных объединений) достаточно общие основы. Все христиане верят в Христа, что он был распят и воскрес. Все мусульмане считают Мухаммеда благословеннейшим пророком Всевышнего Аллаха, большинство считает, что пять столпов ислама необходимо соблюдать. Есть какие-то очевидные вещи, которые для всех религиозных организаций достаточно общие. А миссионерская деятельность - это какие-то специфические для каждого вероучения доктрины, которые отличают именно их. И они эти доктрины распространяют публично в среде тех, кто не является их последователями, с целью, чтобы они стали как раз последователями. И Конституционный суд в своих определениях по данному вопросу сказал, что все признаки, которые содержатся в дефиниции в статье 24.1, должны быть в совокупности, [чтобы это была миссионерская деятельность].То есть нельзя сказать, что, если у вас что-то проповедуется - всё это миссионерская деятельность", - подчеркнул он.

"Эти антимиссионерские поправки, так называемые, по которым привлекают к ответственности за незаконное миссионерство, они - в частности, это статья 5.26 - сформулированы таким образом, что незаконным миссионерством можно признать фактически всё, что угодно. Там очень много простора для злоупотреблений [правоохранителями]", - заявила корреспонденту "Кавказского узла" эксперт центра "Сова"* Ольга Сибирёва.

"Долгое время эта статья 5.26 применялась главным образом к протестантским организациям. Так было в течение нескольких лет. Но два-три года назад начали постепенно применять к так называемым традиционным религиозным организациям, а в прошлом году, 2020-м, по подсчетам агентства "Форум 18", число мусульман, которых привлекли за незаконное миссионерство, впервые превысило число протестантов", - добавила она.

Прошлогодняя цифра была достигнута главным образом за счет крымских мусульман, за счет общин, которые не вошли в состав Духовного управления мусульман на территории Крыма, уточнила собеседница. "То есть видно, что это инструмент давления на непокорных, неугодных муфтиев-имамов, которые не захотели признавать юрисдикцию этого [...] Духовного управления мусульман. И эта статья очень удобна, потому что ее можно практически к любому деянию на религиозной почве применить. Я не очень хорошо представляю себе ситуацию в Ингушетии, но это похоже на такой же метод, потому что, если это общественно активный муфтий, если он поддерживал протестующих, и [властям] нужно оказывать на него каким-то образом давление [...] Я вижу, что его по разным статьям привлекали [...] В таком случае, с точки зрения правоприменителей, было грех не использовать такую удобную статью - за незаконное миссионерство", - заключила Сибирёва.

Преследование муфтия - это продолжение "ингушского дела"

Правозащитник Магомед Муцольгов назвал штрафы Хамхоеву "давлением власти, продолжением репрессий власти против муфтията и народного протеста в целом". "Они пытаются таким образом подавить народ Ингушетии. Они пытаются забрать конституционные права ингушского народа. Подменить право вседозволенностью и законом одного человека: "Я сказал, я захотел, я сделал". Не важно - это Путин, или Калиматов, или Евкуров. Это не имеет значения. Партия власти считает, что она стоит над законом, а люди вне закона", - заявил он корреспонденту "Кавказского узла".

Он признал, что ранее между муфтиятом и региональными властями был конфликт. Но в данном случае, полагает Муцольгов, преследования Хамхоева - "это не какой-то отдельный конфликт, с одним человеком, это продолжение репрессий с тем, чтобы навязать свою волю и подчинить, заставить исполнять, бояться".

С прежним главой республики Юнус-Беком Евкуровым у Хамхоева был конфликт, несмотря на то что "духовенство Ингушетии никогда особо не сопротивлялось и являлось аполитичным, вполне лояльным", напомнил Муцольгов. "Но желание Евкурова снести Хамхоева не увенчалось успехом, потому что его не поддержало духовенство. Большинство имамов, входящих в муфтият, поддержали муфтия, и Иса тогда остался. Власти это не понравилось. Они попытались воспользоваться административным ресурсом, оказывать давление, привлекать силовиков", - сказал он.

"А тут появилось антинародное соглашение (соглашение о границе с Чечней 2018 года - прим. "Кавказского узла"). Духовенство в лице в том числе и муфтията поддержало свой народ. Власти это еще больше не понравилось. Когда возникает коалиция разных сил - гражданства, духовенства, интеллигенции - против антинародной политики власти, власть пытается оказать на нее административно-силовое давление. Привлекать к уголовным и административным делам, к штрафам, ликвидировать НКО, коммерческие структуры... Что мы видим? В последние пару лет нам демонстрируют беспрецедентные по масштабам России репрессии против не просто гражданского общества, против народа Ингушетии. И это решение - одно из действий в рамках этих репрессий", - полагает Муцольгов.

Правозащитник назвал судебное решение в отношении Хамхоева "невежественным". "Какое миссионерство? Они хотя бы словарь, что ли, открыли, посмотрели значение этого слова! Иса что, приехал в Ингушетию - его [...]? что ли, послали, новую религию принести? [...] Он в республике, где больше 90% мусульман, выступил в мечети. Ничего нового он не принес, никаким миссионерством он не занимался. Это судебное решение дышит отсутствием права и просто оскорбительно. Для республики и для профессий юриста, судьи", - считает Муцольгов.

По мнению собеседника, "убрать" Хамхоева таким образом невозможно. "На его судьбу это не повлияет. Евкуров ему ничего не доказал, а муфтият доказал, что они сами могут выбирать себе главу. Руководителем муфтията тогда был Иса, и Евкуров не мог это изменить. Евкурова убрали - они сами выбрали другого руководителя. Но из-за пандемии муфтий умер, к сожалению, и Иса согласился со своим выдвижением и стал снова муфтием. И это их право, внутреннее право муфтията - выбрать своего руководителя. Он не президент республики, не всенародно избираемый человек. Это человек, избираемый руководителем муфтията, а муфтият - это организация, где есть религиозные деятели. И они решили выбрать Ису. Это их неотъемлемое право. Избрали - и вряд ли кто-то сможет сейчас просто так взять и его сдвинуть. Это будет новый виток противостояния, которое никакой пользы или улучшения для общественно-политической ситуации в Ингушетии не принесет. Оно, наоборот, идет во вред и общественной жизни, и политической", - заявил Муцольгов.

Цель этого давления на муфтия - "любыми способами заставить заткнуться население", считает собеседник. "Хамхоев возглавляет один из самых крупных общественных институтов в Ингушетии. Который не смог побороть Евкуров - при всем своем боевом братстве, влиянии, административном ресурсе, при всей репрессивной машине, которая была в его руках. Но политика-то осталась, никто никуда не исчез [...] Они пытаются сейчас продлить как можно дольше этот процесс судебный (в отношении ингушских активистов - прим. "Кавказского узла"), привлечь к уголовной ответственности как можно больше активных людей, в том числе блогеров и СМИ, и добить духовенство. Ингушское общество многогранно, и духовенство - часть этого общества, которое оказало сопротивление партии власти и ее репрессиям. Это просто элемент давления. Я не рассматриваю здесь просто вражду какую-то с муфтием. Я рассматриваю это как продолжение репрессий", - заключил Муцольгов.

"На данный момент мы не можем говорить о застарелом конфликте с региональными властями, потому что региональные власти обновились уже как два года, и никакого конфликта у муфтия с нынешним главой Калиматовым нет", - подчеркнул глава ингушского отделения ПЦ "Мемориал"* Тимур Акиев.

Акиев напомнил корреспонденту "Кавказского узла", что Хамхоев не только выступил как оппонент Евкурова в 2016-2018 годах, но и поддержал протестные акции, которые были в Ингушетии в 2018-2019 годах, "фактически противопоставив себя и федеральному центру". "Не в полной мере. Он не выступал против федеральной власти, или против Путина, или еще что-то, но конкретно в этом вопросе (по поводу границы) он оказался в оппозиции и к федеральному центру, получается. За митингами последовали репрессии - задержания, аресты, суды и, как продолжение этого - история с муфтием. Муфтий попадает, скорее всего, под это общее "ингушское дело", - сказал он.

"Он (Хамхоев) ни в каком конфликте с региональной властью на данный момент не находится, никак им не оппонирует. Оснований думать, что у него есть какие-то проблемы с республиканской властью, у нас нет. Скорее всего это продолжение того общего "ингушского дела", - считает Акиев.

Что касается того, могут ли убрать муфтия с его поста, то, отметил Акиев, "по сути, муфтий Хамхоев никакого поста не занимает". "Духовный центр мусульман Ингушетии (муфтият) был ликвидирован в 2016 году решением Верховного суда. Это решение устоялось, оно вступило в силу, и де-юре муфтията не существует. Муфтий он (Хамхоев) де-факто. То есть имамы и алимы республики - не скажу, что прям все, но значительная часть этих представителей религиозной общины Ингушетии - собрались и выбрали его муфтием 10 августа 2020 года. Но эта должность никак юридически за Хамхоевым не закреплена. Это группа людей, религиозных деятелей, выбрала его своим предводителем, лидером. Формально он муфтий, но де-юре - нет. И чтобы его "уйти" с этого поста - для этого он должен находиться в каком-то официальном реестре. Но его там нет. Он может уйти, только если посчитает, что это для него небезопасно - оставаться в этой номинальной должности лидера определенной религиозной общины в республике", - заявил Акиев.

"То, чем занимается Хамхоев, если абстрагироваться от религиозной составляющей, это одна из форм общественной деятельности. Всё, что сейчас происходит, эти штрафы - это попытка заставить его прекратить заниматься общественной деятельностью. Они его пытаются вынудить уйти с общественной площадки, с общественной трибуны. Региональная власть вообще никак не реагирует на эту ситуацию. Она ее никак не комментирует, не вмешивается. И поэтому мне трудно сказать, откуда растут корни у этого давления на муфтия, кто за этим стоит. Но это точно не региональная власть", - заключил Акиев.

Информация о массовых протестах в Ингушетии против соглашения о границе с Чечней и преследовании их участников собрана в хронике "Протесты в Ингушетии: хроника передела границы с Чечней", размещенной на "Кавказском узле". Новости о преследовании активистов в регионах юга России и Южного Кавказа "Кавказский узел" публикует на тематической странице "Преследование активистов".